Шэрон Кендрик - Современная мадонна

— Да, пожалуй. Я только пойду посмотрю, как там Лоркан.

Младенец лежал в своей новенькой блестящей бело-голубой колыбельке. Его нежные щечки разрумянились, темные шелковистые волосы разметались. Энджел наклонилась, чтобы поцеловать его, вдохнула сладкий молочный аромат.

— Спокойной ночи, дорогой. Приятных тебе снов, — прошептала она и спустилась в гостиную.

Роури стоял там же, где она оставила его, задумчиво потягивая сок из прозрачного стакана. И Энджел не знала, была ли она разочарована тем, что он не приглушил свет, не включил музыку и не поставил на лед бутылку шампанского. А может, даже обрадовалась, что донжуанские замашки не свойственны ему.

Но если честно, вот уже несколько недель она только и думала о том, как обольстителен может быть Роури.

— Сок? Кофе? Вино? — спросил он.

— Виски! — медленно произнесла она и рассмеялась, увидев ужас на его лице. — Шутка, Роури. Я не думала, что ты поверишь. Ха-ха-ха!

— Хмм. — Он только пожал плечами. Ему сейчас было совсем не смешно. Его желание… желание… Он неуклюже повернулся со стаканом в руке и с выражением вопроса на лице.

— Сок лучше всего, спасибо, — сказала Энджел, неприятно удивленная его хмурым видом.

Они пили в неуютной тишине. Несколько раз Энджел порывалась что-то сказать, но не решилась. Что было с ними сегодня не так?

А Роури думал о том, что сейчас они могли бы пить шампанское. Он хотел достать его, но передумал: слишком банально. Он вздохнул. Энджел всем своим видом говорила: «Возьми меня». В этом не было сомнения. Роури отводил глаза от ее стройных ног, вытянутых вперед! Но будь он проклят, если второй раз совершит ту же ошибку. Потому что этой ночью ему нужно было от Энджел гораздо больше, чем просто страсть, возбуждение.

Она взглянула в его чернильно-синие глаза. Если бы он не смотрел на нее так! Разве он не знает, что делается с ней, когда его взгляд туманится, вот как сейчас? К счастью, он отвел глаза. Руки у нее дрожали так, что она с трудом скрывала от Роури эту дрожь. Разве он не понимает, что все эти ночи ей трудно уснуть? Но и во сне она видит только его.

— Роури, — сказала вдруг Энджел. Он повернулся к ней:

— Что?

Энджел не знала, подходящее ли это было время. Достаточно ли он ждал. Хотел он ее или нет. Внезапно все в мире потеряло значение, кроме того, что он хотел услышать. Она молилась, чтобы интуиция не обманула ее на этот раз.

— Я люблю тебя, — услышала она свой голос.

— Что?

— Я люблю тебя, — повторила Энджел. — О, теперь я знаю, что такое любовь. Может, ты уже не хочешь меня, но мне просто нужно было, чтобы ты знал это… Роури? — Секунда, и она оказалась у него на руках.

— О, Энджел, — простонал он. — Моя Энджел! — Закрыв глаза, Роури шептал благодарные молитвы. Он был потрясен. С великодушием и благородством она преподнесла ему бесценный дар своей любви.

И сейчас он хотел только быть достойным этого дара.

— Не хотеть тебя? Мой Бог! — Он медленно поднес к губам сначала одну ее руку, потом другую, не отрывая глаз от ее лица. Он хотел ее больше, чем когда-либо хотел женщину. Но он не собирался торопить события.

Слишком легко было бы медленно раздеть ее прямо здесь и заняться любовью с ней на ковре перед пылающим камином. Это была бы волшебная фантазия, но сегодня он хотел не фантазий. Как никогда в жизни, Роури стремился сделать мечты явью для нее. Он не хотел, чтобы они проснулись замерзшие ранним утром, когда огонь в камине прогорит.

Этой ночью она не покинет его постель…

— Пойдем, — прошептал Роури.

— Куда?

Его глаза блеснули.

— Ты же знаешь ответы на все вопросы, Энджел.

— Сегодня я доверяюсь тебе, — ответила она, потрясенная до глубины души выражением страсти на его лице.

Он провел ее в свою спальню, не в силах скрыть улыбку счастья.

— Пожалуйста, ничего не бойся, моя радость, — шептал Роури, целуя и раздевая ее. О, он собирался делать это очень, очень медленно…

Они лежали обнаженные, и Роури натянул на них пуховое одеяло. Удивленной Энджел казалось, что он только и хотел держать ее в объятиях и целовать снова и снова. И это были самые сладкие поцелуи, какие только она могла себе представить.

Лишь когда она почувствовала, что умрет, если он не пойдет дальше поцелуев, он начал легко касаться самых чувствительных, только для него предназначенных точек ее тела.

Их бедра соприкасались. Ее грудь ощущала жар его груди, и этот огонь был зажжен тем, что пылал в ней самой. Несказанно сладостное чувство, что ее ведут к чему-то… к чему-то…

Роури безжалостно сдерживал свою страсть, словно какое-то дикое животное. Что это за женщина? — мелькнула у него мимолетная мысль. Кто еще мог бы заставить его трепетать при одном взгляде на полные чувственные губы? Кто еще мог заставить забыть все на свете?

Она осторожно, кончиками пальцев прикоснулась к его животу, но он покачал головой, нежно удержал ее руки и вошел в нее томительно медленным движением.

Энджел почувствовала, что некое завораживающее знание приближается к ней с каждым уверенным движением его бедер. Она поднималась все выше и выше, пока не достигла вершины блаженства, и внезапно познала, поняла вес. В экстазе она повторяла его имя снова и снова, а его слова любви успокаивали и удерживали ее.

Лунный свет окутал кровать призрачным сиянием. Энджел лежала, распростертая, под одеялом, все еще наслаждаясь великолепием того, что только что случилось.

Их тела сплелись, влажные и теплые. Она чувствовала его дыхание на своей шее, его сладкий, пьянящий мускусный аромат. Его пальцы касались ее щеки, и Энджел очень медленно повернула голову, поцеловала его и слегка лизнула, чтобы лишний раз ощутить блаженную близость.

Роури рассмеялся, зевнул и приподнялся на локте, так, чтобы видеть ее. Счастливое удовлетворение светилось в его глазах.

— Привет, — произнес он мягко.

— Привет, — отозвалась она, но ей нужно было сказать ему еще кое-что, она не могла просто хранить это в себе, будто он не подарил ей сейчас самое невероятное наслаждение. — Роури…

— Да, это я, — тихо согласился он.

— Это было… — Ей не хватало слов, она беспомощно пожала обнаженными плечами, словно призывая кого-то на помощь. Все слова, что приходили ей на ум, казались безнадежно бесцветными. Она попробовала еще раз: — Это было…

Роури улыбнулся ей медленно и лениво.

— Я знаю, что это было, — пришел он ей на помощь. Потом улыбка исчезла с его губ. — Я был очень эгоистичен тогда, в Ирландии…

— Нет!

— Да! — Глаза Роури смотрели виновато и в то же время удивленно. — Никогда раньше я до такой степени не терял контроль над собой. — Он вспомнил то тревожное чувство, которое испытал тогда. Чувство, что он полностью в ее власти. — Это было какое-то подсознательное желание, страстное желание — слить с тобой все мое существо.