Эйлин Колдер - Тепло очага

– Я согласна. Главное, чтобы ты не думал, что провести ночь с мужчиной для меня обычное дело.

– Что ты, я совсем так не думаю, – заверил ее Эдвард и с улыбкой добавил: – И то же самое я могу сказать в отношении себя.

У Джины не хватило сил ответить ему улыбкой. Она не могла избавиться от обиды, которую Эдвард нанес ей своей легковесной оценкой того, что произошло между ними ночью. Хотя она и сознавала, что ведет себя глупо. Они оба получили удовольствие от этой ночи, и Джина была не вправе ожидать от Эдварда признания в вечной любви.

Я должна рассуждать здраво, убеждала себя Джина. Мне следует радоваться, что Эдвард не заметил, что я влюбилась в него по уши.

– Мне бы хотелось, чтобы мы продолжали видеться, когда вернемся в Атланту, – неожиданно сказал Эдвард.

– Мы и будем видеться, я ведь еще не закончила работу в твоем саду, – небрежно бросила Джина. – Прости, Эдвард. Все получилось как-то не так. Я имею в виду... я не хочу пополнять список твоих сексуальных побед. Я уже прошла через это с Энтони. Мне нужен человек, который считает, что я создана для него и действительно необходима ему. Тот, кто восстановит мое доверие к мужчинам и которому я буду верить.

– Внушительный список. – Губы Эдварда дернулись в печальной улыбке.

– Можешь считать меня неисправимым романтиком. – Джина глубоко вздохнула. – Я уже пострадала от мужчины и больше не хочу наступать на те же грабли.

– Все еще не можешь забыть его, да?

Джина отвернулась. С Энтони давно покончено, но говорить об этом Эдварду она пока не хотела. Во всяком случае, пока не убедится, что у него серьезные намерения в отношении нее.

– Хилари говорила, что он заезжал сегодня на виллу, – словно между прочим сказал Эдвард.

– Да, чтобы подтвердить свое предложение насчет работы.

– У меня такое ощущение, что кроме работы у него на уме есть еще кое-что.

– О, не говори глупостей, Эдвард! Ничего, кроме работы, он в уме не держал.

– Неправда! Вильямс сказал, что скучает по тебе и не теряет надежды, что ты вернешься к нему.

Эдвард заметил, как на щеках Джины проступил румянец.

– То, что он сказал, это его личное дело, – довольно резко заявила Джина. – У меня с ним не может быть никаких близких отношений. Я никогда не прощу ему того, что он сделал со мной.

– Да, но это не мешает человеку продолжать любить кого-то. Верно?

Эдвард произнес это с горечью. Джина подумала, что он, вероятно, имел в виду свою бывшую жену и свои неостывшие чувства к ней. Она внимательно посмотрела на Эдварда, но его лицо было бесстрастным.

К столику подошел официант и, извинившись, пригласил Эдварда к телефону. Эдвард вернулся довольно быстро.

– Что случилось?! – забеспокоилась Джина.

– Кэролайн, кажется, заболела. У нее повысилась температура, она все время плачет. Прости, Джина, но нам придется вернуться. Пойдем, я уже заплатил по счету.

– Я уверена, что у нее не может быть ничего серьезного, – говорила Джина, когда они шли к машине. – Сегодня днем Кэролайн была веселой, хорошо пообедала...

– Да. Я сам твержу себе об этом. – Эдвард открыл для нее дверцу. – Но Хилари не стала бы поднимать панику из-за пустяка. Она сама мать.

Джина похолодела от страха. Хилари действительно не позвонила бы в ресторан без серьезной причины.

– В последнее время у Кэролайн наблюдались скачки температуры. – Эдвард словно разговаривал сам с собой. – Врач объяснял это появлением зубов. Сейчас я уже сомневаюсь в этом.

Огни Майами-Бич остались позади. Они неслись по пустынной автотрассе вдоль океана. Встречные машины прорезали темноту своими яркими фарами и исчезали из поля зрения. Джина старалась сохранять присутствие духа.

Когда они подъехали к вилле, Эдвард бросил машину прямо у подъезда. Они влетели в холл, где их уже ждала Хилари.

– Я позвонила своему другу, доктору Брэдли, – сказала она. – Он скоро будет здесь.

– Вы описали ему симптомы? – на ходу спросил Эдвард, почти бегом направляясь в детскую.

– Да...

Хилари замолчала. Джина заметила страх в ее глазах и спросила, обмирая от испуга:

– Что он сказал?

– Что это похоже на менингит.

Позднее Джина не раз вспоминала, как они пережили эти несколько часов. Все это было похоже на кошмарный сон. В ожидании врача она прокручивала в голове подробности прошедшего дня, вспоминая каждую деталь в поведении малышки и пытаясь обнаружить признаки болезни, которые она могла пропустить.

Ощущение вины и страх разрывали сердце Джины. Если бы она вовремя поняла, что Кэролайн заболевает, то болезнь можно было пресечь в зародыше.

Эдвард довольно спокойно отнесся к словам врача о том, что девочку надо срочно везти в больницу. Во всяком случае, внешне он оставался хладнокровным и только нежно гладил дочку, успокаивая ее.

Джина не спрашивала у Эдварда разрешения поехать с ним в больницу – она просто села в машину. Джефф высадил их у приемного покоя и отъехал на стоянку.

Потянулись часы ожидания. Врачи приходили и уходили. У Кэролайн брали анализы, Эдвард заполнял какие-то формы. К Джине подошла медицинская сестра и спросила, не она ли мать ребенка. Джина ответила отрицательно, и ее тут же попросили подождать в коридоре. Там уже сидел Джефф.

– Врачи пока проводят исследования, – ответила Джина на его немой вопрос.

Когда из палаты вышел Эдвард, оба вперили в него нетерпеливые взгляды.

– Они еще не уверены в диагнозе, – сказал Эдвард. – Сейчас приедет еще один врач, и они проведут консилиум. Кэролайн ведет себя уже спокойнее.

Джефф отправился домой, успокоить находящуюся в полном неведении Хилари. Вскоре вышел доктор и отозвал Эдварда в сторону. Они говорили несколько минут. Эдвард периодически бросал взгляды в сторону Джины. Он только сейчас заметил темные полукружья под ее глазами, бледное лицо и стиснутые в волнении руки.

– Можно, Джина пройдет со мной к дочке? – спросил он у врача. – Она для Кэролайн сейчас как мама.

Тот кивнул.

– Они исключают менингит, – обрадовал Эдвард Джину, когда она подошла к нему. – Температура уже почти нормальная. Врачи считают, что у Кэролайн сильная вирусная инфекция, но кризис миновал.

Эдвард обнял Джину за плечи одной рукой и повел в палату. Девочка спала. Личико у нее было воспаленным, влажные золотые кудряшки разметались по подушке. Кэролайн выглядела совсем крошечной и беззащитной. В палату зашел врач.

– Поезжайте домой и поспите хотя бы пару часов, – сказал он. – Если в ее состоянии произойдут какие-нибудь изменения, мы позвоним вам.

– Я останусь, а ты, Джина, поезжай, – распорядился Эдвард. – Уже почти пять утра.

– Не может быть! Я совсем не чувствую усталости.

Она с поистине материнской нежностью поправила на малышке одеяло, и Эдвард словно прозрел. Он крепко прижал Джину к себе и поцеловал в губы.