Шэрон Кендрик - Похожая на сказку жизнь

Тина кивнула:

— Приходится так долго стоять перед камерой, ждать, и потом еще каждый кадр снимают снова и снова. А в школе все завидуют и отпускают обидные шуточки.

— Ясно, — медленно проговорила Анна, гадая, сколько еще нового ей придется сегодня узнать. — И как давно тебе это все надоело, Тина?

— Не помню, — уклонилась от ответа девочка.

— Скажи мне, — настойчиво попросила Анна.

— Я думаю, с тех пор, как умер дедушка, — прошептала девочка.

Анна кивнула, мгновенно поняв все.

Ее отец сразу после продажи этого дома ей и Тоду переехал в небольшую квартирку неподалеку. Рождение внучек вновь вернуло его к жизни, он опять стал тем энергичным, веселым мужчиной, каким Анна помнила его с детства. Он оставил свою изнурительную работу в Уайтхолле и посвятил всего себя девочкам.

Отец проводил много долгих часов, играя и шутя с ними, с гордостью и тенью печали наблюдая, как они растут, так как Талли напоминала ему умершую жену. Позже он испытывал огромное удовольствие, видя их симпатичные мордашки на экране телевизора и на плакатах, расклеенных по всей стране.

Он умер внезапно, во сне, около года назад, и Анна поняла, что для нее и девочек какой-то этап жизни подошел к концу. Может, Тод почувствовал то же? Может, смерть ее отца заставила его оглянуться и на собственную жизнь?

— Дедушка любил смотреть вашу рекламу, — мягко сказала Анна. — Он так гордился вами.

Таша очень серьезно кивнула и произнесла:

— Я знаю, мама. Но еще он говорил, что мы должны заниматься рекламой, только пока нам это нравится.

— А вам больше не нравится?

— Нет! — в унисон прокричали тройняшки.

Анна улыбнулась. Как можно сердиться на такой откровенный ответ!

— А папа упоминал, что ему хотелось бы уехать из Лондона? Переехать жить куда-нибудь, где будет больше места, где Талли смогла бы держать лошадь?

Кулачки Талли сжались на груди в просящем жесте, и неописуемая мольба читалась на ее маленьком, в форме сердечка, личике.

— А можно, мама? — спросила она. — О, можно?

Анна перевела взгляд на Тину и Ташу.

— И вы обе хотите того же?

Она заметила нерешительность на их мордашках, вызванную боязнью огорчить ее.

— Только честно, — заметила она. — Я ведь и не узнаю, если вы не скажете мне. Хотите ли вы уехать из Лондона?

— Да, да, мамочка. Да! Конечно, хотим!

Она уложила всех в кроватки и почитала им вслух. Некоторые из школьных подруг смеялись над подобным ритуалом, считая, что они уже слишком взрослые для этого, но тройняшки стойко выдерживали все насмешки: мама читала так хорошо, забавно озвучивая каждого героя книжки, и те представали как живые.

Было уже начало десятого, когда Анна убралась в ванной комнате и положила разбросанные по дому носочки в корзину для белья.

После она направилась в комнату и нашла Тода, вытянувшегося на диване под умиротворяющие звуки Шопена. Его ресницы образовали две мягкие угольно-черные арки, а точеные высокие скулы отбрасывали соблазнительные тени на красивое лицо.

Легкая вечерняя щетина придавала лицу очень мужественный вид. «Он выглядит как самый настоящий разбойник с большой дороги», — подумала Анна, чувствуя, как учащаются удары сердца. Будто он только спрыгнул с лошади, сбросив темный развевающийся плащ, и прилег вздремнуть прямо здесь, на диване…

Тод открыл глаза и вопросительно посмотрел на нее.

— Все в порядке? — поинтересовался он.

Анна уже решила, что будет вести себя, как подобает взрослому человеку, даже если ей очень захочется упасть на пол посреди большой комнаты, колотить ногами по ковру и кричать не своим голосом!

Она набрала побольше воздуха.

— Я полагаю, ты прав, Тод, — произнесла она спокойно. — Ты все очень хорошо продумал, переезд пойдет всем нам на пользу.

Тод от удивления сел. Он ожидал услышать все возможные и невозможные аргументы против, но никак не предвидел такую быструю капитуляцию.

— Ты действительно так думаешь?

Анна закусила губу. Если Тод будет продолжать изображать ее миссис Неразумностью, то все добрые намерения вести себя по-взрослому исчезнут как дым.

— А ты чего ожидал? — последовал ядовитый ответ. — Сложу возмущенно руки и наотрез откажусь ехать?

— Некоторые женщины так бы и сделали, — сухо заметил он.

Вероятно, подумала Анна. Но ведь она уже один раз бесповоротно изменила жизнь Тода, забеременев. Возможно ли диктовать ему условия относительно их дальнейшей жизни?

— И ты, конечно, подумал, что я из их числа. Что, не так? — начала она прощупывать почву. — Ты действительно мало знаешь обо мне как о личности, Тод.

Повисла минутная пауза.

— Я знал тебя еще школьницей, — вымолвил в конце концов Тод уступчивым тоном, который почему-то заставил Анну почувствовать себя неловко. — Затем — когда ты носила наших детей, такая кругленькая и спелая. — Он улыбнулся, но улыбка получилась грустной. — Может, ты и права. Мое знание тебя как личности было ограничено только потребностями нашей семьи. Я действительно не знал тебя по-настоящему без того груза материнства, который приходит с рождением детей, тем более — к девочке, едва снявшей школьный фартучек.

— Пожалуйста, к чему такой трагизм, Тод! Это банально.

— Но это правда! Не так ли? — запальчиво перебил он. — Я не прав?

— И ты хочешь заставить меня почувствовать себя виноватой в том, что прыгнула к тебе в постель? Виноватой, что заманила тебя в сети супружеской жизни, когда мы оба были еще слишком молоды? Ты этого добиваешься?

— О, Анна, — прошептал он усталым голосом. — Если кто-то в чем-то и виноват, то только я. Мне, как старшему и более опытному, нужно было понимать, что происходит. Черт, я все понимал , но полностью игнорировал, совершенно ослепнув от…

— Похоти? — закончила она за него резко.

Тод уж было собрался сказать «любви», но циничное словечко, брошенное Анной, пресекло эту мысль в корне. Он посмотрел на жену ледяным взглядом. Ответ был краток:

— Ты сама сказала.

Руки Анны дрожали, когда она пыталась развязать бархатную ленту, стягивавшую ее роскошные пшеничные волосы на затылке. Спина болела от переутомления. Да, день выдался трудным.

Его глаза пробежали по изгибам ее тела. Большинство женщин уже бы переоделись, а она носит все те же старые леггинсы, что и днем, бесформенная футболка, которую она так поспешно натянула тогда, покрыта мыльными пятнами. Щеки стали розовыми и сияющими от легкого массажа водяной струи. На лице никакой косметики, и выглядела она куда моложе своих двадцати восьми лет. Анна была совсем не похожа на тех невозмутимых, умудренных опытом женщин, которых он привык видеть каждый день на работе.

И он все так же стремился обладать ею.

— Почему ты не идешь ко мне? — мягко прошептал он, чувствуя, как все сказанные обидные слова забылись в тот момент, когда желание начало накатывать своими горячими настойчивыми волнами. — И не снимешь эту хламиду, как тогда, днем?