Барбара Макколи - Как день и ночь

- Нет. - Фейт расправила плечи. - Я только с минуту погляжу вокруг.

- Не можете шевельнуться? - улыбнулся он.

- Даже пальцем. - Она смотрела прямо перед собой.

Сэм подумал, что не стоит смеяться в такой момент. Он просто подошел и обхватил ее за талию. Она положила руки ему на плечи и соскользнула в его объятия. Он осторожно опустил ее. Когда ноги коснулись земли, она сняла руки с его плеч.

- Теперь вы можете идти, - строго сказала она.

- Вы уверены?

- Конечно.

Он пожал плечами и отпустил ее. Колени подогнулись, Фейт зашаталась и снова ухватилась за него.

- Все в порядке. - Она вцепилась в его руку. - Наверно, мне нужно пару минут. Не смотрите так самодовольно. Я давно не ездила верхом.

Проклятие! Какая она хорошенькая с раскрасневшимися щеками и задранным вверх подбородком. Сэм подавил желание снова подхватить ее.

- Я хочу разбить здесь лагерь и разжечь костер. Вы справитесь с лошадьми?

- Да, капитан. - Она отсалютовала ему. - Будет сделано.

Нахмурившись, он резко повернулся и ушел.

Она позаботилась о лошадях и взяла рюкзак. К этому времени воздух наполнился запахом дыма от костра. Фейт заметила, что Сэм уже уложил под кривой веткой дуба охапку свежей травы и кинул туда же два спальных мешка. Она посмотрела на них, потом на Сэма. Он стоял на коленях перед костром и подбрасывал ветки в огонь.

Они одни. Под звездами. Окруженные природой…

- Что-то не так?

- Не так? - Удивленная его вопросом, она резко повернулась, крепко прижимая к себе рюкзак. - Что может быть не так?

Он проследил за ее взглядом и медленно улыбнулся.

- Фейт, дорогая, почему бы не признаться, что вам тревожно быть наедине со мной?

- Вовсе не тревожно, - солгала она. - Я только подумала о… насекомых.

- Шестиногих или двуногих? - Он вскинул одну бровь. Она пожала плечами, сдерживая импульсивную улыбку, и подошла к нему. Ноги и предплечья ныли после целого дня верхом. Ягодицы болели, а ступни распухли. Медленно и осторожно она опустилась возле костра. И застонала, когда ягодицы коснулись твердой земли.

Сэм достал из своего рюкзака банку с бифштексами и маленькую сковородку. Он заметил, что Фейт закусила нижнюю губу, когда он открыл банку и выложил на сковородку ее содержимое. Примерно в полдень они делали остановку, чтобы напоить лошадей, и ели сэндвичи. Теперь Фейт умирала от голода.

Потом он достал мягкую французскую булку, одну из дюжины, которые бросил утром в рюкзак.

- Хотите? - Он протянул ей булку.

Она поколебалась, затем взяла хлеб, кивнула и промурлыкала благодарность. Несмотря на голод, она откусывала небольшие кусочки и наблюдала, как он подогревает бифштексы. При свете костра ее глаза сияли мягкой голубизной. А волосы отливали красным и золотым. Несколько шелковистых прядей вылезли из «конского хвоста», обрамляя нежное лицо. У Сэма сжималось горло только от взгляда на нее.

- Как вы нашли нас? - спросила она.

- Это было нетрудно. - Он тоже взял булку, изо всех сил стараясь не смотреть на сочные губы, жующие хлеб. - Вы кружили по Сумасшедшему лугу.

- По Сумасшедшему лугу?

- Это запутанный лабиринт тропинок между деревьями. Они неизбежно возвращают к лугу, если не знаешь дороги. Диггер научил Джейка и меня запоминать каждое дерево и каждый камень, еще когда нам было по двенадцать лет.

- Какой он был… Диггер? - тихо спросила она.

Сэм палкой вытолкал из костра три раскаленных камня и поставил на них сковороду с бифштексами.

- Сварливый, вспыльчивый, упрямый. Безусловно самоуверенный. Но под всем этим мусором скрывались доброта и сострадательность. Ни один человек в городе, оставшийся без работы, не платил и цента в его кафе. Если у таких людей была семья, он посылал продукты. Говорил, мол, купил лишнего, а у него нет помещения, чтобы хранить. В Кэктес-Флэт нет ни одного фонда, который бы он не поддерживал, ни одного праздника, к которому бы не приложил руку. Он был человеком слова, честным, работящим, справедливым.

Похолодало. Вышла полная луна и осветила стены каньона. Фейт, поджав губы, уставилась в пламя костра.

- Честный? - резким тоном повторила она. - Человек слова? Вы так называете человека, который бросил женщину, носившую его ребенка?

- Не знаю, что вам рассказывала мать, - покачал головой Сэм, - но это не Диггер, которого я знаю.

- Что рассказывала мне мать… - Она стрельнула в него взглядом, глаза сверкнули. - Ее отец не дал согласия, он утверждал, что Диггер слишком стар для нее, что он бродяга и хочет запустить руки в деньги Букенена. Диггер оставил ее в Бостоне и уехал в Техас - предположительно для того, чтобы купить землю для ранчо. Он собирался послать за ней, как только построит дом.

- Значит, двадцать тысяч акров были куплены для вашей матери, - задумчиво протянул Сэм и нахмурился. - Вы говорите, что он так никогда и не послал за ней?

- Мать рассказывала, - спокойным тоном продолжала Фейт, - что она послала Диггеру письмо, сообщая, что беременна и им надо срочно пожениться. Дед перехватил письмо. Потом сказал ей, что Диггеру заплатили и больше он не появится. В то же самое время дед сказал Диггеру, что мать не хочет иметь с ним ничего общего. И мол, надо быть дураком, чтобы думать, будто какой-то бедный старатель и повар может сделать ее счастливой. Она собирается выйти замуж за другого. Через две недели ее выдали замуж за моего отца, Джозефа Кортленда Третьего. Брак был скреплен объединением инвестиционных компаний Кортленда и Букенена, Фитца и Роя.

- Их брак превратился в деловое соглашение? - удивленно спросил Сэм.

- Каждый добился своей цели. Мать - имени для неродившегося ребенка. У отца повысился престиж и стало больше власти. Они прожили вместе двадцать шесть лет, до смерти отца. Идеальная семья, образец для бостонского общества. - Она бросила в костер прут и смотрела, как он вспыхнул и исчез. Они спали в разных спальнях и не любили друг друга.

- Как мы…

- У нас нет ребенка. - Глаза у нее сверкали, как голубой лед. - И мы не собираемся лгать двадцать шесть лет. Через два месяца вы пойдете своей дорогой, а я своей. Никто не останется в обиде.

- Правда оказалась суровой? - У него еще сильнее натянулись нервы. - Узнать такое о родителях, о Диггере?

- Не очень-то приятно узнать, что жизнь родителей - сплошная ложь, - пожала она плечами. - Сейчас не важно случившееся в прошлом. Важна «Илайджа Джейн». Я сделаю все, чтобы компания не распалась и оставалась сильной.

- Вы уверены, что говорите об «Илайджа Джейн»? Или о себе?

- Ладно, признаю, что люблю в жизни порядок. Признаю, что люблю сидеть на месте водителя и знать, где я и куда еду. В этом есть что-то плохое?

- Зависит от того, - Сэм вытащил из рюкзака вилку, - сколько пейзажей вы пропустите, глядя только вперед. Попробуйте. - Он протянул ей бифштекс на бумажной тарелке.