Кэтрин Полански - Найди свою звезду

Свет погас, занавес медленно раздвинулся, являя зрителям декорации Шервудского леса, и грянула музыка. Живой симфонический оркестр — это прекрасно, подумала Энн, а потом она думать уже не могла, только смотреть.

Мюзикл не зря был популярен. Прекрасные мелодии, легко запоминающиеся, отличное либретто и постановка. Сюжет не отличался большими отступлениями от канонов: знакомые Энн с детства легенды о Робин Гуде были красиво сплетены, создатели явно читали все английские баллады, повествующие о приключениях храброго разбойника. И исполнители оказались на высоте.

Когда на сцене появился Реннер, зал взорвался аплодисментами. Актеру, если Энн правильно помнила, было уже под сорок, однако в красивом зеленом костюме, в ярком свете софитов он смотрелся почти мальчишкой. Мягкие золотистые волосы убраны под лихую шапочку с пером, взгляд темных глаз — веселый и беззаботный. А уж когда он запел… У Реннера был божественный тенор, и Энн глубоко вздохнула вместе со всем залом. Сидевшие рядом девушки даже, кажется, дышать перестали от восторга.

Актерский ансамбль работал слаженно и профессионально. Хор веселых лесных стрелков заставил Энн смеяться до слез, тем более что стрелки эти еще и танцевали, — хореограф постарался и поставил им отличную пляску. Малютка Джон, распевавший забавную песню густым басом, вызвал у зрителей настоящую смеховую истерику.

Но когда на сцену вышел Альберт Кершнер, исполнитель роли шерифа Ноттингемского, Энн поняла, что самое интересное только начинается.

Кершнер был высок, отлично сложен и красив, как греческий бог. Черты его лица казались высеченными из мрамора, тщательно уложенные черные волосы блестели, а взгляд из-под нахмуренных бровей сражал наповал. Шериф запел, и его баритон, казалось, заполнил все уголки души Энн. Она потрясенно смотрела на Кершнера, не понимая ни слова из того, что он поет. Ей будто явился из сказки прекрасный принц, как она себе его представляла. Еще в детстве, играя с куклой, Энн придумывала ей принца: у него обязательно будут черные волосы и синие глаза. И белый конь. Коня не было, но… и черт с ним!

И вот этот человек стоял на сцене…

Энн не ожидала, что с ней случится подобное. Она хотела просто посмотреть спектакль и в понедельник рассказать об этом Бертольду. Она не рассчитывала, что увидит человека, за которым ей вдруг захочется пойти куда угодно, хоть в ад. Это было подобно удару молнии.

— Я хочу, чтобы он был моим, — прошептала Энн. Кершнер ушел со сцены, солдаты и вольные стрелки затянули хоровую арию, но девушке было не до них. Она смотрела на сцену остекленевшим взглядом и бормотала: — Моим. Моим.

Энн никогда не была особо легкомысленной. Безалаберной — да, самонадеянной — возможно, но легкомыслием не страдала. Наоборот, редкая практичность и упрямство заставляли ее держаться на выбранном пути, хоть он и сделал петлю по дороге к цели. Однако сейчас она не понимала, что с нею творится. Она почти не слышала, как пел Реннер — звезда этого мюзикла, рассеянно слушала их дуэт с Сиси Нотбек, исполнительницей роли Марианны, для нее софиты вспыхивали только тогда, когда на сцену выходил Кершнер. Его магнетизм заставлял Энн трепетать, как осиновый листок на осеннем ветру.

В антракте Энн вышла из театра и, попросив у кого-то сигарету, поднесла ее ко рту дрожащей рукой. Энн курила редко, но сейчас не могла без этого обойтись. Что произошло, почему она так отреагировала на появление совершенно незнакомого человека? Да, она влюблялась и раньше ненадолго в некоторых звезд, над ее кроватью до сих пор висел плакат Робби Уильямса, но чтобы так… В какой-то момент Энн почувствовала себя законченной идиоткой, но тут же прогнала эту мысль. Так вот она какая, любовь с первого взгляда! Или это не любовь, а просто весна и гормоны? Ну и пусть гормоны! Пусть весна. Вполне возможно, что Энн никогда не станет блестящей журналисткой. Вероятно, все же будет когда-нибудь счастлива. Но вот такого мужчину она не встретит больше никогда в жизни! И никогда не простит себе, если хотя бы не попробует заполучить этого сказочного принца!

Она вернулась обратно в зал, чтобы сесть и успокоиться, но успокоиться не получалось. Сейчас пройдет второй акт, Энн снова увидит Кершнера, а потом… что будет потом?

Да ничего, подсказал внутренний голос, который, в отличие от Энн, оставался в ясном уме и твердой памяти. Потом надо успеть на ICE, чтобы добраться домой вовремя. От вокзала придется брать такси. Энн вернется в свою крошечную квартирку, завтра отправится за продуктами, потому что маленький холодильник пуст, в понедельник нужно заглянуть в редакцию «Мечты рыболова» и договориться о сроках сдачи материала, потом ее ждет Бертольд и не слишком любимая работа в баре… Собственная жизнь вдруг показалась Энн отвратительной и невыносимой.

Но тут грянули скрипки, и она не успела додумать.

Второе действие было еще масштабнее первого. Больше хоровых сцен, напряжение все нарастало. Противостояние двух сильных личностей обычно гипнотизирует — и Реннер с Кершнером, оба обладатели яркой харизмы, загипнотизировали зал. Зрители с огромным интересом следили за ходом событий и ждали, чем же все кончится. Энн смутно помнила, что согласно легендам Робин Гуд скончался в каком-то монастыре из-за предательства настоятельницы, которая пустила ему кровь, а остановить забыла. Но здесь, конечно, так печально все закончиться не могло. Безжалостный шериф Ноттингемский был повержен (Энн расплакалась), а Робин и Марианна поженились под хоровое пение вольных стрелков и мирных горожан. Отзвучала финальная ария, занавес закрылся, потом открылся снова — актеры вышли на поклон.

Энн аплодировала стоя, глядя на Альберта Кершнера. Она жалела, что не купила цветов: тогда можно было бы подойти и подарить букет, и… Что еще можно было бы сделать, Энн понимала слабо. Однако когда толпа двинулась к выходу, девушка поняла, что не может так вот просто уйти. Она протолкалась к гардеробу, забрала пальто и выскользнула на улицу.

Было уже темно, в апрельских сумерках акварельными кляксами расплывались огни фонарей. Энн зашла за угол театра и остановилась в нерешительности: у служебного входа собралась немаленькая толпа. Люди ждали, пока исполнители покинут театр, чтобы попросить автографы. Однако актеры не спешили выходить на улицу. Энн смутно помнила, что на приглашении было написано «Закрытие мюзикла», поэтому сейчас в здании театра наверняка устроен фуршет «для своих». Энн бросила взгляд на часы: до поезда есть время, но совсем немного. Как же попасть внутрь?