Сьюзен Липиц - Безрассудство любви

— Мне ничего не нужно.

Он понимал, что задает глупые вопросы, но Лайза Джейн была способна сделать из него идиота.

— Я поеду с тобой в город и взгляну на насос. Позволь мне исправить свою ошибку.

— Какую? — Она резко вскинула голову. — Не стоит беспокоиться, Макс.

Он схватил ее за руку и повернул к себе лицом.

— То, что там, наверху, случилось… — Макс осторожно подбирал слова. — Я остановился, потому что хотел тебя. Очень хотел. — (В ее зеленых глазах вспыхнуло замешательство.) — Просто позволь мне починить насос, и я не буду чувствовать себя таким виноватым.

Она вздохнула.

— Я уже не та, что была прежде, — по уши влюбленная в тебя девчонка. Не волнуйся, ты не обидел меня. Я просто сглупила, позволила себе поддаться эмоциям. Приятно, знаешь ли, снова очутиться в объятиях мужчины, снова почувствовать себя желанной. Но я не хочу возвращаться в прошлое, и, думаю, мне следует поблагодарить тебя за то, что ты удержал меня от большой ошибки.

Уж не о Джонни ли она вспоминала в его объятиях? Макс почувствовал укол ревности.

— Ты закончила?

— Нет. — От его руки исходило восхитительное тепло, но Элизабет все же высвободила свою руку. Глаза выдавали ее волнение. — Это последний шанс спасти дом Маккензи, и мне не важны причины, по которым ты мне поможешь.

— Я только надену ботинки.

— Жду тебя в машине.

Элизабет вышла из дома, мысленно ругая себя за безрассудство. Быстро добежала до машины и села за руль. Дождь не прекращался. Как некстати эта гроза. Земля и без того пропитана влагой сверх меры. Не нужна земле эта вода… и Элизабет не нужен Макс, пусть уезжает!

Ожидая, когда он подгонит свою машину, чтобы следовать за ней в город, Элизабет задумчиво смотрела на капли, падавшие с веток на ветровое стекло. Нельзя в один миг перечеркнуть жизнь с Джоном. Джон оберегал ее. Не то что Макс.

В первую их ночь Макс как будто забыл, что она девственница. Он был безудержен. А Элизабет — влюбленная шестнадцатилетняя дурочка — готова была на все, чтобы заполучить Макса. Она приняла секс за любовь. Но он назвал ее именем прежней подружки, и Лайза Джейн осознала свою печальную ошибку.

В ту ночь она потеряла больше, чем невинность. Крикнуть Максу, чтобы убирался к своей любовнице, было единственным способом сохранить собственное достоинство. Но Лайза Джейн слишком любила Макса, чтобы позволить ему уйти.

Что бы случилось с ней, не окажись рядом Джона, не выйди она за него замуж? Конечно, в постели Максу не было равных. Но с Джоном она жила как за каменной стеной.

После его смерти она пыталась сохранить в душе тот мир, который обрела, живя рядом с ним. Теперь ее спокойствию снова угрожал Макс. Но ведь его не остановить. Это все равно что удерживать бурную реку с помощью нескольких мешков с песком.

Черный пикап выехал из-за дома. Макс сидел за рулем. Она потянулась к ключам, которые оставила в замке зажигания, и повернула их. Мотор молчал.

— Ну давай! — Она попробовала еще раз. Бесполезно. — Нет, только не сейчас!..

За последние несколько недель Элизабет ни разу не дала воли слезам. Слишком много людей зависело от нее: двое ее детей, мать Джона, женщины и дети из приюта. Забарахлившая машина не Бог весть какая проблема… Но это оказалось последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.

Она попыталась еще раз завести машину — и снова безуспешно.

Элизабет разревелась. К черту машину! К черту дождь!

— Черт бы тебя побрал, Джон! Зачем ты умер раньше меня? — всхлипнула она, вытирая слезы отчаяния и страха, которые так долго сдерживала.

Дверца машины вдруг открылась. Макс склонился к ней.

— Какие пробле… — Он замолчал, увидев ее плачущей. — Лайза Джейн, что случилось?

— Она… она не заводится, — ответила Элизабет, хлюпая носом. Как же глупо рыдать над сломанной машиной!

Макс осторожно взял ее за руку и вывел из машины. Когда они оказались под ветвями старого дуба, защищавшими от дождя, Элизабет припала к Максу. Он крепко обнял ее.

Макс гладил ее по спине, и ей становилось легче. Он поцеловал ее в макушку. Элизабет заплакала еще сильнее.

Она не хотела любить его, но ничего не могла с собой поделать.

Утешая ее, Макс думал, что заслуживает хорошей взбучки. Это он виноват в том, что она плачет. Да, она предала его, но его предательство по отношению к ней было еще хуже. Из-за его глупости она почувствовала себя отвергнутой. Она должна была бы ненавидеть его. Ей следовало бы обозвать его ублюдком, а не виснуть у него на шее и не рыдать, как будто она сама во всем виновата.

Через минуту-другую он усадил Элизабет в кабину своего пикапа, забрал сумочку из ее машины и бросил на сиденье рядом со своей шляпой. Элизабет поблагодарила его.

— Не за что, — отозвался он, закрывая дверцу и включая зажигание. Макс посмотрел на Элизабет. Пряди мокрых волос прилипли ко лбу и щекам. Белая блузка промокла насквозь, под полупрозрачным материалом без труда можно было различить лифчик и контуры ее сосков.

Мгновенно почувствовав возбуждение, Макс выругался про себя, перевел взгляд на приборную панель и развернул машину.

По дороге Макс пытался занять ее разговором, чтобы не думать о том, что случилось наверху.

— Ты покрасила волосы? Они стали намного темнее.

Элизабет шмыгнула носом и достала из сумочки бумажный платок.

— Больше никакой перекиси.

— Я думал, это был твой натуральный цвет.

— Удивлен? — вяло спросила она.

Он заметил, что она похудела. Лайза Джейн никогда не была полненькой, но такой, как сейчас, он ее раньше не видел. Она казалась более хрупкой, более уязвимой, чем он помнил ее.

Макс решил сделать ей комплимент и бодрым голосом произнес:

— Ты… капитально похудела.

В ответ он услышал только отрывистое «спасибо». Она продолжала смотреть в окно.

Этот неловкий разговор лишний раз напомнил ему о тех днях, когда они могли болтать друг с другом без умолку. Говорила в основном Лайза Джейн. Макс тогда шутил, что секс был единственным средством восстановить хоть ненадолго тишину. Хотя, и занимаясь сексом, они производили немало шума. Черт побери, им было здорово вместе!

— Машина совсем новая, — заметила Элизабет.

— Купил через день после приезда. Не представляю себе, как буду перегонять ее в Аризону.

— Слышала, что ты много выиграл в лотерею несколько лет назад.

— Да. Как бы мне хотелось, чтобы родители порадовались. А не суждено…

— Я очень сожалею о Гарри. И Марта… Они могли бы пожить подольше.

— Да… Конечно. — Дождь забарабанил по крыше пикапа с удвоенной силой. — А как твои родители?

— Переехали во Флориду пять лет назад. Я не видела их с похорон Джона, когда вернулась в Олтон.