Леандра Логан - Рождественские колокольчики

— Проснись, Алек Вагнер! Проснись! — звучал настойчивый знакомый голос.

Алек глубже зарылся в теплую, уютную постель, изо всех сил стараясь не замечать впивающейся в тело кусачей пижамы. А главное — этого по-матерински настырного голоса. Кстати, именно его обладательница уговорила Алека облачиться в столь нелепую одежду. Похоже, она могла бы убедить его в чем угодно. Прошла лишь половина двухнедельного отпуска в идиллической сельской глуши, а он уже сделался в ее руках мягким и податливым, как воск!

Но сейчас было уже слишком. Даже усердие энергичной миссис Несбит имело свои пределы, во всяком случае, она никогда не покушалась на его ночной покой. К тому же Вагнер был абсолютно уверен, что с вечера, как всегда, запер дверь и даже задвинул засов. Наверно, это ему просто снится.

— Беда, Алек! У нас беда!

Голос звучал требовательно и резко. Не приходилось сомневаться в его реальности. Железная кровать жалобно скрипнула под широкой спиной. Молодой человек резко перевернулся и с величайшей неохотой разлепил один глаз.

Возле него в розоватом сиянии ночника стояла хозяйка отеля Беатрис Несбит собственной персоной. Вместо обычного розового халата и смешных тапочек с помпонами на ней было непомерных размеров армейское обмундирование цвета хаки точно из старого военного фильма — широкие шерстяные штаны, наглухо застегнутая куртка и шапка-ушанка, подбитая мехом.

— Ты меня слышишь, Алек?

Отчаянно стараясь выбраться из пелены сна, Алек кашлянул, прочищая горло, приподнялся. В последнее время он сам себя не узнавал. За двенадцать лет службы в качестве оперативного агента ФБР он приучился спать необычайно чутко, готовый вскочить по малейшему сигналу. Но всего лишь неделя, проведенная в этой зачарованной стране — заснеженном, морозном Висконсине, — полностью разрушила его внутренний будильник. Здесь он спал как младенец, и ему это очень нравилось.

Но на круглом лице миссис Несбит, обычно бодром и жизнерадостном, была такая тревога, что стало ясно: дело нешуточное. С глухим стоном Алек приподнялся на локтях и сел.

— Что случилось? Ваша старая печка обрушилась?

— Машина угодила в кювет, — быстро и отрывисто сообщила хозяйка. — На том конце подъездной дороги!

Алек воздел очи. От дома до конца подъездной дороги было добрых полмили. А по такой погоде это все равно что до Луны. Что там можно увидеть? Вот уже неделю он часами просиживал у окна в парадной гостиной, наблюдая беснующуюся за окном пургу, слушая нескончаемые порывы морозного ветра, заметающего снегом окрестную равнину. Такого ему, жителю Чикаго и прирожденному горожанину, видеть еще не приходилось.

— Необходимо что-то сделать, Алек!

Тот в замешательстве потер небритый подбородок. Он не чародей. Чтобы осуществить спасательную операцию, нужен транспорт, а его нет. Сам он прибыл сюда на такси и знал, что ни у миссис Несбит, ни у странных ее постояльцев машин нет. За неделю ни один из них не выразил желания высунуть нос на улицу.

— Как, по-вашему, мы доберемся до места? Снегу по пояс, и не видно ни зги… Кстати, а откуда вы знаете, что случилась авария?

— Ну, мне-то спать некогда, особенно сейчас, в канун Рождества, — с достоинством проговорила она, не оставляя места для возражений.

— Самое разумное — сообщить властям. Должны же быть где-то бригады по расчистке дорог и спасательные команды. Пусть не в вашем Элм-Сити, так хоть в Мадисоне.

— Ты ведь не стал дожидаться спасательной команды тогда, в Иране, когда вызволял из беды молодую мать с ребенком, — язвительно прокудахтала миссис Несбит.

Палящее солнце и песок пустыни… просто рай по сравнению с этой промерзлой тундрой. Но откуда она?.. Миссия в Иране была засекреченной! Алек не помнил, чтобы рассказывал о ней…

— Лучше снимите трубку и наберите номер, — буркнул он.

— Но ведь линия не работает, — возразила она.

Алек нетерпеливо фыркнул.

— Однако же почему-то включается, когда за дело беретесь вы. Пробовали набрать 911?

— Не пудри мне мозги своими фэбээровскими штучками! — осадила его пожилая леди, решительно тряхнув головой, отчего смешно запрыгали по бокам уши меховой шапки. — В свое время мы в здешних местах и со всякими Бонни и Клайдами управлялись без посторонней помощи.

— Похоже, вы не представляете себе, что такое Служба спасения.

— … Когда случается беда, — не слушала его хозяйка, — сельские жители все как один поднимаются на зов. В сарае имеются превосходные сани и отличные лошади, которым нипочем любые сугробы!

Темные брови Алека восхищенно взлетели вверх.

— Вы и впрямь во всеоружии!

— Еще бы, мой мальчик! Стала бы я тут распинаться, обрядившись в старое тряпье, не будь у меня плана действий! А теперь марш из кровати!

И быстрым движением упрятанной в варежку руки она вдруг дернула за простыню. Невероятно, но Алек почувствовал, что вместе с одеялом стремительно взмывает с постели. В следующий момент он уже очутился на холодном, как камень, до блеска натертом сосновом полу, с легкостью перелетев через коврик возле кровати.

Хозяйка грозно возвышалась над ним, уперев руки в бока.

— Ты и сам бы догадался про сани, если бы хоть чуть-чуть применил свой талант сыщика. Вместо того чтобы часами торчать у окна, будто фикус. — Она шагнула к комоду, решительным движением выдвинула верхний ящик и выудила ярко-красный комбинезон. — Надевай это. И побыстрее!

Втискиваясь в комбинезон, он вслух проклинал свою пресловутую отставку. Стоило уходить со службы, если и на пенсии нет покоя! С трудом застегиваясь, он почувствовал стреляющую боль повыше сердца — ненавистное напоминание о том, почему жизнь его совершила столь печальный зигзаг к полной бесполезности. Разрывная пуля в область ключицы, полученная во время очередной операции по борьбе с наркотиками, вывела его из строя полгода назад. И если бы не защитный жилет, наслаждаться бы ему сейчас вечным покоем.

Вместо этого он превратился в живой труп, распрощавшись с привычной средой, со своей опасной, но захватывающей и престижной работой. Он был переведен на скучную канцелярскую должность в чикагском отделении своего ведомства, и это оказалось чистейшей пыткой — на бумаге разрабатывать стратегию и тактику операций для своих товарищей, а затем оставаться в стороне от их воплощения. Поначалу Алек смирился с такой участью, надеясь после выздоровления вернуться к прежней деятельности. Но начальство рассудило по-другому, слепо приняв точку зрения врачей.

Вагнеру пришлось выбирать между кабинетной работой и выходом в отставку, и он выбрал последнее, уверяя себя, что всего лишь пускается на поиски новых приключений. Однако в действительности он уносил со службы тяжесть поражения в сердце, скромную пенсию да в придачу заботливые коллеги заказали ему номер на рождественские каникулы в отеле под сентиментальным названием «Уютный уголок». Алек подозревал, что коллеги отправили его сюда не без умысла — в надежде, что, смертельно заскучав от здешнего болотного существования, он сам сломя голову кинется в контору за свой письменный стол.