Наташа Окли - Средство от одиночества

— Мне кажется, я еще не до конца пришла в себя.

Майлз с улыбкой посмотрел на Джемайму, и ей внезапно подумалось, что ее больше не волнует мнение окружающих людей. Воздух в теплом салоне автомобиля как будто стал разреженным, и у Джемаймы закружилась голова.

Он неотразим, шепнул внутренний голос. Она это заметила еще в первое утро, когда пришла в «Кингсли и Брессингтон». Майлз Кингсли совершенное олицетворение мужчины... и он совсем не для нее. Джемайма, вздохнув, принужденно улыбнулась.

— Я стараюсь поддержать Рейчел... но не могу заставить себя восторгаться конфетти и белыми лентами. Мне все это кажется таким мелким...

Майлз повернул голову и снова улыбнулся. В его улыбке не было жалости, одно только понимание. Словно хороший глоток виски, когда это очень нужно.

— И все-таки я чувствую себя виноватой, — продолжила Джемайма, торопливо отводя взгляд. — Рейчел была подружкой невесты на моей свадьбе и старалась не в пример мне.

— Рейчел, наверное, понимала, когда предложила вам быть подружкой невесты, что вам это будет тяжеловато.

— Думаю, да. Но все-таки лучше пусть я буду подружкой невесты, ведь на свадьбе будет и Рассел.

— Ваш бывший?

Джемайма кивнула.

— Алистер и Рейчел спросили меня, не буду ли я против, если они его пригласят. Рейчел знакома с ним еще с университета... — Джемайма перевела дыхание. — Вот он и придет... со Стефани.

— А вы не могли сказать, что против?

Джемайма делано невесело засмеялась.

— Могла, конечно, но тогда Рассел узнал бы, что мне не хочется, чтобы он приходил, а я этого не хочу. Да и все узнали бы и стали меня жалеть. — Она посмотрела на Майлза. — С меня достаточно. Слышать больше не желаю никаких намеков на «бедную Джемайму».

— Наверное, это тяжело — растить одной двух детей.

— Рассел помогает. Он хороший человек. — Ей стало противно. Она ненавидела, когда кто-то так говорил. Что хорошего в том, чтобы бросить свою семью? — И мальчиков очень любит.

Он бросил тебя, уязвил ее самолюбие внутренний голос. Рассел был доволен всем в своей жизни — кроме нее. Этого она Майлзу не скажет. Она никому не расскажет, как ей больно. Человек, который поклялся любить ее до гробовой доски, разбил ее сердце вдребезги.

— Ну так все же — почему вы так настроены против брака? Вы не сказали, — вновь заговорила Джемайма после некоторого молчания.

Майлз посмотрел на нее:

— Я не имею ничего против идеального брака, да только думаю, что идеал этот вряд ли достижим. Чтобы двое людей прожили в моногамном браке пятьдесят лет, а то и больше? — Майлз покачал головой.

— Но ведь живут же.

— Может быть. Я не встречал. — Он улыбнулся. — Люди меняются. Обстоятельства уж точно. Ко всему прочему, мы живем теперь намного дольше, и я не уверен, что это возможно — найти партнера, который будет подходить тебе всю жизнь.

Джемайма на мгновение задумалась. То, что он сказал, звучит разумно, но мрачно. Неужели он действительно так думает?

— Ну, может, не идеально, но все же... вы думаете, это невозможно — жить вместе, уступая друг другу? Если вы оба цените то, что вас объединяет... — Сама Джемайма верила в это. — И потом, а как же дети? Вам не кажется, что они нуждаются в обоих родителях?

Майлз хмыкнул.

— Вы нащупали слабое место в моей аргументации. У меня было во многих отношениях прекрасное детство. Материальная обеспеченность, хорошие школы... — Майлз умолк и повернулся к Джемайме. — Вы показывайте, куда ехать.

— Ох. Сейчас прямо, потом разворот — и мы почти приехали.

Майлз взглянул на Джемайму.

— Слабая точка в моей аргументации — та, что ребенком мамины приципы меня не слишком интересовали. — Он снова устремил взгляд на дорогу. — Все было прекрасно, но мне страшно хотелось иметь отца. Хотя мой случай, конечно, нетипичен.

— Это да, — согласилась Джемайма, размышляя о том, как это трудно было, наверное, расти с матерью, которая во всеуслышание объявила об обстоятельствах зачатия своего ребенка.

— Я вот думаю... — снова заговорил Майлз, закончив разворот. — Будь я зачат обычным путем...

— Да?

— Не думаю, чтобы меня так уж заботило семейное счастье моих родителей. Наверное, я чувствовал бы себя счастливым просто потому, что есть с кем поиграть в крикет и кому пойти на родительское собрание.

— Это разбивает в пух и прах ваши планы на жизнь.

— Только если у меня будут дети, а я не собираюсь их заводить. Мне все нравится как оно есть. Зачем менять?

Никаких детей. Никогда. Может, Майлз и прав в своих взглядах на современный образ жизни, но ей все-таки хочется верить, что можно прожить жизнь, любя одного-единственного человека.

— Третий дом по правой стороне.

— Этот?

— Да, с бордовой дверью.

Машина остановилась, и Джемайма смутилась оттого, что краска на двери облупилась, да и вообще вид у дома непрезентабельный.

— Спасибо, что подвезли, — пробормотала она.

— Не за что.

Джемайме вдруг показалось, что ей снова семнадцать и она возвращается домой со свидания. Она наклонилась за своей сумочкой, лихорадочно раздумывая, что делать дальше. Пригласить его на кофе? Или не надо? Как будет правильнее, если приятель твоей лучшей подруги вдобавок еще и твой босс?

Но он вроде сейчас не босс, довез ее до дома... И всегда может отказаться. Даже наверняка откажется.

Сделай глубокий вдох и спроси. Это же просто кофе.

Кончилось тем, что она выпалила:

— Хотите кофе?

Ну, пригласила она Майлза на чашку кофе. И что? Это вовсе ничего не значит. Простая вежливость.

Джемайма, стиснув зубы, ждала ответа. Конечно, он скажет «нет».

— Кофе — с удовольствием.

Джемайма от удивления вытаращила глаза.

— Х-хорошо.

— Меня вроде никто нигде не ждет. — Майлз улыбнулся.

От улыбки Майлза Джемайма забыла, что она мать двоих детей, что ее викторианский дом нуждается в новой кровле, что в ее спальне в углу у окна сырое пятно на потолке.

Она взяла сумочку и потянулась к дверной ручке.

— Минуточку. — Майлз выскочил из машины и подошел к дверце.

Джемайма и припомнить не могла, когда последний раз мужчина открывал для нее дверцу автомобиля.

— Спасибо, — сказала она.

— Жаль, что вам завтра придется снова ехать в город. Пропадет почти все воскресенье.

Джемайма пожала плечами.

— Ничего страшного.

Майлз сощурился, но ничего не сказал. Интересно, о чем он думает? Он наверняка и не представляет, как она одинока по выходным дням, когда мальчики уезжают с Расселом. В голове только одно: где они и чем занимаются. Дни кажутся бесконечными, хотя она ни минуты не сидит без дела.

Джемайма посмотрела на шелушащуюся краску входной двери. Надо будет заняться ею.

— Потихоньку ремонтирую, — осторожно пояснила она.