Лилиан Пик - Спрятанная красота

Этим вечером, проведя занятия еще и в техническом колледже, Лоррен вернулась домой усталая и удрученная. Она все еще переживала свой разговор с директрисой и надеялась, что делает все правильно. Как бы ей сейчас помог разговор с Аланом, его совет, но они уже несколько дней не общались. Лоррен всеми способами избегала его, и он, казалось, отвечал ей тем же. Лоррен подумала о Мэттью, если не посоветует, как поступить, он, хотя бы выслушает и посочувствует.

Лоррен сняла пальто в холле и вдруг услышала голоса из комнаты Алана. Она не удивилась и печально подумала, что он развлекается с очередным «цветочком». Но внезапно Лоррен застыла на месте. Теперь она поняла, кто был в гостях у Алана, она узнала его смех. Но не это заставило ее похолодеть. Ее насторожил голос Марго, слишком возбужденный, ликующий, как будто она праздновала победу над очередным мужчиной. Она нашла новую жертву, и этой жертвой был Мэттью.

Девушка очнулась от язвительного и саркастичного голоса Алана.

— Итак, — сказал он, — вы все еще уверены в преданности своего Мэттью?

Он опять разработал план, дьявольский план, как убрать отсюда Мэттью, решила Лоррен. Порочный круг вновь замкнулся, опять все повторяется сначала. Марго и Хью, Марго и Мэттью…

Теперь она с отчетливой ясностью поняла всю неизбежность этого. Молча пройдя в столовую, Лоррен безвольно и устало опустилась в кресло. Джеймс, читавший газету, спокойно с ней поздоровался и продолжил чтение. Берил на кухне грела молоко для вечернего какао.

Лоррен с несчастным видом уставилась в камин, и в комнате долгое время царила тишина. Девушка слышала, как Джеймс опустил газету и аккуратно ее сложил. Она знала, что сейчас он смотрит на нее.

— Не стоит так демонстрировать свое разбитое сердце, моя дорогая, — мягко сказал он ей. — Это не только портит твое лицо, но может и навредить твоему счастью.

Лоррен уныло подняла глаза, удивленная тем, как точно он читает ее мысли.

— Это не из-за Мэттью, нет, как мы с твоей мамой надеялись?

— Я сожалею, — просто ответила она.

— Я этого ожидал.

Лоррен взглянула на него, увидела его сочувствующее лицо и поняла, что может доверить все свои переживания этому доброжелательному человеку, которого ее мать выбрала своим мужем. Доброта и дружелюбие Джеймса притягивали как магнит, и Лоррен излила ему свою душу.

— У меня проблемы в школе. — Она рассказала ему о своей стычке с директрисой, и ей сразу стало легче.

— Это все влияние Алана, да? Он изменил твои взгляды и представления, не так ли?

— А что в этом плохого? — спросила она.

— Ничего, моя дорогая, но теперь тебе придется выступать самой, без его моральной поддержки, и ты должна на сто процентов быть уверена в своих взглядах.

— Я уверена, — ответила она, не колеблясь.

— Хорошо. Тогда продолжай и доведи дело до конца. А я желаю тебе удачи. Тебе она понадобится.

— Есть еще кое-что… — сказала печально Лоррен. — Что кажется мне необъяснимым.

— Все, в конце концов, становится ясным и имеет свой конец, — улыбнулся Джеймс.

Берил принесла какао и, пока они его пили, болтала с Джеймсом и Лоррен, прислушиваясь к голосам и смеху наверху. Было уже поздно, когда в дверь столовой просунул голову Мэттью. Он вошел и протянул руку отцу, потом подошел к Лоррен, наклонился и поцеловал ее в щеку, вместо того чтобы поцеловать, как обычно, в губы. Она вспомнила Хью и его по-птичьи легкий поцелуй и почувствовала страдание — история повторялась.

— Устала, дорогая? — спросил он с братской любовью.

Лоррен кивнула.

— Ты хорошо провел время? — Она попыталась не выдать голосом затаенную вражду.

— Я? Да. Алан познакомил меня с роскошной девушкой, с Марго. Уже встречалась с ней?

— Да, — ответила она и поняла, что он, одурманенный красотой этой девицы, ничего не заметил в ее тоне.

— Пойдем к ним! Алан не будет возражать.

— Нет, спасибо. — Она даже не скрывала своего раздражения. — Я не желаю наблюдать за тем, как соблазняют моего близкого друга.

Лоррен заметила в его глазах боль обиды. Но было в них и еще что-то, какая-то хищная решимость мужчины, безудержно увлекшегося женщиной, не допустить даже намека на критику предмета своего обожания.

Мэттью похлопал ее по плечу и убежал наверх, к Алану и его гостье. Лоррен сказала себе, что прекрасно знает, почему потерпела поражение и в этот раз. Девушка уставилась на огонь в камине, где желтые языки пламени, вытягиваясь и извиваясь, превращались в расплавленное золото перед ее глазами, полными слез.

— Ты потеряла его, — донесся до нее тихий, добрый голос Джеймса, — ты потеряла Мэттью, Лорри. — Он в первый раз назвал ее ласкательным именем, которым пользовалась только мать. — И, учитывая все обстоятельства, ты не в праве упрекать его в этом.

— Я и не упрекаю, — глухо сказала девушка и покачала головой. — Это все я! Я одна виновата. Я сама оттолкнула его. Почему-то я всех гоню от себя.

Она заметила, как мать с Джеймсом обменялись значительными взглядами, как пара, прожившая вместе уже много лет и понимающая друг друга без слов, и еще в большей степени осознала, что ей нет места в их жизни. Она была сама по себе уже теперь, еще до их женитьбы, и будет одинока и дальше.

Лоррен вернулась к своей небрежной манере одеваться, перестала пользоваться косметикой и заботиться о себе. В школе, глядя на мисс Гримсон, она вспоминала слова Анны: «Берегись, а то станешь, как она!» — но уже не беспокоилась об этом.

С Аланом они едва обменивались дежурными улыбками. Девушка поняла, что он ее оставил в покое. «Ничего удивительного, — думала она, — он и так меня почти убил».

Хорошо еще, что все время у нее было занято подготовкой ко дню открытых дверей в школе. И хотя директриса сурово предупредила ее, Лоррен все-таки экспериментировала с газетным проектом, и ее девочки собрали прекрасную экспозицию для показа на выставке.

Мисс Гримсон опять набросилась на нее за это.

— Я думала, что вам были даны четкие инструкции оставить подобную чепуху, — прошипела она.

— Могу вас заверить, мисс Гримсон, что после праздника я оставлю все эти идеи и буду строго придерживаться программы, — спокойно ответила Лоррен.

Она не стала говорить этой мымре, что без поддержки Алана ничто не имеет для нее значения.

Однажды вечером Алан застал Лоррен в гостиной.

— Мой рождественский подарок все еще в упаковке, должно быть? — спросил он, и, хотя говорил он полушутя, тон его показался девушке немного резким.

Лоррен вопросительно посмотрела на него.

— Ваша пластинка, симфония Дворжака, вы ведь ее еще не ставили? — Лоррен покачала головой. — Вы не возражаете, если я ее позаимствую? Хотелось бы вновь услышать эту музыку.