Марта Поллок - Снежное танго

Она не думает о Феликсе Миллингтоне… Она совершенно не думает о нем… Услышав правду о тете Матильде и, о ее собственных родителях, он наверняка перестанет разыгрывать из себя влюбленного Вертера… Нахал какой!

Как жаль, что я не на Карибах! Гвендолин свирепо затолкала в рот горсть кукурузных хлопьев. Он такой же, как и Ричард!

Тяжело вздохнув, молодая женщина поняла, что мысли ее, движутся в совершенно ненужном направлении. Вообще-то у Феликса с Ричардом не было ничего общего, но хотелось бы все-таки, чтобы второй вице-президент банка вел себя попристойнее. Тогда у нее было бы меньше соблазна поддаться искушению…

Давно забытый кумир прошлых лет пел «И все-таки я люблю тебя», еще больше вгоняя Гвендолин в меланхолию. А когда зазвучала «Моя любовь» в исполнении Фрэнка Синатры, в дверях, как назло, появился предмет ее переживаний.

— И сколько же миль ты пробежал по побережью? — ядовито поинтересовалась она.

— Праздник переносится сюда? — проигнорировав ее вопрос, спросил Феликс и, умышленно задев ее коленом, уселся рядом на подоконник. — Что-нибудь новогоднее передадут?

— Надеюсь! — Гвендолин сунула ему под нос пакет с хлопьями. — Извини, что здесь не один из ресторанов Монтего-Бей. А чем утоляют голод на Ямайке, кстати сказать?

— Уж точно не этим. — Феликс отыскал в полумраке ее руку, отобрал пакет и бросил его на стол. — И на островах танцуют. Танцуют танго.

Гвендолин не поняла, как это случилось, но в следующее мгновение она уже была на ногах и плавно покачивалась в его объятиях под звуки «Уходящего времени». Феликс Миллингтон старался смотреть поверх ее плеча, сосредоточив взгляд на свече, горящей на столе.

— Ты прекрасно танцуешь танго, — тихо произнес он.

Гвендолин прикусила губу. Феликс держал ее, как мальчишка-пятиклассник держит свою одноклассницу на первом вечере танцев.

— Тебя не беспокоит, что я из семьи профессиональных танцовщиц? — спросила она.

— Нет, ни капельки, — ответил он. Гвендолин высвободила руку, провела ею по плечу Феликса и прильнула к нему всем телом. Она сама не понимала, зачем это делает, да это и не имело значения.

Снаружи завывал ветер. Снег валил с прежней силой, и только звуки танго могли все это превозмочь. Могли превратить зиму в знойное лето. Но разве так уж плоха зима? Разве не кружится в безумном танце метель за окном, разве не слышны в стоне ветра отзвуки неземной страсти?..

Холодность партнера! Да, именно это ранило Гвендолин в самое сердце! Классический вариант: она тает в его руках от нежности, а он даже не чувствует этого.

Феликс, казалось, не заметил перемены, и руки его с той же стоической неподвижностью лежали на ее талии. Молодая женщина почувствовала себя оскорбленной подобным безразличием.

— Ты что-то сказала? — быстро спросил он, услышав шипящий звук.

— Нет… — Гвендолин прижалась к нему еще крепче и кашлянула, но ее слова заглушил голос ведущего:

— Мы в эфире. Последние десять секунд года. Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один! С Новым годом!

— С Новым годом, Гвендолин Снайдерсон.

— С Новым годом, Феликс Миллингтон.

Она немного подождала и спросила:

— А где традиционный новогодний поцелуй?

— Да, конечно.

Феликс быстро и легко поцеловал ее в губы.

— Морская свинка моего брата целуется с большим чувством, если дать ей морковку. — Она обняла голову Феликса ладонями и притянула к себе. — Вот что я имела в виду.

Она всю свою душу вложила в этот поцелуй. Их губы слились, ее дыхание стало его дыханием. Внезапно Гвендолин прервала поцелуй.

— Ты все еще думаешь о девочках в бикини на карибском пляже? — спросила она ревниво.

Феликс посмотрел ей в глаза.

— Да, но это странные девочки, — признался он, обвивая ее талию руками, — у них у всех твое лицо.

Губы его покрывали поцелуями ее лоб, виски, щеки, а когда добрались до уголка ее рта, он прошептал:

— Я люблю тебя.

— Тогда почему ты оставил меня одну так надолго?

— Хотел, чтобы ты скучала по мне.

Гвендолин откинула голову и сурово посмотрела на него.

— Ты хотел именно этого? — тоном прокурора переспросила она. — Чтобы я скучала по тебе?

— Ага! И мне это, похоже, удалось.

Молодая женщина порывисто обняла его за шею.

— Да. Я чувствовала себя покинутой. Со мной никогда раньше такого не случалось. Я ничего не понимаю…

— Зато понимаю я. Извини за самонадеянность, но к тридцати восьми годам я разобрался в себе и наконец-то понял, чего хочу. А хочу я тебя и только тебя, и с каждым часом все сильнее. И мне безумно важно было узнать, что ты тоже всю жизнь ждала только меня.

— Феликс, я…

— Тсс! — Он приложил палец к ее приоткрытому рту. — Ни о чем не думай и не говори. Просто доверься мне.

Гвендолин кивнула, и губы их вновь соединились.

— Об одной вещи я все же должна подумать, — застенчиво произнесла она, отрываясь от него. — Далеко ли у тебя спрятан… твой бойскаутский набор?

— В ящике стола.

— Ну, не так уж и далеко, правда ведь?.. Ты не поленишься сходить за ним?

На обратном пути Феликс выключил радио, проверил, безопасно ли стоит свеча, и вернулся к Гвендолин.

Она сидела на подушках, уложенных на полу, и нервничала. Но как только Феликс опустился рядом, мгновенно успокоилась.

— Ты дрожишь? — спросил он, обнимая ее, и гладя по спине.

— Я прикидываю, смогу ли состязаться с Дженнифер Ламберт.

— Ты дашь сто очков вперед Дженнифер. Та носила под платьем футболку, и у нее были короткие ноги.

Расстегнув пуговицы рубашки, Феликс осторожно завладел ее грудью.

— У тебя кожа как шелк…

Кончики его пальцев описали круги вокруг сосков. Гвендолин со вздохом наслаждения скользнула руками под тенниску Феликса и принялась изучать рельеф его мощного мускулистого тела.

— Боже! Гвендолин, как ты прекрасна, — пробормотал он, зарываясь лицом в ее грудь.

Она подняла его голову и осыпала лицо поцелуями.

— Господи, как я люблю твой нос, — прошептала она.

— Только нос?

— Это единственное, что мне пока доступно. — Она потянула его за тенниску. — Не думала, что ты такой застенчивый.

Но и Гвендолин тоже сама себя не узнавала. Откуда такая шокирующая откровенность в поведении, такая ненасытность!.. Сорвав с него рубашку и носки, она бросила их на стоящий рядом диван.

— А как, насчет остального? — лукаво спросил Феликс.

— Я думала, что с остальным, ты и сам как-нибудь справишься.

Приподнявшись на локтях, она смотрела, как Феликс раздевается.

— Должна ответить тебе комплиментом на комплимент: у тебя божественные ноги! — Рука Гвендолин пробежала вверх по сильным икрам и дальше.

Феликс судорожно перевел дыхание.

— Ты был прав, — сообщила она шепотом, — твой аккуратный носик не имеет ничего общего с твоим мужским достоинством.