Розмари Полок - Песни над облаками

Будто совершенно ее не слушая, граф продолжил:

— Я хочу познакомить вас с моей мамой. Она очень интересная личность.

— Правда? — Канди оставила всяческие протесты.

— Она киноактриса. — Граф вновь повернулся посмотреть на девушку рядом с ним, и на этот раз его улыбка была немного странной. — И очень красивая… Вы бы сказали, что она femme fatale [16] Роковая женщина (фр.). .

Странный способ описывать свою мать, подумала Канди, хотя была готова признать, что в экзальтированном высшем светском обществе Рима к этому могли относиться по-другому.

— Возможно, я видела ее? В фильмах, я имею в виду, — неловко спросила она.

— Возможно. — Не горечь, а скорее открытая неприязнь опустила вниз уголки его рта. — Вы наверняка знаете ее как Анну Ланди. Это ее артистическое имя.

— Анна Ланди?! — Канди почти подпрыгнула. — Ваша мать — Анна Ланди?

— Да.

— Я видела ее в дюжине фильмов! По-моему, она прекрасная актриса. Я видела ее в «Пока гром не грянет» всего несколько недель назад. Она фантастически красива. Но… не может быть…

— Вы собирались сказать, что она не может быть такой старой? — Он улыбнулся. — Ну конечно, она вовсе не старая. Она вышла за моего отца очень молодой, но это было слишком давно. И все же мама значительно старше, чем ей самой хотелось бы быть. Время жестоко, синьорина… особенно если ты позволяешь себе стать его рабом.

Было очевидно, что граф ди Лукка не слишком любит избранную матерью профессию. Интересно, подумала Канди, ладят ли они друг с другом? Она попыталась поточнее припомнить, как выглядит Анна Ланди, но не могла вспомнить ничего, кроме общего впечатления и трагичных черных глаз красавицы. И еще ей трудно было представить, что у этой актрисы есть такой взрослый сын, как граф ди Лукка.

Проехав примерно минут двадцать по улицам Рима, переполненным в этот час машинами, они выехали на очень широкую и прямую дорогу, уводящую их от города. Вскоре окружающая местность стала менее урбанизированной, по краям шоссе появились пинии и кипарисы. За деревьями стояли большие дома, некоторые очень старые, другие — новые, скрытые за высокими садовыми стенами, поверх которых буйствовали бугенвиллии, виднелись стройные темные и элегантные верхушки кипарисов.

Сама дорога возбудила любопытство Канди. Ее гладкая, хорошо укатанная гудронированная поверхность временами уступала место ухабистой булыжной мостовой. Она собиралась уже спросить, почему, казалось бы, одна из главных автострад, ведущих в Рим, осталась без внимания дорожных служб, когда граф, сняв руку с рулевого колеса, сам указал ей выразительным жестом на шоссе, расстилающееся перед ними, и на все, что их окружало.

— Это Виа Аппиа, — объяснил он, и в его голосе слышалась скрытая гордость римлянина.

Лучи заходящего солнца превращали старую дорогу в пыльное золото, на их фоне кипарисы казались почти черными силуэтами.

— Дорога на юг, — пробормотала Канди слегка хриплым голосом.

— Да. По этой дороге маршировали легионы, отправлявшиеся на кораблях в Африку и в Азию… И по этой же самой дороге они возвращались, неся умерших и раненых, нагруженные мрамором, золотом и другими сокровищами Юга и Востока, чтобы украшать ими римские храмы.

В таинственном свете раннего зимнего заката все вокруг слегка колыхалось, и Канди казалось, что легкая дымка нереальности покрывает вуалью кипарисы, запыленные сосны и сам этот широкий мощенный булыжниками путь. Дома по обе стороны от них стояли как призрачные дворцы, заколдованные сном, а установленные в стенах роскошные кованые ворота казались таинственными входами в волшебное царство заброшенной страны.

Но тут, разрушая чары, мимо них пронеслась «веспа» с испорченным глушителем. Мягко притормозив, Микеле ди Лукка повернул машину под широкую арку с левой стороны от дороги, и еще через мгновение они остановились в тени дома.

Взглянув вверх, Канди увидела высокие каменные стены и ряды закрытых ставнями окон. Беспокойство заставило ее желудок сжаться. Но затем девушка заметила у лестницы, ведущей к внушительной входной двери, еще одну припаркованную машину, рядом с которой стояли, беседуя, мужчина и женщина.

Женщина была очень хорошо одета, ее красивая темная головка вызывающе дерзко откинута — поза, которую можно приобрести лишь долгими годами выступления на сцене или перед камерами. Мужчина был высок и смугл, и поначалу Канди предположила, что он тоже итальянец.

Но затем мужчина повернулся глянуть на вновь прибывших, и ледяная дрожь пробежала по телу Канди, как будто ее сразило электрическим шоком. Она узнала бы эти загорелые правильные черты лица в любом уголке мира и, даже не видя их, должна была узнать его по тому, как он стоял, по его манере слегка склонять голову…

Канди замерла, не в силах произнести ни слова. Итальянец рядом с ней занялся ручным тормозом, и прошло секунды две, прежде чем он поднял голову. А когда это сделал, девушка почувствовала его напряженность и, хотя смотрела она прямо перед собой, знала, что он смотрит на нее. После секундного колебания граф вышел из машины, обошел ее и открыл дверцу рядом с ней:

— Идемте, синьорина, познакомитесь с моей мамой. Она покачала головой и, не в силах сдержаться, подняла глаза, которые выдали все.

— Я не могу… Джон… — Где-то глубоко в горле ее голос как будто связало узлом.

Джон Райленд и графиня ди Лукка смотрели на них с благосклонной отчужденностью, ожидая, когда они покинут машину. Джон — Канди это видела — пока ее не узнал.

— Я понимаю. — Голос Микеле ди Лукка был так тих, что она едва его слышала. — Но вам все равно когда-нибудь пришлось бы с ним столкнуться… И лучше, если это будет так скоро.

Канди без слов покачала головой, и он выпрямился, закрыл дверцу. Затем она увидела, что граф направился к паре, все еще стоящей возле другой машины, и через мгновение прекрасная темноволосая женщина отделилась от небольшой группы и поспешно подошла к ней.

— Вы мисс Уэллс? — У нее был самый чарующий голос, который когда-либо слышала англичанка — теплый, низкий, с легкой хрипотцой. По-английски она говорила с небольшим и каким-то смешанным итало-американским акцентом, удивительно очаровательным. — Мой сын говорил мне о вас… — Она мило улыбнулась. — Но он сказал, что сейчас вы не очень хорошо себя чувствуете? Может, хотите войти и полежать? Я вызову моего доктора.

— О, но… Все в порядке, благодарю вас. — Канди вспыхнула под испытующим взглядом женщины. Мило, конечно, со стороны графа, теперь занятого отвлечением внимания Джона, попытаться придумать для нее отговорку, но лучше бы он поскорее увез ее отсюда. — Я имею в виду… — Она чувствовала себя совсем глупо. — Я сейчас в полном порядке.