Холли Престон - Ошибки прошлого

— Зачем тебе всегда столько слов, Кейтлин? — невозмутимо отозвался он. — Почему бы просто не сказать «да»?

— Потому что это не просто. Ты не сказал, что случилось с той женщиной.

— Неважно.

— Для меня важно. Я не люблю быть заменой. Почему твоя подруга не идет на банкет?

— Я тебе уже сказал. Неважно.

И Кейтлин поняла: сколько она ни нажимай, больше Мейсон ничего не скажет. Повисло молчание. Потом он спросил:

— Разве не довольно, что я прошу тебя пойти со мной?

— Нет, — отрезала Кейтлин.

Она уже собиралась бросить трубку, когда Мейсон заговорил вновь:

— Уверен, ты помнишь, что срок ближайшей выплаты вот-вот наступит.

Где-то в желудке Кейтлин стянулся тугой комок боли. Капельки пота выступили на верхней губе, горло перехватило.

— Ты сможешь заплатить?

— Мне… мне нужно время… — почти простонала она.

— Старая песня.

— Ты получишь деньги.

— Когда?

— Я надеюсь продать скот.

Даже для нее самой ответ прозвучал неубедительно.

— И когда состоится продажа?

Будь ты проклят, Мейсон! Нельзя же так загонять в угол!

— Пока точно не знаю.

— Значит, выплата отодвигается на неопределенный срок, потому что ты не знаешь, когда и что продашь.

— Раньше или позже…

— Ясно. Ты не деловая женщина, — перебил он. — В бизнесе на «раньше или позже» далеко не уедешь, Кейтлин.

— Ты не понимаешь…

— Все я понимаю, и преотлично. Ты неплатежеспособна, но пытаешься пускать пыль в глаза так же, как пускала Биллу Оттеру. Только я не Билл, я не стану ждать.

Внезапно ее охватил гнев.

— Опять эти твои игры, Мейсон! Ну да, теперь-то я знаю, как ты их любишь! Только ты, кажется, не понял, что для меня это не игры. На кону ранчо моих родителей. Будет оно существовать или нет. Это мой дом, и я сделаю все, чтобы он таковым и оставался — столько, насколько хватит моих сил. — Кейтлин на минуту умолкла, переводя дыхание и стараясь взять себя в руки. Но когда заговорила, голос ее был зол по-прежнему. — Тебе нравится брать надо мной верх, Мейсон. Ты любишь, чтобы я плясала под твою дудку. Это шантаж чистой воды.

— Шантаж?

— Не похоже, что тебе нужны деньги.

— Голословное утверждение, — проворчал он.

— Будь тебе на самом деле нужны деньги, ты бы не удовлетворялся моими услугами, а настоял на чеке. Почему ты так поступаешь со мной, Мейсон?

— У меня есть на то причины.

— Не говори, что мои услуги ценны для тебя.

— Не будь они ценны, разве я просил бы тебя их оказывать? — Он помолчал. — Так ты пойдешь на банкет?

Не люби она его так отчаянно, Кейтлин не заставила бы просить себя дважды. Вечер в обществе Мейсона — и в следующем взносе не будет надобности. Что может быть проще? Однако сейчас она была влюблена по уши, и мысль, что она будет для Мейсона всего лишь заменой другой женщины, причиняла Кейтлин непереносимую боль.

— А если я откажусь? — пересохшими губами прошептала она.

— Тебе еще не надоело задавать один и тот же вопрос? Не заставляй меня повторяться, Кейтлин.

— Ты и правда опротестуешь закладную? И отберешь ранчо?.. — Ноги у нее так ослабели, что начали подгибаться. — У тебя совсем нет сердца, Мейсон? — К собственному ужасу, на последних словах Кейтлин всхлипнула.

Мейсон долго молчал. Неужели, подумала Кейтлин, я наконец достучалась до него?

— Вот что я тебе скажу, — наконец сказал он, — подумай до завтра. А завтра дашь мне ответ.

Думать, разумеется, было особо не над чем. Мейсон вовсе не удивился, когда, позвонив Кейтлин, услышал о ее согласии идти на банкет.

— Мне заранее все ненавистно, — честно предупредила она.

Мейсон засмеялся.

— Я веду тебя не на пытку, Кейтлин. Ты сможешь неплохо повеселиться.

Кейтлин прикрыла глаза. Если бы Мейсон пригласил ее с самого начала! А так…

— Какое там веселье. — Ее голос дрогнул. — Мне даже нечего надеть на этот твой банкет.

— Ты меня удивляешь, — хмыкнул он.

— Уж не про зеленое ли платье ты подумал?

— Про него, разумеется.

— Оно никогда не предназначалось для меня.

— Теперь оно твое.

— Платье с плеча другой женщины.

— Мечта, а не платье.

— Мечта, купленная для другой. Я не смогу надеть его.

— Когда я представляю тебя в нем, — в хрипловатом голосе Мейсона снова появились мягкие, обволакивающие нотки, — я вижу воплощенную мечту о любви, притягательную зеленую грёзу. Не будет мужчины, который не захочет подержать тебя в объятиях. Все эти гордые нефтяные короли, все до одного будут завидовать мне. Они представят, как я целую тебя…

Кровь закипала в жилах Кейтлин. Бессознательно она ерошила взлохмаченные волосы, радуясь, что Мейсон не видит ее сейчас.

— Перестань! — с отчаянием вскрикнула она наконец. И уже спокойнее добавила: — Надо быть сумасшедшей, чтобы согласиться пойти с тобой.

— Что ты сказала, Кейтлин? — В голосе Мейсона звякнул металл.

— Я не пойду на банкет.

— Ты передумала?

— Совершенно верно.

Если она ожидала новой порции уговоров, то ошиблась.

— Вольному воля, — только и сказал Мейсон.

— Мейсон… Ты дашь мне время собрать деньги?

В его тоне сквозило удивление.

— Зачем спрашивать, если знаешь ответ?

— Итак, я должна выбирать: банкет или опротестование? Тебе наплевать на мое отчаяние? Не можешь быть хоть чуточку сострадательным?

— Я сострадаю тебе, — заверил он, — только не так, как ты ждешь.

Кейтлин молчала. Если и были слова, которые могли положить Мейсона на лопатки, она этих слов не знала.

— Я прощаюсь, — заторопился вдруг Мейсон. — У меня встреча, надо выйти пораньше… Так о банкете мы забываем?

В этот момент Кейтлин осознала, что из-за гордыни и любви к Мейсону вот-вот потеряет ранчо.

— Мейсон, погоди! — выдохнула она в трубку. — Я… Я пойду на банкет. — Каждое слово давалось ей с трудом.

— Опять передумала?

— Да…

— Прекрасно, — ровным голосом откликнулся Мейсон.

К досаде Кейтлин, он, казалось, принял перемену ее мнения целиком на свой счет. Борясь с душившими ее слезами, она слушала, как он говорит:

— Я буду на ранчо в воскресенье утром. И не тревожься о платье. Я захвачу его с…

— Мейсон, — перебила она, — я хочу, чтобы ты кое-что понял. Я согласилась пойти с тобой на банкет, но потому лишь, что у меня не осталось выбора.

— Самая прекрасная женщина этой ночью — ты.

Было далеко за полночь. Банкет закончился, и они стояли у дверей гостиничного номера Кейтлин. Две комнаты, такое условие поставила Кейтлин, и Мейсон не возражал. Его собственный номер был дальше, за холлом.

— Не было сегодня мужчины, ни единого, кто не желал бы заполучить тебя в объятия.

— А ты не преувеличиваешь, Мейсон?

Хотя Кейтлин и выпила за вечер всего два-три бокала шампанского, она слегка опьянела. Опьянела от смеха и беззаботной атмосферы; от восторженного внимания мужчин, которых представлял ей Мейсон — кое-кто из них подавал ей знаки, но Кейтлин делала вид, что не понимает. Однако более всего опьянела она от счастья быть рядом с любимым человеком, скользить в его объятиях по паркету танцзала, прижиматься к Мейсону, чувствуя томительный восторг от соприкосновения в танце своих и его ног.