Мишель Дуглас - Отпуск на краю земли

В верхней части страницы она написала: «Что я хочу делать со своей жизнью.» Поскольку ей ничего не приходило в голову, она добавила к этому вопросительный знак.

Итак, что же я умею делать…

Пункт первый — я умею купать больных. Второй — я умею отмерять лекарства. Третий — я могу уговорить трудного пациента поесть. Четвертый…

Нет. Нет. Нет.

Она бросила ручку на стол. Ей больше не хотелось заниматься всеми этими вещами. У нее должен быть по крайней мере хоть один талант, благодаря которому она освоит новую профессию. Взять, к примеру, ее братьев — Фрэнк прекрасно разбирался в математике и в результате стал преуспевающим бухгалтером. У Марти было развито пространственное мышление, и вот — он архитектор.

А у меня?..

У нее не было ничего.

Джоузи ссутулилась. Кажется, она умела только ухаживать за больными и умирающими. Но она не могла больше этим заниматься. Джоузи нежно любила своего отца, ужасно по нему скучала и не сожалела о том, что оставалась с ним до конца, но…

Она больше не могла видеть, как умирают люди.

Девушка вскочила и принялась ходить взад и вперед. На нее давила серая монотонность интерьера домика. Единственными яркими пятнами были этикетки на бакалейных товарах. Она посмотрела на них. Ее взгляд задержался на пакете со смесью для торта, который она почему-то взяла с собой.

Да. Я думала, что буду приглашать знакомых на чай…

Она рассмеялась, и Молли тихо гавкнула.

Кусая нижнюю губу, Джоузи снова взглянула на смесь для торта.

Я могла бы испечь торт для Кента.

Ну, в качестве благодарности за бутылку вина, которую он подарил мне вчера вечером.

Может, он даже пригласит меня остаться и съесть торт вместе с ним.

Джоузи ужасно хотелось выяснить, чем живет Кент, что делает его таким сильным. Она убрала список и потянулась за миской.

Потирая руки, Кент ждал, когда будет готов чай. Он закончил работу и теперь мог насладиться заслуженным отдыхом.

Часы от полудня до заката — мое любимое время суток.

Кент накормил и напоил скот. У него было настолько маленькое стадо, что он справлялся самостоятельно. Скот и домики — достаточно, чтобы занять его днем.

Но вот ночью…

В заднюю дверь постучали.

Это наверняка Джоузи.

Здесь к нему редко приходили гости, что ему нравилось. Кент не был общительным человеком. Он думал, что ясно дал ей это понять сегодня утром.

Кент почувствовал себя виноватым. Он сердито посмотрел на чайник.

Может, она пришла, чтобы вернуть ключ и сказать, что уезжает?

— Кент? — В дверь снова постучали.

Ему захотелось выругаться, но он сдержался и пошел открывать дверь. Джоузи стояла на нижней ступеньке и держала в руках глазированный шоколадный торт. Ее глаза с золотыми крапинками смотрели на него с надеждой.

Черт возьми!

— Привет! — Она улыбнулась.

Он что-то проворчал в ответ. Его охватило волнение.

Джоузи недавно приняла душ. Влажные каштановые локоны падали ей на плечи, блестя в лучах

послеполуденного солнца. Кент заметил в них невероятно много оттенков. Начиная со светлого медового и заканчивая ярким красновато-коричневым.

И никакого сходства с мышью.

От нее пахло чем-то свежим и фруктовым. Не обычными яблоками или апельсинами, это был более экзотический аромат. Вроде ананаса и… водорослей? Она пахла, как летние вечера на пляже.

Кент не помнил, когда последний раз сидел на пляже. Или когда ему в последний раз этого хотелось. Не помнил, когда в последний раз ел шоколадный торт. Кент чувствовал, что у него вот-вот потекут слюнки, и старался не поддаваться.

Девушка протянула ему торт.

— Это вам.

Ему ничего не оставалось, кроме как взять торт.

— За что? — Кент сузил глаза.

— Я… гмм…

— Вы снова хотите позвонить? — Типичная женщина. Не может обойтись без…

— Нет. Это благодарность за бутылку вина, которую вы подарили мне вчера вечером.

Я так и знал, что в конце концов пожалею о своем глупом поступке.

Кент пристально посмотрел на Джоузи. У нее был острый маленький подбородок, который она выставляла вперед, когда начинала возмущаться. Ему захотелось провести пальцем по ее изящной скуле.

Проклятие!

Он попытался вернуть Джоузи торт.

— Он мне не нужен.

Она заморгала и сделала шаг назад, а потом, к удивлению Кента, рассмеялась.

— Неправильный ответ, мистер Блэк. Вы должны сказать «спасибо».

— Вы правы. — Он провел свободной рукой по лицу. — Извините. Будет лучше, если вы станете называть меня Кент. Я только что заварил чай. Хотите ко мне присоединиться?

Золотые крапинки в ее глазах засияли.

— Да, очень.

При виде хмурого лица мужчины Джоузи захотелось убежать. Но она справилась с робостью и прошла за Кентом на кухню.

Оглядевшись по сторонам, девушка наморщила нос. Определенно жилище холостяка: никакой роскоши, никакого цвета, никакого комфорта. Женщина не стала бы с этим мириться.

Джоузи сразу бросился в глаза большой деревянный стол.

Есть ли тут отдельная столовая? Вряд ли. Коттедж недостаточно велик.

Соседняя комната наверняка окажется гостиной. Потом короткий коридор… и спальня.

Внезапно Джоузи стало жарко. Конечно, ей не хотелось оказаться в спальне с Кентом Блэком. Она не могла себе представить, как он, внезапно забыв свою обычную холодность, целует какую-нибудь женщину. Не говоря уже о…

Ты в этом уверена? — насмешливо спросил внутренний голос.

Гмм…

Она отогнала эту мысль и обнаружила, что смотрит на крепкую, худую спину Кента… и на его упругие ягодицы. Он доставал две кружки из шкафа над раковиной.

Побагровев, Джоузи торопливо отвернулась. Ей не хотелось нежно поглядывать на его… ээ… достоинства. Вероятно, ей не следует увлекаться мужчинами, пока она не поймет, что делать с оставшейся ей жизнью.

С оставшейся жизнью? Что она собирается делать ближайшие десять минут?

Ох.

Желая отвлечься, Джоузи снова огляделась и увидела шахматы. Красивые резные шахматы.

Услышав ее резкий вдох, Кент обернулся.

— Что? — Он огляделся по сторонам, как будто искал паука или ящерицу — какую-нибудь ползучую тварь, которая могла ее испугать.

— Я… — Девушка указала на шахматы. — Ты их сам сделал?

Он что-то пробормотал и пожал плечами.

— Они красивые. — Джоузи пристально посмотрела на Кента, словно пытаясь узнать создателя этого произведения искусства в суровом, строгом человеке, стоящем перед ней. — Это одна из самых красивых вещей, которые мне доводилось видеть.

— Тебе нужно поменьше сидеть дома.

Она бы рассмеялась над его ответом, если бы не любовалась шахматами. С каким мастерством и искусством изготовлена каждая фигура! У нее захватило дух. Роль королей выполняли могучие дубы, ферзей — изящные плакучие ивы, а слонов — прямые тополя.