Кейт Лондон - Не отпускай меня

— У тебя все так просто. Только сам ты — сплошное затруднение. Алекси, я хочу для тебя всего самого хорошего.

— Поступай, как ты должна. Я люблю тебя. — Алекси привлек ее ближе и прислонился лбом к ее лбу. — Хорошо?

— Хорошо, — взволнованно ответила она.

Скоро надо возвращаться в Сиэтл. На совещание. Подогнав автобус вплотную к тротуару, Джессика помогла женщине в инвалидной коляске выбраться наружу. Благополучно оказавшись на тротуаре, миссис Тальбот открыла черный кошелек и дала Джессике два доллара. Платы не требовалось, но Джессика понимала, что это важно для пожилой женщины — соблюдать свое достоинство. Она вкатила коляску по пандусу, ведущему к дому, затем принесла сумки с продуктами.

Закончив на сегодня и выпив чаю в обществе Виллоу, Джессика взглянула на садящееся солнце. Как раз хватит времени, чтобы заняться грядкой с травами, которую она посадила недавно, а после обеда Алекси пойдет на работу в таверну, а она усядется поудобнее и примется за его рубашку.

Алекси, любимый! Ты понимаешь, что мне надо самой разобраться со своей жизнью…

На ее губах играла улыбка. Она включила передачу…

А когда вернулась домой, обнаружила там Ховарда.

Он стоял рядом со своей спортивной машиной и разглядывал отремонтированный дом. Джессика собралась с силами. Пора покончить с этим преследованием.

Она двинулась к нему в тот же момент, когда из дома на крыльцо вышел Алекси. Скрестив на груди руки, он прислонился к кедровому столбу и кивнул ей. Мрачная решимость на его лице словно говорила: он не будет вмешиваться, но и одну ее не оставит.

Джессика также ответила кивком.

— Ховард…

— Ты бросила дом отца — для этого? — Презрительный взгляд на невозмутимого Алекси, опять на Джессику. — Поселилась с этим неудачливым барменом? А что он скажет, узнав, что ты бросила родных, которые нуждаются в тебе? Что ты много лет откупаешься от них, только бы к тебе не приближались?

— Он все знает. Это скоро кончится. И всякое общение с тобой тоже.

Ховард, насмешливо ухмыляясь, оглядел ее свободную кофту, заметно пострадавшую от ворочания колясок, грязь, оставшуюся на джинсах от огородных трудов, заляпанные рабочие ботинки.

— Не кончится. Мне принадлежит большая часть компании. А ты — охотница за деньгами. Не бросишь созданное моим отцом, и деньги не бросишь. Погуляешь и вернешься, и…

— Я не вернусь, Ховард. На совещании директоров я объявлю об этом. Меня заменят Джеймс Томас и его сын. Тебе придется иметь дело с ними.

На его лицо с открытым от изумления ртом было смешно смотреть.

— Не может быть.

— Сейчас над всем этим работают юристы. По приезде я подпишу нужные бумаги. Пора тебе встать на собственные ноги, Ховард. Теперь твоя жизнь будет такой, какой ты сам сумеешь ее сделать. Так же, как и моя — здесь, в Амоте. С Алекси. Я выхожу за него.

Разозленный Ховард шагнул к ней. Алекси выпрямился и двинулся по ступенькам вниз.

— Ты все сказала, Джессика?

— Да. Прощай, Ховард.

Джессика пошла навстречу Алекси, и он обнял ее за талию. Вместе они смотрели, как машина Ховарда исчезает из виду.

Прижавшись к Алекси, она положила голову ему на плечо, наслаждаясь его силой.

— Ховард — практичный малый, особенно когда что-то угрожает его деньгам. В завещании Роберт указал, что, если я захочу отказаться от обязанностей душеприказчицы, мое место займет Джеймс Томас. Он с сыном лучше управится с компанией, чем я, и Ховард это знает.

Алекси прижал ее крепче.

— Я буду с тобой на этом совещании.

— Хорошо, — ответила она.

— Я тебе нужен.

— Я знаю.

Алекси слегка отодвинул ее и настороженно оглядел.

— Что-то ты быстро сдаешься.

— Решила дать тебе послабление. Очень уж ты нервный. Я буду держать тебя за руку, когда придется туго, а потом мы отпразднуем победу. Куплю тебе цветов и шоколадку.

Алекси возмущенно фыркнул. Не для Степановых такое извращение мужских и женских ролей. И неожиданно очаровательно покраснел.

— Ты шутишь, конечно.

— Конечно. Но подарок тебе я приготовила.

— Отдашь на свадьбе.

Вот и закончено с совещаниями. Джессика смотрела, как Алекси ведет свой большой потрепанный грузовик. Совсем неподходящий экипаж для человека в строгом темно-синем костюме с голубой рубашкой. Галстук он уже успел сунуть в карман, и рубашка была расстегнута у ворота. Последние три дня он находился в вихре дел, и этот новый Алекси эффективно вписывался в деловую жизнь, улаживая мелкие детали, чтобы Джессика могла скорее покончить с этим периодом своей жизни и начать новый — с ним. На вспышки недовольства и приказы он отвечал только кивком и выполнял ее распоряжения так покорно, будто всю жизнь провел сотрудником корпорации.

Апрельское солнце освещало зеленые пастбища по обеим сторонам дороги на Амоте, потом появился Тихий океан — серо-голубая полоска, встречающаяся с небом такого же цвета. Белый парус скользил между водой и сушей. Джессика позволила себе почувствовать спокойствие родных мест.

Так легко на душе. Она молода и счастлива, и так здорово дразнить Алекси.

Она погладила его щеку и улыбнулась, когда он повернулся и поцеловал ее палец.

— Ты великолепный парень, Алекси Степанов. Мечта женщины.

Он сдвинул брови и гордо вскинул голову.

— Не принимаю комплимент. Мужчины не бывают великолепными. И это костюм Микаила. Я надену его на нашу свадьбу. Через месяц или раньше.

— Назначаешь мне сроки, вот как?

— Да. Я знаю, ты должна увидеть, что оставила позади, вспомнить, почему тебе пришлось свести жизнь к выживанию. Поездка к твоим родителям займет несколько дней…

— Я поеду одна.

— И не проси.

Да, не следует позволять Джессике возвращаться к картинам своего детства одной. Это может сломить ее.

Так размышлял Алекси, выйдя из машины и поднявшись на Земляничный холм. Вокруг — ширь воды и апрельского неба. Уже середина месяца, и городок начинает кишеть туристами, даже отсюда заметно.

Его отец решил, что отремонтированный дом должен принадлежать Джессике и Алекси, а сам поселился у брата, наслаждаясь семейной жизнью. Дом Степановых гудел от музыки, танцев и хохота. Вечерами старики обменивались воспоминаниями, а дети слушали их или тихонько играли у старших на коленях.

Алекси думал о женщине, которую полюбил.

— Алекси…

Он повернулся и увидел ее. Вот она идет к нему. На шее сверкает подаренное им ожерелье, мыском спускаясь на грудь.

Алекси понимал, почему она так торжественна перед могилой Камакани. Она не спускает с Алекси зеленых глаз и как-нибудь расскажет ему, что чувствовала в тот момент; но он точно знает, что Джессика наконец избавилась от чувства вины и похоронила призраки прошлого.