Энн Лоуренс - Жаркий поцелуй

Скотти продолжала хихикать, Ее охватило совершенно незнакомое ощущение легкости и безудержного счастья. Она чуть не расцеловала Скелета. Потом долго сердечно жала руку Титча, который все норовил ее отнять.

Что-то такое было в воздухе… ночи. Что-то произошло с ней самой. Она твердо решила, что будет верить.

— Тьфу. — Титч еще раз сплюнул свою жвачку и пошел прочь. — Спокойной ночи, девчонка-девчоночка.

Скелет послал ей последний внимательный взгляд, развернулся и чинно потрусил за своим хозяином. Подумать только, Титч даже не удосужился спросить, как она вообще попала в бак! Хотя, конечно, он странный человек, одинокий человек. Так же как и Мод когда-то, он строго следовал раз навсегда установленным для себя правилам соприкосновения с окружающим миром.

Вот в чем, наверное, и есть самое святое предназначение собак — составлять компанию одиноким людям, быть с ними рядом, присматривать за ними, пока они не научатся жить по-другому.

— Довольно одиночества, — прошептала Скотти. Она больше не одиночка, нет. Счастливая, она покидала освещенный луной сад. Целый сад роз, который кропотливо растил Кэл — растил, чтобы подарить ей.

Скотти улыбалась.

— Вот так ночка выдалась! Да и день тоже… Тебе надо как следует отоспаться, — сказала она себе, выходя из калитки. — Хотя нет. Тебе нужен Кэл, — добавила она, увидев, как во двор въезжает фургон.

— Скотти!

Кэл уже спешил ей навстречу в свете фар. Он, конечно, успел разглядеть ее заляпанную грязью одежду, мокрые волосы, открытую калитку розария и грязные сандалии, болтающиеся у нее в руке.

— Боже мой, что с тобой случилось?

Скотти улыбнулась:

— Ой, Кэл, мне надо столько всего тебе рассказать.

— Но…

— Нет, Кэл, все нормально. Но со мной и правда кое-что случилось. Кое-что хорошее…

И она принялась, захлебываясь, рассказывать. Но когда она бегом проскочила первую, не важную, часть — «в баке» — и перешла к важной — «в лунном свете со Скелетом», — Скотти поняла, что Кэл ее не слышит. По крайней мере не воспринимает ее рассказ так, как ей хотелось.

— Что? Кейхиллы?

— Да нет же, Кэл, не в том дело. Ты ведь говорил мне, что начинаешь понимать, что на самом деле у них происходит. К сожалению, я не могу объяснить так, как нужно.

Рассекающие темноту лучи фар заставили и Кэла, и Скотти обернуться к повернувшему из-за дома хорошо знакомому черному грузовичку.

Кэл оставил ворота открытыми. Ему еще надо было устраивать на ночь спасенную овчарку. Скотти замерла, боясь даже представить, что может сейчас произойти. И все же ее не покидало чувство, что все будет хорошо. Она не усомнилась даже тогда, когда из машины один за другим вылезли все Кейхиллы в полном составе и не очень уверенно направились в их с Кэлом сторону. Вместе со старшими братьями и отцом приехал и Джейсон.

Скотти продела руку под локоть Кэла, готовясь встретить незваных гостей. Бут Кейхилл снял с головы бейсболку.

— Мистер Уит. Мисс Скотт. Мое имя Бут Кейхилл, а это мои сыновья. Если у вас есть пять минут, мне хотелось бы с вами переговорить.

Скотти, в общем, не особенно встревожил их приезд. Тем не менее она отметила, что фары их машины, свет от которых добавился к белым гирляндам, уничтожили все волшебство лунного света.

Она стояла босая, вымокшая до нитки, вся в грязи и прекрасно сознавала, что Кэл сейчас наверняка думает о том же. Того, что она успела ему рассказать, да еще так сумбурно, вполне хватит, чтобы вывести вспыльчивого Кэла из себя.

— Мисс Скотт, — повторил Кейхилл, останавливаясь перед ними, в то время как его сыновья подходили один за другим и вставали за его спиной. — Я хочу перед вами извиниться.

— Извиниться?! — Кэл едва не задохнулся от возмущения. — Вы что, думаете, ваших извинений…

Скотти изо всех сил сжала его руку. Кэл замолчал, хотя по его лицу было вполне очевидно, что именно он собирался сказать.

— Я понимаю, — продолжал Кейхилл, — что моего извинения недостаточно. Да и припозднился я со своим извинением… Давайте так: вы меня дослушайте до конца, а потом решайте. Как решите, так и будет.

Скотти чувствовала себя как мокрая мышь. Она стояла, цепляясь за руку Кэла. Кэл же, надо отдать ему должное. Приготовился слушать, хотя вид у него был весьма воинственный. Скотти же верила, верила, даже глядя в лишенное всякого выражения лицо Джейсона и в лица его старших братьев, которые старательно отводили глаза. Она верила. Все будет хорошо.

— Понимаете, Кейхиллы не всегда были такими, как сейчас. Когда-то мы были хорошей семьей. В церковь там ходили и вообще.

Стареющий светловолосый, уже начинающий лысеть мужчина, высокий и крепко сбитый, стоял, напряженно вертя в руках свою бейсболку. Он с большим трудом пытался найти подходящие слова, но унижаться и вилять он не собирался. Человек сильный и гордый, он прямо смотрел на Скотти и Кэла и с усилием продолжал:

— Меня здорово тряхнуло пару дней назад. Я знал, конечно, что мои сорванцы хулиганят, но думал, не так уж они и виноваты, резвятся пацаны, что с них возьмешь. Но когда они угнали джип, чуть его не разбили, да сами чуть не покалечились… Я как очнулся. И сегодня прихожу, смотрю: Джейсон — вот этот самый — заперт в ванной, Коди и Кит, говорит, отняли у него ключ от вашего розария и рванули к вам, чтобы вас, мисс Скотт, посадить в бак. Ну тут меня как по башке стукнуло. Мы с ними серьезно поговорили. Представили себе, куда нас всех может завести такая дорожка. В хорошие места, как известно, такие дорожки не ведут… Мы приехали извиниться и попросить… дать нам возможность вернуться, так сказать, к нормальной жизни.

Кэл только хмыкнул. Кейхилл заговорил снова:

— Джейсон рассказал мне, как вы, мисс Скотт, объясняли ему про то, что надо любить ближних. И я подумал, это… подумал, а ведь «Приют у Мод» всегда был хорошим местом, хотя мы со старушкой Мод друг друга… э-э-э… недолюбливали. Значит, и вы должны быть хорошие ребята, раз уж вы здесь. Я вам вот что предлагаю…

Скотти и Кэл переглянулись. Все-таки в стоящем перед ними человеке было что-то располагающее. Скотти верила. Все будет хорошо.

— Нам, говорю, нужна возможность начать сначала. Но мы хотим честно ее заработать. Так что до конца лета, пока не начнется учебный год, мы будем тут у вас волонтерами. То есть мы — это я, Коди и Кит. Джейсон, он ничего плохого не сделал, так что, какие у вас с ним там есть договоренности, так пусть и остается… Вы уж разрешите ему приходить, как раньше, ему у вас нравится, и собак он знаете, как любит… А мы трое будем приезжать два раза в неделю после обеда и до вечера делать тут все, что вы скажете. И будем вежливо разговаривать, и всякую работу на совесть делать. А как кончится лето, вы уж тогда решайте, как с ними поступить. За то, что они вас в бак посадили, мисс Скотт, и колесо прокололи, и во дворе здесь нахулиганили, и вообще… Я ведь понимаю, нас еще не скоро будут опять принимать как приличных людей. Мне особенно надо помнить о своих обязанностях. В смысле, больше работать, меньше по барам шляться. Мы, понимаете ли, с моей бывшей все никак не угомонимся… Но нельзя же, правда, так вот всю жизнь пускать под откос. Нельзя, чтобы мальчишки росли не только без матери, а вообще без присмотра. Я пришел в себя, я хочу попытаться. А то, что мы делаем, знаете, никуда не годится. Мы даем слово быть другими…