Мелисса Джеймс - Сад нерастраченной нежности

Он был раздражен. Но больше всего его изводила Дэнни с ее допросами.

Джим знал, что именно так ведут себя девушки, когда любят. Поэтому он всегда предпочитал тех, которые ведут себя иначе. И его любимая Лейла никогда не терзала его подобными дознаниями. Ее всегда устраивала некоторая щекотливая недоговоренность в их отношениях, которую каждый мог толковать по-своему. Однако Лейла, обретя свою любовь — увы, не в лице Джима, — стала в точности походить на Малышку Дэнни, обрабатывая своего скрытного Джейка Сазерленда.

Джиму было доподлинно известно, как настойчиво Лейла старалась проникнуть в тайны Джейка, который тщательно оберегал ото всех свое прошлое. И ей это удалось, хоть и стоило огромных усилий и много пролитых слез. И только благодаря этой безжалостной откровенности они смогли по-настоящему сродниться, поверить в любовь друг друга и в общее будущее.

Джим от всего этого был в ужасе. Он всячески надеялся избежать подобной участи. Меньше всего ему хотелось проходить через жернова обнажающей исповеди со своей возлюбленной. В его представлении это была худшая услуга, которую могут оказать друг другу влюбленные. Джим искренне верил, что всегда следует начинать с чистого листа и не волочь за собой ворох прошлых воспоминаний.

Да, размышлял мужчина, Дэнни слишком рьяно взялась за дело — то есть за него, Джима Моррисона. Он это не приветствовал, хотя ни разу не пожалел, что она была рядом с ним…

Он рассчитывал уладить с девушкой все шероховатости, но прежде ему предстояло выяснить отношения с женщиной по имени Анна…

— Ты отчаянный, Джим, — проговорила Дэнни, еще не открыв глаза, отчего могло показаться, что она разговаривает во сне. Но тут девушка сладко зевнула и потянулась, раскинув руки. — Ты все это время вел машину без отдыха! Почему не разбудил меня? Я бы сменила тебя за рулем.

— Я и не знал, что ты так храпишь, Моррисон! — рявкнул на нее Джим.

— Я? Храплю?! Ты что? — раскраснелась от смущения девушка.

— И еще как! — покачал головой Джим. — Как боцман.

— Не ври, Хаскелл, — махнула на него рукой Даниэль.

Джим рассмеялся, и она вздохнула с облегчением.

— Ты устал, — ласково провела она рукой по его волнистым волосам.

— Нормально…

— Все отнекиваешься? Я же вижу, что устал. Притом устал очень сильно. Больно смотреть… Давай поменяемся. Не спорь со мной, Хаскелл.

Не успев заручиться его согласием, Даниэль Моррисон стала протискиваться на водительское место. Джим безмолвно сдался и поменялся с девушкой местами. Он действительно чувствовал себя смертельно усталым от монотонного вождения и боялся уснуть за рулем.

— Так! — удовлетворенно произнесла Дэнни, заняв его место. — Где у тебя тут дорожная карта, Хаскелл? Показывай…

Джим усталым голосом посвятил подругу в тонкости маршрута.

— Для меня главное — добраться как можно скорее до закусочной. Я голодная.

— Имей в виду, женщина, что в таких захолустьях закусочные — не самое безопасное место для представительниц прекрасного пола.

— На что ты намекаешь, Хаскелл?

— Закусочная на отшибе — это дюжина пьяных мужиков и одна Даниэль Моррисон. Конечно, ты привлечешь всеобщее внимание, и это тебе польстит, но не уверен, что в случае чего у меня хватит сил тебя защитить.

— А, вот как ты заговорил!

— Заметь, со мной ты не в меньшей опасности, Малышка Дэнни…

Каждый из них был абсолютно убежден, что с близостью нужно повременить. Джим понимал, что прежде необходимо разобраться в себе, да и Дэнни приготовилась ждать.

Только миг, один-единственный миг, когда они посмотрели друг на друга по-особенному, когда, прикоснувшись друг к другу, они уже не смогли противиться, вот этот самый миг и принял решение за них. Миг поднялся над всеми разумными доводами…

Они одинаково не желали этого, сознавая несвоевременность, но каждый уже стал колебаться.

«Просто доверься своему мужчине и посмотри, куда вас обоих это заведет», — слышала Дэнни ласковое нашептывание искуса.

«Вы оба этого хотите, вас ничто не удерживает», — будоражило Джима.

И оба больше не могли думать ни о чем другом, когда Джим делал вид, что спит, а Дэнни старалась сосредоточиться на дороге.

В конце концов, усталость сломила Джима, и он уснул. А Дэнни сурово пристыдила себя, и этого оказалось достаточно, чтобы взять свои эмоции под контроль. Ей даже показалось, что за какие-то несколько минут она пережила настоящее стихийное бедствие.

Она вздрогнула, потому что неожиданно громко зазвонил сотовый Джима. Девушка узнала эту мелодию, лирическую и щемящую. И ревность, едкая, неотступная, с новой силой сковала ее сердце и разум. Она с болью слышала, как сонный голос Джима ответил:

— Да, детка… Да, было бы неплохо, однажды… Но не сейчас, ты же понимаешь… Да-да. Дэнни по-прежнему со мной… — ласково шептал он в трубку.

Дэнни мобилизовала всю свою волю, чтобы ничем не выдать чувства ревности, — она знала, чувствовала это каждой клеточкой своего существа, что Джим наблюдает за ней. Что им в эту минуту движет мужское самолюбие, а не дружеская чуткость и деликатность. Скрепя сердце, она невозмутимо вела машину, словно не понимая, что он щебечет со своей Лейлой.

— Нет, ты меня не отвлекаешь. Дэнни сейчас за рулем. Она перезвонит тебе, когда я сменю ее… Целую, пока, — промурлыкал Джим и отключил телефон.

Он вновь откинулся на спинку сиденья. Прошло несколько минут, а Дэнни не проронила ни слова. Джим тоже считал излишним комментировать очевидное. Но напряжение внутри салона автомобиля от этого только росло. Наконец, не выдержав, он спросил:

— Дэнни, что опять не так?

Она повернулась к нему, улыбнулась и демонстративным щелчком включила радио…

Всю следующую ночь они молча пересекали мглу южной оконечности Австралии… Километры незнакомой трассы пролетали мимо ее сознания. Даниэль совершала путешествие по стране, лишь изредка сверяя маршрут с дорожными указателями. Но она преодолевала не только расстояние. С каждым оборотом колеса девушка углублялась в свои кошмары, но на сей раз как палач, а не как жертва. Она словно заново, в скоростном режиме, проживала свою жизнь. Проводила ревизию своих заблуждений. Как иногда полезно бывает сесть за руль чужой машины и звуками радио заглушить вторжение извне…

Дэнни понимала, что вызваться сопровождать Джима — уже серьезный поступок, столь не похожий на все робкие полумеры, которые она предпринимала до этого. Она сознавала и то, что теперь не имеет права останавливаться и отступать. И дело даже не в ее отношениях с Джимом. Она обязана измениться сама, внутренне вырасти, стать сильнее, неуязвимее. Таков был ее долг перед собой. И если этому и суждено когда-то случиться, то именно теперь.