Максим Цхай - Тяжелая рука нежности

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

© М. Цхай, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Хороша! Ах, хороша.

Она в том коротком чудесном возрасте перехода от девушки к молодой женщине. Щедрый, но все еще трепетный расцвет.

Глаза большие, ярко-синие, с дымкой. Два упругих белых парашюта впереди, того гляди на волю вырвутся. Губы полные, красные, с пурпурным отливом. Как будто чуть опаленные. И жар идет – изнутри.

– Герр Цхай!

– Угу.

Взлетели махаонами длинные ресницы, перехватила мой взгляд, чуть скривила полные губки, немного нервно и даже раздраженно поправила густые темно-русые волосы.

Ах, как жаль, что она полицейский. И где таких выращивают?

– Заполните бумаги.

– Видите ли, я не очень хорошо знаю немецкий язык, а вам же нужно без ошибок…

Вру, конечно. Лень просто. И прикольно.

Забирает у меня формуляр.

– Имя.

– Максим.

«А ваше?»

– Род занятий.

– Безработный второй месяц. Бывший начальник охраны танцхауса «Ангар».

– В Кобленце?

– Где же еще?!

– Отвечайте по существу. Хобби?

«Это-то зачем?!» Немецкая бюрократия абсурдна до смешного.

– Хобби имеете?

– Пить и курить!

Хмурится, две размашистые густые линии на ее чистом, лишь чуть великоватом лбу сходятся в одну.

Ставит прочерк.

– Привлекались уже?

– Четыре заявления на меня было. До суда не дошло ни одно.

– Вижу уже. Так, в позапрошлом году сняли с человека золотую цепочку…

– Простите, не снял, а порвал! Дело миром кончилось. К тому же он сам начал.

– Здесь все зафиксировано.

– Да кто бы сомневался!

– Вы в полиции, ведите себя подобающе. Образование?

– Учитель музыки.

– Прекратите паясничать, наконец!

– Тогда социальный педагог.

– Ситуация становится невыносимой!

– Простите, мне за дипломами съездить?

– Вы что, окончили университет?

– Да.

– Почему же тогда работали тюрштеером? [1] Тюрштеер ( нем .) – охранник в дискотеке и клубе, вышибала.

– А что, нельзя?

– Ваши дипломы не были признаны в Германии?

– Это долгая история. Давайте так, я вам все расскажу, а вы мне дадите свой номер телефона.

А что мне, собственно, терять?

Девушка фыркает возмущенно. Я, похоже, не в ее вкусе.

– Вы и так всё обязаны рассказать.

– А мое образование к делу не относится.

– Что ж, перейдем к делу. Что произошло возле дверей клуба «Конкорд» двенадцатого августа?

Заунывно, прикрыв глаза, сочиняю историю: потерпевший был пьяным, вел себя нагло, пришлось успокаивать, нет, не бил, толкал…

Врать полицейским не стыдно. Врешь-то закону, а такому закону, как в Германии, который вяжет тебя по рукам и ногам, не соврать – грех.

Девушка в полицейской форме печатает мои показания на компе.

Ну-ну…

Как она попала сюда?

– Значит, вы утверждаете, что не били его по лицу?

– Послушайте, давайте рассудим трезво. Посмотрите на мою руку. Если б я его ударил… Вы вообще этого мальчишку видели?

– Этого вам не нужно знать. Отвечайте четко и по делу.

– Так я по делу!

Стучат клавиши. В кабинете пахнет теплой бумагой и легкими, цветочными духами девушки. Как ей идет форма! Интересно, у нее наручники есть?..

– Прочтите и подпишите.

– Я свободен?

– Пока – да. Подождите-ка…

Снова открывает и смотрит в мои документы.

– Так ты русский?

– И ты, надо же…

– Никогда бы не сказала с первого взгляда!

– А я б сказал. Немки-полицейские – страшненькие.

– По-немецки ты, правда, не очень.

– А у тебя даже акцента нет, русского. Вот сейчас немецкий акцент есть!

– Так я в восемь лет сюда приехала. С мамой.

– Откуда?

– Из Новосибирска…

Смешно. Просто смешно. И как сразу мил и светел стал полицейский участок с его тяжелыми дверями под дуб и сине-свинцовыми стенами. Штирлицу по таким коридорам ходить.

– Кофе будешь?

– Ха, вот кофе мне в полиции еще не предлагали!

– Да ладно. Я здесь не так давно. А ты в байкерской куртке, значит, в мотобанде?

Это так, вне протокола.

– Да. Как из «Ангара» ушел, стало времени свободного больше, подружился с байкерами, с президентом местного чаптера, отделения мотоклуба. Я ведь его с парнями не пустил однажды в клуб, в таком-то прикиде. Похоже, понравился ребятам. Поездил на их сборища, вот приняли к себе. Видишь нашивку? Это мой ранг в стае.

– Высокий?

– Невысокий. Пока… Слушай, а по протоколу… что мне светит в этот раз?

– Если свидетелей нет, ничего. Следов побоев на потерпевшем не зафиксировано.

– Я уже пятый год на фейс-контроле.

– Знаю, как…

Полицейская прыснула в кулачок. Ах, до чего идет тебе эта форма. Впрочем, на такую девушку какой костюмчик ни надень – все впору будет. И врачом, и училкой…

– Так ты его треснул все-таки?

– Пальцем не тронул. Ладошкой только.

– Ага… запишем… хи-хи.

– Давай так, ты мне свой номер телефона и потом пиши что хочешь.

– Нет, у меня уже есть друг, и ты… это… не мой тип. А дело твое веду не я. Учусь я еще.

– И допрашиваешь уже?

– Да какой это допрос? Записала показания. Дело твое – пустяк.

– И то правда, мафию бы лучше ловили.

– Мафией другой отдел занимается.

– Знаю я, чем они там занимаются, дармоеды.

А собственно, мне-то что? О себе думать надо.

Это хорошо, что мое дело – пустяк. Слава богу. А жаль, что ведет не она.

Ах, как жаль…

Я б ей каждый вечер показания давал. И ночью. И даже утром.

Повезло ее другу, что тут скажешь… Да нет у нее никакого друга, видно же.

Просто я ей – не тот.

Я вышел из здания полиции и потопал к мотоциклу. Вечерело. Ветер слегка ворошил мои пока еще длинные лохмы. Да, наверное, я понемногу старею. Начинаю переживать обломы. Раньше думал – загорюсь только, и мне повезет обязательно. Ага. Тебе не семнадцать лет. И даже не двадцать пять. Тело крепко, мозг пока не заржавел, а вот свежести… Свежесть – самая скоропортящаяся штука на свете. Вот сколько лет этой девушке? Пожалуй, она могла бы быть подружкой моей младшей сестренки Тони.

Я сел на мотоцикл и, низко подкудахтывая мотором, выехал на трассу.

Про битого пацана, из-за которого парился в участке целых два часа, я уже и забыл. Впрочем, не особо-то и парился.

Йе-е-еу!!! – обогнал я серебристый «мерседес». А вот и автобан.

Хороший мотоцикл, не придерешься. Масло вот только начинает подтекать слегка.

Никогда бы не смог работать в полиции. Хотя сам за «вселенскую справедливость» во всем. И за мораль, да. Впрочем, я скорее за нравственность, мораль – это не мое, с любой точки зрения. Различие? Заводить отношения с замужней женщиной – это аморально.