Сандра Мартон - Бухта Аполлона

Луз долго переваривала информацию, потом кивнула и посмотрела на дочь:

— Это хорошая возможность.

— Si. Да, мама, я знаю.

— Не упусти шанс. Такой удачи в твоей жизни может больше не подвернуться.

Алекс посмотрел на Марию. Улыбка на ее губах была словно приклеенной. И он не мог осудить ее. Не то чтобы чувства Марии как-то трогали его, но все-таки ее мать могла бы выказать чуть больше энтузиазма. Его собственная мать всегда щедро демонстрировала свою любовь к детям. Пусть и не так, как это описывалось в книжках, которые он читал в детстве или наблюдал в семьях друзей, проводя в их домах уик-энды.

Тиа не ерошила его волосы и не покрывала поцелуями содранные коленки, не поправляла одеяло перед сном и не кормила завтраком. Мальчишкой он мечтал об этом, но, повзрослев, понял ситуацию. Его мать была королевой, а отец — королем. У них было множество обязанностей и забот, и Алекс уже в раннем возрасте осознал ответственность своей семьи перед народом Аристо.

Зато Тиа от души аплодировала его школьным успехам и радовалась спортивным победам. Даже Эгей, относившийся к своим детям, особенно сыновьям, с некоторой отстраненностью, не скупился на похвалу по достойному поводу.

— Это не просто удача, миссис Сантос, — холодно заметил Алекс.

Мария бросила на него удивленный взгляд.

— Талант вашей дочери позволил ей выиграть этот конкурс.

Вымученная улыбка на лице Марии вдруг сделалась мягкой и светлой. Алексу безумно захотелось прижаться губами к этой улыбке, целовать нежно и трепетно.

На его щеке дрогнул мускул.

— Мы должны ехать, — резко бросил он, поднимаясь с дивана.

Снегопад прекратился, а улица неожиданно оказалась очищенной от снега.

Ганс выскочил из машины и распахнул пассажирскую дверцу. Мария забралась в теплое нутро салона, вслед за ней — Алекс.

— В аэропорт, — скомандовал он и откинулся на спинку сиденья.

Большая машина стремительно заскользила по ночным улицам. Мария молчала, отвернувшись к окну.

— Я забыл оставить твоей матери номер своего телефона. Скажу своему секретарю, чтобы он завтра утром первым делом связался с ней. Есть еще кто-нибудь, кого ты должна предупредить об отъезде?

Мария покачала головой.

— Даже… — Алекс помолчал. — Даже твоего друга Хоакина?

Мария повернулась к нему:

— Он действительно мой друг, что бы ты ни думал, и у меня есть собственный мобильный телефон, спасибо. Не стоит беспокоиться и что-то поручать секретарю.

— А тебе не стоит мне грубить, Мария. Я просто подумал…

— Один раз за сегодняшний вечер вы поступили порядочно, ваше высочество, пытаясь защитить меня перед матерью. Я думаю, вы заслужили мою благодарность. Только теперь… пожалуйста… не надо портить все.

— Я не защищал тебя, а говорил правду. Моя мать сразу же выбрала именно твой эскиз. — Он на миг заколебался. — Честно говоря, я согласен с ней. Твоя работа — лучшая. Почему я должен был скрывать это?

Мария подняла голову и посмотрела ему в глаза. Лимузин проезжал как раз мимо светофора, и Алекс увидел, что в ее глазах стоят слезы.

— Почему же ты не сказал об этом мне сразу?

Алекс почувствовал мгновенный укол вины, но тут же одернул себя: «С чего бы? Мария не была честна со мной, и ее ложь куда более серьезна».

— Я сказал тебе то, что считал нужным, — холодно ответил он.

Она вдруг побледнела:

— Попроси водителя остановиться.

— Что случилось?

— Меня сейчас…

Алекс опустил стекло, отделявшее салон от кабины водителя, и указал на тротуар. Стоило Гансу остановить машину, а Алексу — открыть дверцу, как Мария пулей вылетела наружу.

Тошнота выворачивала ее наизнанку, но Алекс подошел и положил руки ей на плечи.

— Уйди, — простонала Мария. — Я не хочу, чтобы ты вид… — Очередной спазм не дал ей договорить, а Алекс лишь крепче сжал ее плечи. Когда все закончилось, она выпрямилась, дрожа, но не поворачивалась.

— Мария? — мягко спросил он. — Прошло?

Она кивнула:

— Я уже в порядке.

Нет, она не была в порядке — ее голос срывался, а дрожь усиливалась. Алекс выругался сквозь зубы и развернул ее лицом к себе. Мария упорно не поднимала головы.

— Что случилось?

— Не знаю. Думаю, это грипп. Сейчас многие болеют.

Господи! Она выглядела такой хрупкой! В этой убогой куртке…

Алекс достал из кармана носовой платок и протянул ей. Мария покачала головой:

— Не нужно. Я его испачкаю.

— Дьявол, Мария! — Он взял ее за подбородок и заставил поднять лицо, а затем осторожно вытер губы белоснежным батистом.

Мария продолжала дрожать. Тогда Алекс, не раздумывая, подхватил ее на руки.

— Нет! — запротестовала она, но он не стал слушать.

Нагнувшись, он внес ее в машину, усадил и сел рядом. Нажав кнопку переговорного устройства, велел Гансу увеличить температуру воздуха в салоне и отвезти их в ближайшую больницу.

— Не надо! Я не хочу в больницу!

— Ты должна показаться врачу.

— Ради бога! Это просто грипп. Или же пищевое отравление.

— Ладно. Не нужно так не нужно. Ганс! В аэропорт!

Мария сидела, снова невидяще глядя перед собой, подавленная и покорная. Случилось ужасное — ее стошнило в присутствии Александроса. Он поддерживал ее, вытирал рог, а теперь вот обнимает за плечи.

Алекс открыл бар, достал бутылку воды и белую льняную салфетку.

— Посмотри на меня, — велел он, смачивая салфетку водой.

Мария подчинилась, и их взгляды встретились. Что было в его глазах? Жалость? Черт возьми! Ей не нужна его жалость. Ей ничего от него не нужно.

С большой осторожностью он стал вытирать ее лицо. Мария резко отпрянула, но он со вздохом притянул ее к себе снова и продолжил.

Его забота была так приятна…

— Спасибо.

Алекс взял другую бутылку и налил в хрустальный бокал янтарную жидкость.

— Выпей!

— Что это?

— Яд.

Мария вскинула испуганный взгляд, но Алекс улыбнулся:

— Пей. Это бренди.

— Я не…

— Я знаю. Тебе не нужно бренди. Ладно, я сам выпью. — Сделав глоток, он снова поднес бокал к ее губам. — Хоть раз сделай так, как я прошу. Ладно?

Жидкость в бокале пахла восхитительно. Мария представила, как она растекается по ее желудку, согревая и успокаивая, как ее губы касаются края бокала, которого только что касались его губы…

Мария сделала глоток и отвела его руку:

— Достаточно. Мне на самом деле лучше, и теперь ты можешь отпустить меня.

В ответ он лишь теснее прижал Марию к себе:

— Уже поздно. У меня был долгий день. Думаю, у тебя тоже. Поэтому клади голову мне на плечо, закрой глаза и отдохни. Мы скоро приедем в аэропорт.

Отдохнуть? Она выиграла конкурс и получила заказ, о котором мечтали ведущие ювелирные компании мира! Ее держал в объятиях самый красивый, самый сексуальный мужчина на земле, с которым ей предстояло провести целый месяц… О каком отдыхе он говорит?