Кэрол Маринелли - Жена моя, королева

— Инес, пожалуйста! — взмолился король. — Это принц Калисты. Если мы вернем принца его народу, это принесет нашему народу пользу. Нам будут благодарны. Возникнет…

— Как ты можешь думать о политике сейчас? — крикнула она гневно. И ударила короля по щеке: он отнимал у нее последнюю надежду. Потрясенный, король словно застыл, а она нанесла ему новый удар, на этот раз не рукой, а словами: — Ты что, действительно хочешь, чтобы Ясан стал королем Кьюзи? Ты хочешь, чтобы твоим народом правил этот тиран? — Король никогда не видел свою жену такой. Обычно мягкая и деликатная, она вдруг превратилась в противоположность самой себе. Но дело было не только в этом. В час отчаяния она дала ему надежду как королю. Он не хотел отрекаться от престола, не хотел отказываться от того, что принадлежало ему по праву рождения, не хотел, чтобы его место занял его братсадист Ясан.

Так, может быть, это выход? Может быть, Инес права и найденный мальчик — веление свыше?

— У него глаза не голубые, — заметил Сакр с сомнением. — Как мы объясним этот факт?

Словно гора свалилась с плеч Инес. Она поняла, что король больше не отказывается исполнить ее рожденное отчаянием желание, а думает, как это лучше сделать.

— Его никогда не фотографировали, — быстро сказала Инес. — Только однажды, когда он спал.

Король посмотрел на доктора, и тот покачал головой.

— С точки зрения этики я не могу это допустить. — Доктор Хабиб поставил раненому ребенку капельницу и завернул его в одеяло. На лице врача отражалась неподдельная тревога. — Мы должны немедленно сообщить в Калисту.

Забыв о правилах приличия, Инес оттолкнула мужа в сторону.

— Значит, мы должны сообщить нашим подданным, что их королем отныне будет Ясан? — Инес впилась в мужа глазами и увидела, как он сникает. Король рассказывал ей о жестокостях брата. — Ты этого хочешь для своего народа?

— Конечно нет.

— Тогда скажи доктору, что будет так, как я говорю! Сделай это. Если не для меня, так для Кьюзи, по крайней мере.

Инес боялась дышать, мокрая, дрожащая, все еще не в себе от горя. И увидела, как ее муж, его величество король Кьюзи, исполняет ее желание.

— Вы — придворный лекарь, — сказал король, — и поэтому оказались в сложной ситуации. Я вас понимаю. Вы должны будете навещать ребенка ежедневно по нескольку раз в день и вылечить его. Вам придется отказаться от некоторых других дел. Конечно, вы получите адекватную компенсацию.

Угрызения совести знакомы каждому. Но когда король назвал сумму, доктор Хабиб, трое детей которого получали образование в частной школе в Европе, а жена любила путешествовать много и с комфортом, забыл о совести.

— Поговорите с советниками, — сказал король. — Скажите им, что Завиану ночью стало плохо, что требуется интенсивное лечение, но что со временем, как мы надеемся, принц, при должном уходе, полностью поправится.

— А настоящий Завиан? — спросил доктор. — Как же быть с принцем? — Он боялся, что Инес опять разрыдается, но она, склонившись над лежавшим на постели ребенком, ласкала его, как ласкала бы собственного сына.

— Поручаю это вам.

Доктор выполнил поручение и, подавленный чувством вины, вернулся во дворец к своему пациенту, как раз в тот момент, когда принц Зафир открыл глаза.

— Мама? — Ребенок не понимал, что происходит, плакал, звал мать, старался рассмотреть чтото, бредил.

— Мама тут, Завиан, — сказала Инес. И как чудно прозвучали эти слова, хотя ребенок и продолжал плакать.

А через несколько недель юный принц, уже немного окрепший, проснувшись, внимательно посмотрел на королеву и сказал:

— Мама!

Завиана трясло как в лихорадке:

— Где он? Где настоящий Завиан?

— Ваше величество. — Акмаль молитвенно сложил руки. — Лучше оставить его в покое.

— Где он упокоился? Я хочу посмотреть. На королевском кладбище?

— Я не знаю…

— Акмаль говорит правду, — сказал доктор, бледный как полотно. Казалось, ему самому нужен врач. — И никто не знает. Только я и ваши родители.

— Мои родители? — Завиан издал звук, похожий на рыдание. — Они не были моими родителями. Где он?

Доктор упал на колени:

— На сиротском кладбище, у края пустыни. Там хоронят сирот, беспризорных и безымянных.

— Вы рассказываете мне, что принц крови похоронен как бродяга, на кладбище, за которым никто не ухаживает?! Отвезите меня туда!

Завиан был растерян, рассержен, потерян. Он отмахнулся от Закари и Стефани, прогнал доктора.

Акмалю король велел сесть за руль. Он чувствовал себя так, как будто сам был похоронен на сиротском кладбище. А там Завиан долго стоял и смотрел на могилу несчастного мальчика, от которого так легко отделались.

Акмаль уговорил его вернуться в машину.

— Ваше величество, — начал он, — король Завиан… — Но так и не договорил.

— Завиан там, — сказал король, глядя своими черными глазами прямо в глаза визиря. — И он будет похоронен со всеми надлежащими почестями в королевской усыпальнице.

— Нет! — молил Акмаль. — Если все станет известно, если правда откроется… Разве вы не понимаете, как больно будет вашему народу? Он потеряет не только короля, но и светлую память о ваших родителях. Это убьет душу народа Кьюзи. Мы должны и дальше жить с этой ложью. Молю вас, подумайте. Подумайте, когда успокоитесь хоть немного.

Пока они ехали обратно, Завиан понял, что ему действительно надо серьезно подумать.

Он шел по пляжу, куда его когдато вынесли волны. Теперь Завиан понимал. Точка, которую он высматривал на горизонте, был он сам. Океан, которым он столько грезил, принес его в Кьюзи.

Он всегда это знал. Все это было какимто образом заперто внутри его и билось, стучалось, старалось вырваться наружу. Завиан шел по пляжу, где в тот знаменательный день судьба отдала его матери, Инес… Его вдруг охватил страх. Как маленький ребенок мог выжить в этом безбрежном океане, один? И он спросил себя, не проще ли было бы умереть? Во многом с ним произошло именно это. У него отняли имя, личность — все. Даже возраст. Закари назвал ему дату его рождения. Ему теперь двадцать восемь, а не двадцать девять лет.

А настоящий Завиан, ребенок, которого он теперь оплакивал, даже не был его братом… Все, что он знал, все, что имел, исчезло. Король Завиан, сын Сакра и Инес, исчез.

Так кто же он?

Все ласковые слова, все похвалы адресованы были не ему, а призраку. Народ Кьюзи будет в ужасе. А его жена… Может ли Лейла считаться его женой? Она вышла замуж за человека, которого не существует.

Завиан всегда думал, что не похожим на других его делало сознание долга. У него не было друзей, он нигде не бывал, если не считать кратких поездок к двоюродным братьям.

Он увидел Лейлу. Она шла к нему по королевскому пляжу, босая, в ночной рубашке. Лицо осунулось, глаза запали от слез. Он шла спиной к восходящему солнцу, и он через полупрозрачную ткань видел ее прекрасное тело. Завиан пошел бы на убийство, чтобы забыть все, уложить ее на песок и покрыть заплаканное лицо поцелуями…