Джанин Мейнард - Незнакомец в постели

— Как обычно, милый. А ты? — Терранс начала привычно играть роль любящей супруги преуспевающего адвоката.

— Чертовски устал. Была важная встреча. — Пирс развязал галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Уж не с Рамоной ли Родригес? — язвительно подумала Терранс, а вслух произнесла:

— В последнее время ты почти не бываешь дома. Работа начинает занимать в твоей жизни слишком большое место.

— Ты случайно не говорила сегодня с Сарой Баррет? — Пирс настороженно посмотрел на жену.

— Нет, — солгала Терранс. — А что?

Ей показалось, что муж облегченно вздохнул.

— Ничего, дорогая. Я спросил просто так. — Он улыбнулся слишком радостно и направился к двери: — Пойду приму душ. Увидимся за ужином.

— Разумеется, милый, — прощебетала Терранс, глядя, как он скрывается за дверью.

Оставшись одна, молодая женщина задумалась. Так, значит, Сара не солгала. Она действительно застукала Пирса в компании Рамоны, и он проверял, насколько я об этом осведомлена. Неужели ему верится в то, что Сара сможет промолчать, став свидетельницей подобной встречи? Терранс усмехнулась. Похоже, Пирс теряет навыки плейбоя, забывая об осторожности.

Она прислушалась к своим ощущениям. Странно, но известие об очередной измене мужа ее не сильно взволновало. Возможно, это объяснялось тем, что в их отношениях уже давно не было особой страсти. А может, она вела себя так, потому что завтра ей самой предстояло встретиться с любовником.

Вспомнив о крепком мускулистом теле голубоглазого жиголо, Терранс мечтательно вздохнула и принялась одеваться к ужину. Поскорее бы пришел новый день!

Оставив свой темно-серебристый «мустанг» на обочине, Дункан пошел пешком, решив, что заберет его на обратном пути. Автомобиль незнакомки он заметил еще издали. Она оказалась пунктуальна.

Подойдя к машине, Дункан в несколько небрежной манере, как и положено настоящему жиголо, склонился к окну.

— Привет… — И осекся, решив, что обознался.

Женщина за рулем была рыжеволосой ровно настолько, насколько подобное можно сказать о платиновой блондинке. Заметив его смятение, она сняла темные очки и, сверкнув угольками глаз, чуть улыбнулась.

— Это парик. Садись. В моем распоряжении есть три часа.

Дункан не заставил себя упрашивать, и спустя несколько минут они уже ехали к хорошо знакомому отелю в Топанге. Однако, не доезжая до него, незнакомка свернула вправо, по направлению к небольшому бунгало, возле которого и остановилась, пояснив:

— Я сняла его на месяц. Так будет удобнее.

Удобнее, удивился Дункан. Для чего? Почему? Поразительно, что такое прекрасное создание прибегает к услугам «платного» мужчины, когда множество других сочли бы ее общество за честь. Таинственность сидящей рядом с ним женщины завораживала, заставляя горячую кровь все быстрее бежать по жилам. Дункан чувствовал, как нарастающее возбуждение все сильнее охватывает его.

Из последних сил сдерживая свою страсть, он последовал за женщиной в дом. Но лишь дверь захлопнулась за их спинами, Дункан перешел к решительным действиям.

Оказавшись в бунгало наедине с незнакомцем, Терранс ощутила на шее его горячее дыхание, а спустя мгновение — руки, нетерпеливо обвившие ее. Все мысли, до этого занимавшие женщину, вдруг уплыли куда-то, уступив место желанной отрешенности от всего сущего.

Терранс сделала усилие и вырвалась из объятий любовника, чтобы затем вновь броситься в них с какой-то неистовой одержимостью.

— Люби меня, люби! — прошептали ее губы словно в горячечном бреду, и он накрыл ее рот своим, требовательным и не менее жадным до ласк.

Она чувствовала, как реальность окончательно вымывается из сознания, мир скручивается в разноцветную спираль и, как в волшебном сосуде, сосредотачивается в этих властных, настойчивых губах. Его губах!

Дункан в исступлении срывал с нее одежду, торопясь слиться с Терранс. Прерывисто дыша, он был подобен гончей, настигшей добычу и требующей законного вознаграждения.

Ее пальцы пробежали по его груди, ловко расстегивая пуговицы и стягивая вниз рубашку. Тело мужчины, распаленного желанием, манило ее, заставляя предвкушать ту радость, которую она испытает под его тяжестью, когда они сплетутся воедино в объятиях страсти.

Оставшись лишь в узких плавках, Дункан подхватил Терранс на руки и ринулся в спальню, справедливо опасаясь, что, одержимые обоюдным сумасшествием, они могут и не добраться до кровати. Терранс, прильнув к его обнаженному торсу, не прекращала ласк. Заключив в ладони лицо мужчины, она играла ртом с его губами, дразнила языком, все больше и больше возбуждая.

Ворвавшись со своей ношей в спальню, Дункан опустил ее на кровать. Терранс, не разжимая объятий, потянула его за собой.

— Возьми меня!

Ее вскрик прозвучал в ушах Дункана сладчайшей музыкой. Он торопливо избавился от стесняющей его последней детали одежды и с безудержным напором вошел в нее. Его возлюбленная прогнулась под ним, желая вобрать в себя орудие страсти нетерпеливого любовника.

Подобно двум частицам, соединенным в целое древней как мир силой любви, они упивались друг другом в торжественной тишине. Им казалось, что любые слова прозвучат кощунственно, пока говорят их тела.

Все желание, все страстное томление, испытываемое на протяжении нескольких дней, Дункан спешил излить в эти волшебные Минуты на любимую. Он уже знал, что отныне связан с ней самыми могучими чарами, какие только есть на свете, и никто не в состоянии вырвать ее из его объятий.

Восторг радостным фейерверком взорвался где-то внутри Терранс, и она, всхлипнув, теснее прижалась к груди мужчины, мечтая о том, чтобы это чудесное мгновение длилось как можно дольше…

Утолив первую страсть, они, тяжело дыша, упали рядом, продолжая безмолвный разговор взглядами.

Кто ты? — спрашивала Терранс у незнакомца. Моя погибель или мое спасение?

Дункан мягко улыбался, словно отвечая: и то и другое. Потому что подобная погибель и есть высшее благо, даруемое нам судьбой…

Серые тени проникли в комнату сквозь плотно зашторенные окна и расползлись по стенам, полу, потолку и двум неподвижно лежащим обнаженным телам в постели. Только дыхание и исполненные любви взоры выдавали присутствие в них жизни.

Внезапно Терранс протянула руку к лицу мужчины и коснулась пальцами его губ, длинных ресниц, чуть трепещущих, словно крылья мотылька, и произнесла:

— Это так странно, непривычно, но удивительно…

— Что? — Дункан, вопросительно глядя на нее, приподнялся на локте. Он признавался себе, что даже после близости эта женщина продолжает волновать его воображение. Желание быть с ней стало только острее.

— Все! Я, ты, наша связь. Какое-то сумасшествие! Мне даже неизвестно твое имя. — Терранс слабо улыбнулась, как будто извинялась за то, что не поинтересовалась этим раньше.