Ханна Хауэлл - Если он неотразим

Хартли посмотрел на ее набросок.

— У вас настоящий талант. Рад, что вы убрали выражение ненависти и страха с ее лица.

— Этого достаточно?

— Думаю, достаточно. Я отправлю набросок во Францию. — Хартли посмотрел на Алтею, борясь с желанием погладить ее по щеке, почувствовать тепло ее кожи, снова ощутить вкус этих пухлых губ. — Для вас все это очень сложно, да?

— И да и нет. Обычно — ах, как бы это выразить? — я не испытываю такой тесной и сильной связи с людьми из своих видений. Думаю, чувства Жермен были настолько сильны, что захватили меня. Видеть убийц ее глазами, чувствовать страх, печаль и злость, охватившие ее, было трудно. Но зато я могу дать вам ключ, который поможет найти ее и мальчика. Спасение того стоит. В этом есть надежда.

— Это правда. Но почему же Жермен не вернулась в Англию? Наверняка она попыталась бы добраться сюда.

— Конечно, попыталась бы, но она сбежала без копейки в кармане. И к тому же перемирие, вернее затишье перед бурей, закончилось. Жермен оказалась в стране, охваченной войной. Разумеется, она постаралась сделать все возможное, чтобы сохранить свою жизнь и жизнь Байяра. Для этого ей потребовались все силы и время. И кому она могла довериться? Кому?

Хартли кивнул:

— Вы правы. Я об этом не подумал. Черт, ведь они наполовину англичане, а наполовину принадлежат к старинной французской аристократии. Кровавые беспорядки прекратились, но ненависть не исчезла. Вернее, недоверие, потому что большинство аристократов, переживших это безумие, стали врагами правительства. — Он встал, взял ее руку и легко поцеловал пальцы. — Вы мне очень помогли. Знаю, для вас это тяжелое испытание.

— Ах нет, я… — начала Алтея, не находя подходящих слов. От прикосновения его теплых губ все мысли из головы улетучились.

— Сначала я сомневался, но, увидев вас с этим носовым платком… — Он покачал головой. — Я уже не мог отрицать все сказанное вами и увиденное в ваших рисунках. — Он взглянул на медальон. — Для меня это была всего лишь красивая безделушка. Зная, где ее нашли, я понимал, что именно там произошла трагедия. Но мне эта безделушка не сказала всего того, что сказала вам.

Он снова сунул медальон в кармашек жилета. Алтея встала и легко коснулась его руки.

— Медальон разговаривал и с вами. Вы ведь знали — что-то тут не так. Наверняка вы испытывали что-то, касаясь его, какое-то чувство опасности и ужаса. Со мной он просто разговаривает громче. Если бы вы дали мне его до того, как ваша племянница отправилась во Францию, то, возможно, и для меня он был бы всего лишь красивой безделушкой. Я смогла бы почувствовать только то, что владелица медальона молода. И ничего больше. Но он был на ней, когда произошли все эти ужасные события, когда рухнул ее мир. И тогда ее эмоции впитались даже в металл, они оказались там, как в ловушке. Вот это и дало мне возможность для видений.

— Но вы никогда не касались моих вещей, никогда даже не встречались со мной.

Алтея поморщилась:

— Знаю. Я и сама не понимаю, почему так долго вы являлись мне в видениях и во снах. Временами я даже чувствовала ваше присутствие. В этом нет никакого смысла. И никогда не было. Много раз я чувствовала себя отвратительно, словно вторглась без приглашения в вашу личную жизнь. — Она вздохнула. — Это слабое объяснение, но я все еще гадаю, не было ли это сделано для того, чтобы подготовить меня ко всему происходящему сейчас. Может, все сложилось так, чтобы я смогла спасти вас, но теперь я начинаю думать, не было ли причиной спасение потерянных детей? — Она коснулась кармашка жилета, где лежал медальон.

Хартли задумался.

— Медальон нашли, когда обыскивали местность в поисках детей. Возможно, вы правы. Вы были посланы, чтобы спасти меня, потому что только через меня вы сможете спасти Жермен и Байяра. Ха, только послушайте, как мы пытаемся отыскать смысл в чудесах. — Он тоже коснулся кармашка жилета, где теперь лежал медальон. — Понимаю, будет трудно отыскать детей моей сестры. За эти три года во Франции они могли и умереть. Но теперь у меня есть надежда.

— Молю Бога, чтобы ваша надежда оправдалась, — прошептала Алтея и положила свою руку на его руку, которую он все еще держал там, где хранился медальон.

Тепло от ее прикосновения, от ее искреннего участия прошло по всему телу Хартли. Никогда еще он не реагировал так страстно на простое прикосновение женской руки, и его это поразило. Как ни уговаривал себя Хартли, что нужно отойти, не поддаваться растущей симпатии к Алтее, но не удержался и погладил ее по щеке. Кожа у Алтеи была нежная и теплая, приятная на ощупь, и ему до боли хотелось касаться ее как можно чаще. Глаза Алтеи потемнели, стали темно-синими, и он понял, что она испытывает такое же желание. Отметая все мысли о последствиях и пренебрегая решениями, которые он принял только что, Хартли приблизил к ней свои губы. Ему нужно еще раз попробовать ее на вкус. Она такая сладкая и послушная, подумал он, обнимая ее за стройную талию и привлекая к себе. Как он и опасался, ее вкус побуждал к большему — большему, чем поцелуи и невинные ласки. То, как Алтея прильнула к нему, сводило Хартли с ума, и он с трудом сдерживался, чтобы не опрокинуть ее на ковер. Алтея — вдова, но все его инстинкты, обостренные годами участия в любовных играх, подсказывали ему — она отнюдь не опытная в любовных делах женщина. То, как она вздрогнула, когда он снова поцеловал ее и его язык скользнул в ее рот, подтверждало это. Этот привкус невинности только разжигал желание Хартли. Ему хотелось стать тем человеком, который покажет ей, какие наслаждения могут дарить друг другу мужчина и женщина.

Алтея была возбуждена и напугана желанием, которое пробудил в ней Хартли. Часть ее хотела высвободиться из его объятий и бежать из комнаты. Она заставила молчать эту часть себя и плотнее прильнула к его крепкому телу. Муж лишь легко касался ее губ, Алтею никогда не целовали по-настоящему, и она не собиралась лишать себя такого удовольствия. Тот факт, что с этим удовольствием ее знакомит именно Хартли, только увеличивало ее желание. Когда он стал ласкать ее большой рукой, поглаживая по спине и по ягодицам, она задрожала, одно его прикосновение разжигало желание еще больше. Одежда, которая разделяла их, словно щит, начала раздражать Алтею.

— Хм!

Если бы кто-нибудь вылил на нее ведро холодной воды, она была бы поражена меньше. Страсть, от которой так загорелась ее кровь, погасла столь быстро, что Алтея едва не закричала в знак протеста. Хартли напрягся и оторвался от нее, между ними разверзлась холодная пропасть. Алтея посмотрела на дверь. Там стоял ее дядя и хмуро глядел на них. Алтея едва сдержалась, чтобы не выгнать Яго.

Отойдя от Хартли и стараясь выглядеть спокойной, Алтея сказала: