Доминик де Ру - Светские манеры

Но вот наконец и он — чисто вымытый и гладко выбритый. По всей комнате запахло дорогим мылом и отличным мужским одеколоном.

— Агнес не теряла времени напрасно! Ты видишь, еще до того, как мы с тобой поженились, мы уже начинаем вести почти семейную жизнь. Кстати, нам необходимо отправиться в мэрию и в американское консульство. Дорогая, поспеши, сегодня надо многое успеть сделать.

Большую часть дня Паскаль провел в дискуссиях в мэрии. Он сердился всякий раз, когда перед ним возникали очередные трудности, мешавшие зарегистрировать брак с Мари-Анж, которая, со своей стороны, была потрясена его упорством и настойчивостью.

Когда они вернулись в отель, нервы Мари-Анж не выдержали: она бросилась к Паскалю на шею и заплакала. На мгновение он испугался этих слез; уж не изменила ли она своего решения? Но страхи его тут же рассеялись.

— Паскаль, мне так стыдно! — Мари-Анж плакала навзрыд. — Ты столько сделал для меня. Не торопись, а вдруг ты пожалеешь, что связал свою судьбу с моей? Дорогой мой, я прошу, не оставляй меня, я не могу без тебя…

Он увлек ее на балкон: наступила ночь, и город сиял яркой световой рекламой и другими огнями. Монотонный шум автомобилей, легкий прохладный ветерок и ласковые слова Паскаля успокоили Мари-Анж. Ей было так хорошо сейчас рядом с ним, что она даже забыла о приезде матери. Паскаль предложил ей поужинать в номере и пораньше лечь спать, так как завтра все же надо постараться успеть проснуться и позавтракать до приезда Агнес.

Они еще крепко спали, когда Агнес приехала в отель. Паскаль проснулся первым от звонка дежурного и, вскочив с постели, побежал в ванную. Едва он успел побриться и одеться, как Агнес вошла к ним. После краткого и сумбурного приветствия Паскаль постучал к Мари-Анж, чтобы предупредить ее о гостье:

— Дорогая… дорогая, твоя мать уже здесь.

Мари-Анж еще окончательно не проснулась и потому спросила о том, что сейчас интересовало ее больше всего на свете:

— Паскаль, ты любишь меня?

— Солнышко мое, я тебя очень люблю. Но вставай же поскорее — Агнес приехала.

Взглянув на Мари-Анж, Агнес сразу же отметила у той круги под глазами. Ну что ж, новобрачные есть новобрачные. А вот платье дочери показалось ей весьма вульгарным, и настроение у нее тут же испортилось. Тем более, что дочь выглядела пусть не элегантной, но зато явно помолодевшей. Светские манеры помогли Агнес скрыть свои истинные мысли и чувства, но удержаться от своих обычных шуточек она не смогла.

Однако выпады матери не произвели на Мари-Анж сильного впечатления. Она проголодалась и с аппетитом ела круассаны с маслом и джемом, которые ей, один за другим, готовил Паскаль. Видеть их сияющие счастьем лица было для Агнес просто невыносимо. Она и вообще-то сейчас нередко раздражалась, видя чужое счастье — сказывался возраст, — но дочь… Она собиралась жалеть ее, а, оказывается, той надо завидовать!

Забыв о всяком приличии, Агнес все никак не решалась оставить молодых людей наедине. Усевшись в мягкое кресло, она продолжала и продолжала свой длинный и бессмысленный рассказ, не видя, впрочем, никакой поддержки этой беседы со стороны своих слушателей. Паскаль часто демонстративно поглядывал на часы. Наконец, извинившись, он все же решился отправиться за свежими газетами, надеясь к тому же, что за время его отсутствия мать и дочь быстрее договорятся между собой.

Мари-Анж, утолив наконец утренний голод, внимательно рассмотрела мать. Нет, изменилась не сильно, но едва уловимые признаки старости все же появились на ее все еще красивом лице. Но главное было в другом. Мари-Анж не чувствовала обычного страха и трепета, мать не вызывала в ней прежней нерешительности и скованности. Может быть, она уже меньше любит свою мать? Нет, просто она становилась самостоятельным человеком. Что ж, лучше поздно, чем никогда…

Мари-Анж не хотелось рассказывать ей о своем счастье, это было бы бестактно. Она предпочла слушать. Рассерженная ее молчанием и сдержанностью, Агнес потребовала от дочери, чтобы та позвонила ей вечером и сообщила о своих дальнейших планах. После этого она с демонстративной гордой независимостью удалилась к себе в номер.

Мари-Анж вышла на балкон. Погода была теплая, и она с удовольствием подставила нос солнцу. Она ожидала возвращения Паскаля. Думать о матери не хотелось.

Обед был подан на террасе отеля, стол сервирован великолепно. Все это могло стать началом милого семейного праздника. Но Агнес решила предпринять новое наступление. Она обратилась к будущему зятю со словами:

— Паскаль, милый, ты помнишь…

Внезапно вспыхнувшая ревность почти лишила Мари-Анж рассудка, и она почти прошипела:

— Паскаль теперь мой.

— О, я знаю, дорогая. — Агнес неестественно рассмеялась. — Не будь смешной, у меня уже не тот возраст, чтобы уводить чужих женихов. Впрочем. Поль до конца оставался твоим. Разве я хоть что-нибудь сделала, чтобы отнять его у тебя?

— Однако, надеюсь, ты не думаешь, будто я уже забыла, что моя мать вела себя как женщина легкого поведения!

Паскаль взял Мари-Анж за руку, стараясь успокоить ее:

— Малышка, прошу тебя — будь сдержанной. Нет повода так горячиться.

— Спасибо, Паскаль, что ты встал на мою сторону. — В голосе Агнес органически сочетались ханжество и неискренность. — Не понимаю, откуда у моей дочери такой тон — при ее-то воспитании. Тем более, что я приехала сюда лишь для того, чтобы благословить вас, сказать, что буду рада видеть вас счастливыми.

— Нет. Ты приехала, чтобы понять, почему мужчина, с которым ты была в определенных отношениях, хочет жениться не на тебе, а на твоей дочери, которую ты всегда считала глупой, нерешительной, слабой…

— Ну и что из этого? Да, я приехала из любопытства. Но почему должна терпеть от тебя такие оскорбления?

Мари-Анж неожиданно вскочила, опрокинула фужер и выбежала из ресторана столь стремительно, что Паскаль не успел ее остановить.

— Признайся же, Паскаль, она стала совершенно ненормальной…

— Нет, просто в своих чувствах она забыла, как следует вести себя в общественном месте. Она вообще забыла все то, что ты ей так старательно в свое время пыталась вдолбить в голову. Светские манеры! Спору нет, они важны, но, знаешь, иногда надо показать и свои истинные чувства… Ты ей совершенно задурила голову всей этой великосветской ерундой — ведь она чуть не заболела неврастенией. Скажу и о другом. Ты радовалась, когда она вышла замуж за твоего любовника, человека делового и не без состояния.

— Но ведь Поль был отличным парнем. Зачем мне было мешать такому браку?

— Ты забыла одну деталь! Я тоже его хорошо знал. Редко можно встретить такого скучного педанта. В профессиональном плане у него все великолепно, но в остальном… Зануда и пессимист с отвратительным характером, он был невыносим даже для самого себя. Поэтому и решил покончить жизнь самоубийством!