Мэй Сартон - Если это любовь

Мисс Пич по-родственному, с долей сочувствия, потрепала Клинта по руке.

— Ее пока что нет. Может быть, она и не появится. — И тут же, словно почувствовав угрызения совести за свою весьма нелестную характеристику отсутствующей девушки, леди-коротышка поспешила прибавить: — Но она прелестная женщина. Просто прелестная.

— Вы уже говорили об этом, — хмуро напомнил Клинт.

— Да, неужели? — Мисс Пич завертела головой, пытаясь найти повод к бегству. — Ну ладно, только ни о чем не беспокойтесь, мистер Мэтьюз. Когда она придет, я вас представлю. Она не смогла посетить мою вечеринку в прошлом году, но на этот раз твердо обещала прийти.

— Блеск! — пробормотал Клинт, подозревая, что это не только самая некрасивая из старых дев городка, но и самый настоящий товар с гнильцой, на который никто не позарился. Ему вдруг сильно захотелось пить.

Клинт потягивал пунш и наблюдал за танцующими. Вечер тянулся, и он понемногу начал забывать о своей «миссии». Прислонившись к стене, молодой человек изучал жителей этого городка. На вид один добродушней и милей другого, но Клинт давно уже понял, как обманчива внешность: одна и та же публика на воскресной проповеди и за пределами праздничных стен — как будто совершенно разные люди. Те самые парни, что спалили его дом в Канзасе и довели до смерти жену, как ни в чем не бывало явились на похороны в своих траурных костюмах. Если бы тогда, во время службы, он знал их, то перестрелял бы на месте как куропаток.

Нет, самое лучшее — не завязывать ни с кем близких отношений. Это он усвоил твердо. Тот, кто для тебя ничего не значит, не сможет причинить тебе боль. Этот урок он выучил наизусть.

— Мистер Мэтьюз, — позвала из фойе мисс Пич. — О, мистер Мэтьюз!

Клинт выглянул в коридор. В дверном проходе показалась хозяйка салуна, волоча за собой новую жертву. На этот раз ее трофеем оказалась высокая женщина, лет этак двадцати пяти. Ее каштановые волосы были закручены тугим узлом на затылке, а платье напоминало скорее наряд учительницы, и не очень подходило для вечеринки. Вырезанный в форме квадрата жакет тяжело свисал с плеч до талии, и вся она напоминала собой высоченный стебель кукурузы, нечаянно выросший на клумбе в окружении нежных разноцветных цветов.

Подойдя ближе, женщина посмотрела на Клинта. Взгляд у нее был стальной, осанка прямая и, казалось, несгибаемая.

— Мистер Мэтьюз, — начала мисс Пич, — я знаю, вы с нетерпением ожидали появления своей суженой, и ваше терпение вознаграждено сторицей. Позвольте представить вам мисс Аманду Гамильтон. Она лично заведует выпуском городской газеты и вообще ведет титаническую работу.

Клинт понимал, что ему полагалось бы потрясти ей руку или хотя бы что-то сказать, но все, что он смог сделать, — это пялиться на особу, стоящую перед ним. Он ожидал увидеть дурочку-лилипутку, которая хихикает при каждом его слове, трещит без умолку и кокетливо стряхивает хлебные крошки с оборок платья. Между тем Аманда Гамильтон, если не замечать ее неестественно прямую осанку, и в самом деле вполне соответствовала определению, которое дала ей мисс Пич: прелестная женщина.

— Прошу прощения за опоздание, — без тени сожаления или смущения в голосе сказала она. — Мне нужно было успеть считать гранки завтрашнего выпуска газеты.

— О, да, конечно же, дорогая. Я так счастлива, что вы смогли прийти. — Мисс Пич, как истинная леди из южных штатов, умела вести себя даже в самой неприятной ситуации. — Мистер Мэтьюз ждал вас с поистине ангельским терпением. Вы пока познакомьтесь друг с другом, а я позабочусь о напитках. Из-за этих танцев все пьют как сумасшедшие.

И она удалилась, оставив Клинта и Аманду наедине. Он по-прежнему не мог оторваться от глаз женщины. Они были цвета бескрайнего неба в облачный день: голубоватые, но в то же время серые. О Боже, подумал он, а ведь в этих глазах можно и утонуть…

— Не желаете… не хотите ли присесть? — запинаясь как мальчишка, спросил Клинт.

— Благодарю.

Аманда направилась к паре свободных кресел в углу залы. Усевшись, она принялась рассматривать танцующих, скорее изучая, чем восхищаясь ими.

Клинт примостился на стульчике, задаваясь вопросом, осознает ли она вообще, что он рядом. Казалось, девушке было интересно все, кроме него. Вообще-то молодому человеку нравилось одиночество, но он не любил, когда его в упор не замечали.

— Извиняюсь, не принести ли вам пунша? — попытался он сломать лед молчания.

— Прошу прощения, а не извиняюсь, — поправила она. — Извиняюсь это значит — извиняю себя. Что ж, я не против.

Клинт, бормоча, побрел к стойке:

— Черт бы вас побрал, леди. В следующий раз сами берите пунш.

Когда он вернулся, Аманда поблагодарила за напиток и возобновила свои наблюдения за танцующими, не попытавшись даже завязать с ним разговор.

Откинувшись на стуле, Клинт рассматривал ее. Внешность очень даже ничего, но за милю веет крещенским морозом. Все в ней говорило, что она жаждет общения не больше, чем ее нелюдимый напарник. И одета она была в зимние сапоги со шнуровкой, а не в мягкие атласные туфельки для танцев, как большинство других молодых барышень. Клинт решил, что, если ему суждено сегодня застрять в городке, он выведает о ней побольше. Не ради того, чтобы завязать знакомство, нет, конечно, а просто из любопытства.

Ее молчание становилось совсем нестерпимым.

— Вы любите танцевать, мисс Аманда?

Спрятанный в сапоге кольт меньше всего благоприятствовал танцам, но и дальше переносить вечер без единого слова в адрес друг друга он был не в силах.

— Нет, благодарю, — ответила она, не удостоив его взглядом.

Злость охватила Клинта быстрее, чем он обычно успевал нажать на курок.

— Отлично. Почему бы и в самом деле не посидеть, отвернувшись друг от друга, еще какое-то время.

Аманда впервые за полчаса взглянула на него. Глаза их встретились, и, казалось, каждый ждал, кто отведет взгляд первым. Клинт увидел, что в глубине ее глаз, как в грозовых облаках, сверкнули искры.

Затем она медленно повернулась к нему, и голос у нее чуть смягчился.

— Прошу прощения, мистер?..

— Мэтьюз. Клинт Мэтьюз.

— Прошу прощения, мистер Мэтьюз. По-видимому, следует дать кое-какие пояснения. Видите ли, я в курсе, что мое имя было вытащено из хрустальной вазы мисс Пич последним, и вас почти насильно сделали моим суженым.

У Клинта от удивления поползли вверх брови. Если чем-то он искренне восхищался в этой жизни, так это честностью.

— Вы, что же, сыщик или репортер, мисс?

К его изумлению, Аманда улыбнулась:

— Не обязательно быть сыщиком, чтобы понять, что здесь происходило до моего прихода. Видите ли, мистер Мэтьюз, из всех незамужних женщин в городе со мной предпочитают связываться менее всего.