Кристин Сэлингер - Дуэт

Когда Кэтрин впервые оказалась на подобном приеме, она была совершенно ошеломлена. Там находились люди, которых она знала только по голосу, слушая радио, или в лицо как героев телеэкрана. Она пошла на прием одна и совершила ошибку. Кэтрин еще не научилась тогда отделываться от нежелательных собеседников. Но и сейчас еще не обходилось без неприятных ситуаций.

Какой-то актер после того, как Майкл отошел, в буквальном смысле слова притиснул ее к стене. У Кэтрин хватило опыта обратить все в светскую беседу, но отделаться от него она не могла. Фредерик, должно быть, заметил отчаяние в ее глазах и начал пробираться к ней через толпу. С великолепным апломбом он оттеснил актера, а затем обнял ее за плечи.

— Ты потеряла меня? — спросил он и поцеловал ее в щеку, прежде чем она успела ответить. — На террасе несколько человек хотели бы встретиться с тобой. Извините нас, — сказал он актеру и быстро провел ее через толпу.

Они оказались на террасе. Серебряные отблески лунного света играли на воде небольшого пруда.

Ей удалось обрести спокойствие, когда они оказались одни в полумраке.

— Благодарю тебя, — сказала Кэтрин.

— Как я заметил, ты растерялась. Хочешь, пойдем выпьем кофе.

— Да, — согласилась она. Фредерик внезапно поцеловал ее, не дав опомниться.

— Хорошо, тогда пойдем. — Он подставил ей локоть. Кэтрин взяла его под руку.

— Кэт! Кэт!

Это звал ее Томас Мартин, который почти бегом устремился к ней.

— Да, в чем дело? — Кэтрин воззрилась на него.

— Ты что так торопишься? Не ходите вы туда, где полно смешных людей. Привет, Фредди, приятно увидеть вас снова. — Взяв с подноса бокал шампанского, он протянул его девушке. — Выпьем!

— О, с меня достаточно, — сказала она. — Мы с Фредом идем работать над партитурой.

— Прямо сейчас?! Старый трюк. Ты просто хочешь убежать отсюда, — сказал усмехнувшись Мартин. Кэтрин строго посмотрела на него.

— Мы ведь профессионалы. — Она отдавала себе отчет, что каждый из них знает, кому это было сказано.

— И друзья? — спросил Мартин и провел пальцем по ее щеке.

Кэтрин кивнула.

— Конечно, друзья!

— Может быть, я из того сорта людей, которые созданы для дружбы. Ты уверена, что тебе необходимо ехать в Сандерленд?

Кэтрин молча улыбнулась.

— Существуют ли на свете вещи, которые не известны тебе?

— Надеюсь, что нет. Я действительно в курсе многих дел.

— Кэт, ты не встречалась еще с Линдой Хармен? — спросил Фредерик. — Вот она идет сюда.

Да, это была она, Линда Хармен — известная актриса, стройная тоненькая женщина с густой гривой темно-каштановых волос и зелеными глазами. Бледная, почти прозрачная кожа, тонкая, поистине лебединая шея, легкая походка, словно она не касалась земли. В ней было что-то неземное. Все в один голос твердили, что Линда все еще необыкновенно хороша в свои тридцать лет, и теперь Кэтрин убедилась в этом. Актриса не нуждалась в косметических средствах омоложения, чтобы поддерживать свою красоту. Она дважды выходила замуж. Первый развод принес скандальную огласку, в прессе появились отвратительные сплетни. Второй раз она вышла замуж семь лет назад и родила двух детей. Теперь мало писали о частной жизни Линды Хармен. Очевидно, она научилась ограждать свою личную жизнь от публики и ретивых репортеров.

— Фред, я надеюсь, что в музыку к фильму вы вложите всю душу? — сказала Линда, подходя к ним.

— Да, конечно, — Кэтрин ответила за Фреда, — он считает мою лирику слишком сентиментальной, а я часто его обвиняю в сухости, но теперь этого, я уверена, не будет.

— Прекрасно! — засмеялась Линда. — Стэнли дал мне слово, что в финале у меня будет блестящий номер.

Кэтрин удивленно подняла брови. Она была не вполне в этом уверена.

— Мы сообщим вам о наших успехах.

— По почте или по телефону? — лукаво улыбнулась Линда, посмотрев на Кэтрин. — Ведь вы утомитесь после гастролей и сразу не сможете писать.

— Мой творческий темперамент не иссяк, — отшутилась Кэтрин, ощутив на себе цепкий взгляд Линды. — Я хочу как можно лучше сделать эту работу.

Кэтрин посмотрела вслед уходящей актрисе.

— И эта женщина тоже знает, чего хочет, — пробормотала она.

— Она желает получить «Оскара», — усмехнулся Фредерик.

— Но, как ты помнишь, ее трижды выдвигали на «Оскара» и трижды обходили. Она решила, что снова такого не произойдет.

— А ты отказалась бы отхватить такую премию?

— Вот забавно, я и забыла, что мы тоже можем. Звучит заманчиво. Но лучше бы получить «Оскара» за вещи, написанные раньше.

— Как прошла репетиция?

— Хорошо. Очень хорошо. Оркестр слаженный. Ты скоро уедешь?

— Да. Ты возвратишься одна с приема?

Кэтрин смутилась, поняв, что он имел в виду.

— Сюда ехала одна. Я опоздала, совершенно вдруг забыла о приеме, но Марианна оставила мне записку. Она не представила тебе Жана?

— Нет, здесь мы не встретились с ней.

Кэтрин тут же принялась искать глазами Марианну, но Фредерик взял ее за подбородок и повернул к себе.

— Позволь мне отвезти тебя домой?

— У меня своя машина, Фред.

— Это не ответ.

Ею овладела нерешительность, ей так трудно было бороться с ним.

— Но это не лучшая идея.

— Почему нет? — Ей послышалась насмешка в его тоне, пока он не улыбнулся и не поцеловал ее. Что значил его вопрос — поддразнивание, извинение или вызов? — Впрочем, может, ты права. Я увижу тебя через несколько недель. — Он дружески потрепал ее по плечу, повернулся и ушел.

Театр был темным и тихим. Только эхо шагов Кэтрин говорило о великолепной акустике. Правда, тишина временами нарушалась рабочими, электриками — тем множеством людей за сценой, которые все вместе составляют неотъемлемую часть театра. Голоса людей смешивались со стуком по дереву и металлу. Они гулко раздавались в пустоте, как и шаги Кэтрин. Рабочий шум всегда нравился ей и радовал ее. Но она любила и тишину пустого театра, по которому обожала бродить задолго до репетиций, задолго до того, как открывались главные двери и появлялись представители прессы с их постоянными назойливыми вопросами.

Сейчас у певицы не было желания общаться с прессой. Она уже рассказала журналистам с полдюжины историй о себе и Фредерике, поделилась размышлениями о взаимном сотрудничестве в работе над фильмом и о том, что их отношения стали чисто деловыми. Однако старые фотографии все еще перепечатывались, старые вопросы задавались снова и снова. Каждый раз это был удар по больному месту.

Дважды в неделю Кэтрин посещала клинику и вела серьезные разговоры с доктором Хейбером. Доктор сопровождал ее в палату матери. Хотя это было глупо, но Кэтрин снова поверила обещаниям матери, слезливым клятвам и стала надеяться на возможность ее выздоровления.