Саманта Сноу - Водоворот страсти

Так, слившись в единое целое, они и вошли. После яркого, солнечного дня фойе мотеля показалось совсем темным. Питер и Джесси постояли несколько мгновений у входа, пытаясь рассмотреть, где же портье.

Наконец они его увидели. Вернее не его, а развернутую газету, за которой и прятался нужный им человек, сидевший за обыкновенным канцелярским столом. Табличка на столе сообщала, что портье зовут Джон Картнер. Портье отложил газету, только когда Питер и Джесси подошли к самому столу, и вопросительно уставился на них.

— Добрый день, мистер Картнер, — вежливо поздоровался Питер. — Нам нужна комната. У вас имеются свободные?

— О да, конечно. — Портье, лысоватый мужчина лет пятидесяти, расплылся в улыбке, обнажив крупные желтоватые зубы. Потер руки, а потом шепотом, словно сообщая великую тайну, добавил: — Я вас поселю в крайней, на втором этаже. Она у нас самая лучшая.

Нацепив на нос очки в тяжелой коричневой оправе, портье, который по совместительству, видимо, был и хозяином этого мотеля, придвинул к себе толстую, потрепанную тетрадь, взял ручку, внимательно осмотрел, зачем-то постучал ею по столу и опять поднял глаза на Питера и Джесси.

— И как вас зарегистрировать? Порядок, понимаете ли. Без этого никак нельзя. А многие хотели бы без всякой регистрации, понимаете ли.

Мужчина неприятно хихикнул и подмигнул. Но Питер не принял его игру. Он, как само собой разумеющееся, словно произносил эти слова по несколько раз в день, сказал:

— Мистер и миссис Смит из Биттауна.

Портье радостно заулыбался и закивал:

— Да-да, конечно. Мистер и миссис Смит… Так и запишем, так и отметим. Ну конечно же, конечно…

Джесси неприятны были смешки, ухмылки и подмигивания мужчины. Она старалась держаться за спиной Питера. Сколько таких мистеров и миссис Смит повидал этот Джон Картнер за время владения придорожным мотелем? Разве похожи они с Питом на благочестивых супругов, проводящих свой отпуск в путешествии? Да весь их вид показывает, что у них одна мечта: поскорее уединиться в номере и предаться греху.

Но владелец мотеля слишком хитер, чтобы показывать, что его интересуют такие мелочи. Главное — доход. Поэтому он безропотно записывает так называемых мистеров и миссис Смитов в свою пухлую тетрадь.

— Распишитесь тут, пожалуйста. — Портье пододвинул тетрадь Питеру.

Тот изобразил в нужной графе какую-то закорючку.

— Вот и хорошо, вот и отлично. — Мужчина закрыл тетрадь и достал ключ из выдвижного ящика стола. — Ваш номер семь, на втором этаже, направо от лестницы. Самый лучший номер. Надеюсь, вы останетесь довольны. Ваши вещи?

— У нас нет вещей, — бросил через плечо Питер, уже направившийся к лестнице и держащий за руку Джесси, которая послушно шла за ним.

— Да-да, конечно, — пробормотал мужчина, опять прикрываясь газетой.

Он выполнил свою работу, и ему нет никакого дела, чем будут заниматься в седьмом номере мистер и миссис Смит.

Лучший номер мотеля «Три ивы» оказался узкой темной комнатой примерно в четырнадцать футов длиной. Главной его достопримечательностью была огромная кровать, покрытая ярко-малиновым шелковым покрывалом. Она стояла посреди комнаты и занимала большую ее часть. С двух сторон от кровати расположились тумбочки с маленькими светильниками в форме конусов. У окна на стене висело зеркало, перед которым стоял пуфик, а над кроватью — картина в тяжелой раме. Джесси сначала и не поняла, что на ней изображено. Лишь позже она разглядела, что неизвестный художник аляповатыми мазками кисти попытался запечатлеть пир богов. Во всяком случае, ей так показалось. Хотя она могла и ошибиться. При всей своей любви к живописи понять изображение на картине Джесси затруднялась. Пол покрывал ковер, в некоторых местах сильно потертый.

Справа от входной двери была еще одна дверь, которая вела в душевую.

За свою жизнь Джесси приходилось ночевать во многих гостиницах и мотелях. Семья Корн любила путешествовать, и Джесси проехала с родителями весь континент с севера до юга и с запада до востока. Ей пришлось повидать всякого, но в таком номере останавливаться не приходилось.

Луиза Корн, мать Джесси, всегда к выбору ночлега подходила серьезно. Она любила комфорт и уют, и требования к отелям предъявляла самые высокие. Она заранее узнавала об условиях проживания в том или ином отеле, об уровне обслуживания в нем, о предлагаемом сервисе. И только после этого, если все ее удовлетворяло, давала добро на ночевку. Сюрпризов миссис Корн не любила. «Для меня, — часто говорила Луиза, — главный сюрприз — это отсутствие сюрприза». Мотель «Три ивы» остался бы в стороне от интересов Луизы.

Джесси была уверена, что матери здесь не понравилось бы все: начиная с ехидно ухмыляющегося портье до этой неуютной, словно нежилой, комнаты. Ведь в ней вся обстановка просто нагло заявляла: «Я — комната на одну ночь. Не рассчитывайте, что вам здесь будет хорошо и удобно».

Джесси прогнала мысли о матери подальше. Сейчас она не собиралась вспоминать о ней. Ведь эти воспоминания обязательно вызвали бы и другие мысли. А они Джесси были совершенно не нужны.

Питер, бросив сумку около дверей, прошел к кровати и упал на нее навзничь, раскинув руки. Полежав так несколько секунд, он резко сел, поднял глаза на стоящую у дверей Джесси и прошептал:

— Иди ко мне, принцесса.

Джесси медленно подошла к кровати и остановилась рядом с ним. Питер обнял ее за талию, притянул к себе и уткнулся лицом в ее живот. Ощутив его горячее дыхание, обжигающее тело через одежду, Джесси затрепетала. Она обхватила голову Питера и еще сильнее прижала к себе.

Потом Питер медленно расстегнул пуговицы на брюках Джесси и начал их стягивать. Она движением бедер помогала ему. Когда они спустились до пола, Джесси переступила ногами, освобождаясь от ненужного предмета гардероба, и оттолкнула их ногой в сторону. Потом Джесси сняла кожаную куртку, быстро отбросила ее назад и села на колени Питера, сразу почувствовав, как он возбужден. Тоненькие трусики и легкая блузка не мешали ощущать крепкое, спортивное тело Питера.

Она приблизила свои ладони к его лицу, нежно провела ими по щекам и крепко поцеловала в губы.

Продолжая целоваться, они помогли друг другу раздеться, небрежно скидывая одежду прямо на пол. Питер осторожно опустил обнаженную Джесси на кровать. Ярко-малиновое покрывало холодом обожгло спину. Джесси невольно вздрогнула. Тем приятнее было принять на себя горячее тело Питера. Она обвила его руками и ногами, словно боялась, что он покинет ее.

Питер просунул руки под спину Джесси и прижал ее к себе. Нестерпимое желание охватило обоих, оно было столь велико, что они даже не стали тратить время на предварительные ласки. Питер вошел в нее сразу, быстро, может быть, даже слишком грубо. Но, как ни странно, Джесси такой напор понравился. Темп движения их тел с каждым мгновением ускорялся, пока не превратился в бешеную скачку, сопровождающуюся сладостными стонами.