Пола Ру - Забытое счастье

Финн указал на накрытый для завтрака стол. Над тарелками витал приятный аромат.

— Голодна?

— Я не задержусь. — Девушка осторожно прошла мимо него, избегая физического контакта, и направилась к открытым балконным дверям. С улицы доносились шум машин и голоса людей.

Алли глубоко вздохнула и повернулась к Финну.

— Я приехала сказать, что не смогу выполнить твою просьбу.

— Почему?

— По многим причинам. Начнем с того, что я не желаю вспоминать прошлое.

— Я понимаю, это будет нелегко для тебя, — сказал он. — И готов предложить компенсацию.

— Извини?

— Сколько? Сколько стоит твоя помощь?

— Ты решил, что я прошу денег? — Ее щеки вспыхнули, она машинально попятилась назад.

— Подожди. — Он сделал предупредительный жест. — Я не то имел в виду.

Девушка уперла руки в бока.

— А что ты имел в виду?

— Извини. Мои слова прозвучали оскорбительно.

Финн снова извиняется? Она на мгновение прикрыла глаза.

— Мы ненавидели друг друга так сильно? — Мужчина взял кофейник и начал разливать кофе.

Ее сердце ушло в пятки.

— Нет. Совсем... напротив.

Он выпрямился и протянул ей чашку.

— Тогда я не понимаю, почему ты не хочешь помогать мне.

Не могу. Она взяла чашку, намеренно не касаясь его пальцев. Порой Алли ненавидела его, ненавидела себя за то, что они сделали друг с другом. Ей хотелось верить, что она, наконец, повзрослела. И теперь, в двадцать девять лет, была убеждена, что у нее есть отличный шанс доказать себе и всему миру, что можно жить счастливой, полноценной жизнью и без мужа. Который к тому же не любил и не ценил ее.

Алли грустно улыбнулась. Она долго пыталась забыть прошлое, и тут является Финн с просьбой оживить воспоминания.

— Мы причинили друг другу боль.

— А ты думаешь, легко жить с дырой в памяти? — Он сделал глоток из чашки и присел на краешек стола. — А оставить тысячи сотрудников без работы — хорошо? Или потерять бизнес из-за мелочной женщины?

— Я тут ни при чем. — Алли прищурилась.

Он вздохнул.

— Мы, двое взрослых людей, просто обменяемся информацией.

Она разрывалась на части от нерешительности. Он стал совсем другим человеком, он больше не был ее Финном, ее датским викингом. Она чувствовала произошедшие в нем перемены, как может чувствовать только любящая женщина. С него спал налет снобизма, и сквозь маску властного и удачливого бизнесмена проступили черты живого человека из плоти и крови.

Поиски в Интернете дали неплохие результаты, многое из его жизни прояснилось, но об их союзе написали всего одно предложение: «После короткого брака любимый сын Дании несравненный Финн Джейкоб Соренсен снова свободен».

Впрочем, она не обиделась. Но ей казалось странным, что у Финна не осталось хотя бы смутных воспоминаний об их семейной жизни.

Она посмотрела в чашку и вдохнула приятный аромат. Клубничный чай.

— Что я могу сделать, чего не смогли доктора? — наконец выдавила она из себя.

— После чтения твоих писем у меня были видения, смутные догадки.

— Но у тебя нет моих писем, — возразила она.

— Я сохранил их, уверяю тебя.

Алли отмахнулась от его слов.

— Наверняка лучшие врачи уже пытались вернуть тебе память...

— Деньги здесь бессильны. Специалисты в один голос твердят: ждите, память может вернуться в любой момент.

— Ясно.

Он бросил на нее пристальный взгляд.

— Что это значит?

— Ты никогда не отличался терпением.

Его глаза затуманились.

— Итак, потеря памяти временная?

— Надеюсь. — Его голос сорвался. — Может восстановиться полностью или фрагментами. — Мужчина провел рукой по волосам, в его глазах читалась решимость. — Скажи, как я могу убедить тебя, Алли.

Благодаря необычному акценту Финн всегда произносил ее имя как-то по-особенному, не так, как другие.

Алли покачала головой.

— Если я не могу получить твоего согласия по доброй воле, ты не оставляешь мне выбора.

Ее сердце ухнуло в пятки. Он собирается вышвырнуть меня из квартиры .

— Почему ты так поступаешь?

— Поверь мне, я не хочу принуждать тебя.

Черты его лица смягчились.

Алли аккуратно поставила чашку на стол. Уходи. Ты однажды сделала это, сможешь и сейчас. Найди адвоката и начинай бракоразводный процесс.

Она уже готова была последовать своему решению, как он вздохнул. Горько и задумчиво.

— Ты — та причина, по которой светит солнце...

Мое стихотворение.

— И звезды льют свой яркий свет в ночи. Ты мое счастье, ты — луч в оконце, отрада для измученного сердца и души...

Она закусила губу. Финн выразительно декламировал строчку за строчкой.

Алли слышала, как гулко бьется ее сердце. О боже! Она же не из камня. У нее есть сердце, иначе она не согласилась бы встречаться с ним. И выслушав его, не чувствовала бы такую необъятную печаль.

А ведь весь последний месяц она так старательно училась быть холодной и рассудительной.

Алли крепко зажмурилась в страхе, что в ее глазах он прочитает симпатию и глубокое сочувствие.

Она пришла сюда, чтобы сказать, что он просит больше, чем она может дать. Однако, если ему не помочь, когда он в таком отчаянии, в такой нужде, она будет сожалеть о собственной жестокости всю оставшуюся жизнь.

Мужчина перед ней был загадкой. Он слишком долго страдал, слишком мучился сердечной болью. Внешне он оставался все тем же Финном, которого она знала, красивым, властным, гордым, умеющим подчинить все и вся своей воле. Только теперь у него были свои шрамы на душе. Свои скелеты в шкафу.

И она чувствовала, что действительно может помочь ему.

Какой же матерью я стану, если отказываю в помощи отцу своего ребенка?

Нужно сделать несколько шагов от неуверенности к свободе. Рано или поздно Финн узнает о существовании ребенка, и ей поневоле придется с ним общаться. Так что в ее интересах сохранить с ним дружеские отношения.

Алли посмотрела в его глаза. Когда-то наполненные страстью и нежностью, сейчас они были... пусты.

— Ты помнишь мое стихотворение, — медленно произнесла она.

— Из того, что я могу вспомнить до катастрофы, никто больше не писал мне стихов, — его взгляд буквально приклеился к ее лицу.

Ей показалось, что она проглотила огромный шарик мороженого. В горле запершило.

— Любовь творит с людьми странные вещи. Я написала банальное стихотворение.

— Которое ничего для тебя не значит.

— Сейчас ничего.

— Лгунья.

Он так стремительно пересек комнату, что Алли в испуге прижалась к окну, спиной ощутив холод стекла. Все ее тело предательски заныло в ожидании ласк и поцелуев.

— Это несправедливо, — твердо возразила она.

— Жизнь часто бывает несправедлива. — (Алли отвела взгляд, не желая окунаться в омут этих сверкавших изумрудных глаз, которые она так безуспешно пыталась забыть.) — Я не умею красиво выражаться, Алли, но женщина, которая написала такое стихотворение, должна была любить всем сердцем. Вспомни счастливые минуты, что мы пережили, и помоги мне найти дополнение к завещанию. Пожалуйста.