Налини Сингх - Проснись для любви

Сейчас же барьер между ним и очаровательной, сексуальной Тейлор исчез, а его тело требовало компенсации за почти три года полного, если не считать единственного сладкого и горького вечера с Бонни, воздержания. После смерти Бонни он получил немало предложений и с легкостью их отверг. Он полагал, что его способность что-то чувствовать умерла вместе с его нерожденным ребенком, равно как и потребность в нежной женской ласке. Но по своей реакции на Тейлор он понял, что тело его не умерло, оно только впало в оцепенение в ожидании прихода одной лишь женщины, которая пробудит его.

Тейлор.

Шум воды в душе прекратился. Джексон тряхнул головой, оттолкнулся от стены и направился вниз, на кухню. После сегодняшнего прискорбного приключения не годится, чтобы Тейлор увидела, что он, откровенно возбужденный, поджидает ее у двери ванной, готовый сорвать с нее единственный предмет одежды. Он не знал, сумеет ли устоять при виде обнаженного и доступного тела, прикрытого только халатом. Его халатом.

Через несколько минут Тейлор вошла на кухню, закутанная в этот самый проклятый халат.

— Кажется, пахнет кофе?

Джексон скинул туфли в комнате, а теперь заметил, что Тейлор тоже стоит босая.

— Простудишься, пол холодный. Сейчас дам тебе носки.

Он даже не стал бороться с желанием заботиться о ней.

Она подошла к нему и протянула руку.

— Сначала кофе.

— Это… мой, — с трудом выговорил он.

Но Тейлор взяла чашку и сделала большой глоток. Джексон наблюдал за ее движением. Она удовлетворенно вздохнула. Хмурясь, Джексон отошел на пару шагов.

— Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше. — Она повернулась, сжимая в ладонях чашку. — Доналд не испугал меня. Наверное, я просто ощутила предательство.

В ее словах слышалось разочарование.

Джексон понял.

— Здесь тебе ничто не угрожает.

На лице Тейлор засияла улыбка.

— Знаю. Я верю тебе.

Dio! — подумал Джексон. Ни за что на свете он не станет сейчас ее соблазнять.

— Сейчас я принесу носки.

— Не беспокойся. Пойдем лучше в гостиную. — Она поставила на стол уже пустую чашку. — Ты идешь?

Счастливый, Джексон проследовал за Тейлор в просторную комнату. Слева на стене висела небольшая музыкальная система, напротив стоял обтянутый синей тканью большой диван. Но самым замечательным в этой комнате было огромное, во всю стену окно. Выходило оно на море, на потухший вулкан на острове Рангитото.

— Здесь так хорошо…

Тейлор пересекла комнату по сизовато-серому ковру и приложила ладонь к стеклу. Джексон остановился рядом с ней.

— Здесь хорошо думается. И никто не заглянет внутрь, даже если и окажется под окном.

Лицо Тейлор было обрамлено вьющимися черными волосами, наверное, бесподобно влажными на ощупь. Желание поднять руку и проверить предположение было настолько велико, что Джексон засунул руки в карманы брюк и сжал кулаки.

— У тебя очень аккуратный дом.

Для Джексона этот дом был слишком пустым.

— Детей нет, вот и чисто.

Тейлор ласково улыбнулась.

— Ник умеет создавать хаос. Где маленькие мальчики, там обязательно на полу валяются грязные кроссовки.

— Удивляюсь, как ты отпустила его в лагерь.

Тейлор перевела взгляд с моря на лицо Джексона.

— Как это понимать?

Джексон вскинул бровь.

— Ты очень заботишься о брате.

— У него нет родных, кроме меня. — Она, без сомнения, оправдывается. — Я его единственная опора в жизни.

Лучше оставить на время эту тему, учитывая, насколько эмоционально реагирует Тейлор, когда речь заходит о ее брате. Джексон обращался к вопросу о Нике, когда Тейлор работала с ним, но она ответила ему ледяным упорством. Тогда Джексон испытал горькую досаду из-за того, что не имеет никаких прав на ее брата. И на нее.

Тогда.

Он не прикоснется к Тейлор в эту ночь, так как обещал ей безопасность и не изменит своему слову. Но после этого все клятвы останутся в прошлом. Ему нужны права на нее. Все и всяческие права.

— Я приготовил для тебя свободную комнату. Справа от верхней спальни. Если тебе что-нибудь понадобится, моя комната напротив, — произнес Джексон деловым тоном.

Тейлор умела расслышать, когда ей давали понять, что она свободна.

— Есть, шеф.

— Такого я ни разу не слышал, когда ты работала со мной.

Говорил Джексон непринужденно, но не таков был его взгляд, буравящий, горячий и властный. Тейлор знала, что означает такой взгляд, знала с ранних лет. И ей не хотелось противостоять такому взгляду. Сердцебиение в ее груди усилилось, и она поспешно вышла, бросив коротко:

— Спокойной ночи.

На двери спальни не оказалось замка, но это обстоятельство не смутило ее. Джексон не причинит ей зла. Это не означает, что он не хочет ее. Она давно поняла, что Джексона влечет к ней. Но чувствовала себя с ним в полной безопасности, зная, что никаких последствий не будет. Он — настоящий мужчина. Кодекс чести для него сильнее вожделения и страсти. Как бы ни вела себя Бонни, он не стал бы нарушать клятв, данных в день свадьбы. Но вот его жены не стало, и огонь уже вспыхнул, хотя бы только в его темных глазах.

Тейлор, бессильная совладать с борющимися в ней чувствами, стала готовиться ко сну и тут же обнаружила, что спать ей не в чем. Она хотела было обследовать содержимое платяного шкафа, но тут за дверью послышались тяжелые шаги. И отрывистый стук.

Открыв дверь, Тейлор увидела, что Джексон протягивает ей белую ночную рубашку.

— Мне пришло в голову, что тебе может понадобиться вот это.

Сердце Тейлор подпрыгнуло.

— Спасибо.

Едва она взяла рубашку, как зазвонил мобильный телефон, все еще остававшийся в кармане халата. Ее сразу же охватила тревога.

— Подожди. Может быть, это Ник.

Увы, звонил ее отчим, Лэнс Хигерти.

— Тейлор, ты где? Твой домашний телефон не отвечает. Где мой сын?

Тейлор знала, что последняя фраза была сказана сознательно: ей напоминают, что Ник лишь наполовину ей брат. Неважно, что она его воспитала. В глазах закона у нее на Ника меньше прав, чем у Лэнса, его формального отца.

— Зачем вы звоните? Уже поздно.

Почувствовав, что ее голос вот-вот дрогнет, она стиснула в кулаке рубашку.

— Ты мне еще не ответила.

Сознавая, что бледнеет, она повернулась к Джексону спиной и сказала:

— У меня есть еще две недели.

Каких-то четырнадцать дней до истечения срока представления юридических документов, призванных воспрепятствовать осуществлению претензий Лэнса на исключительное право опекунства.

В ответ раздался жестокий смешок.

— Мы можем говорить по-хорошему, можем по-плохому, но победа у меня все равно в кармане. Имей это в виду и не забывай свое место, пигалица. Мой сын заслуживает лучшей участи, чем жизнь с тобой.