Элен Алекс - Забытая мелодия

Что бы вы могли самому себе рассказать о человеке, которого больше нет в вашей жизни? Что он любил вас так, как не полюбит больше никто и никогда? Что он собирался прожить с вами долгую и счастливую жизнь и умереть в один день? Что имя у него было мягкое и нежное, как морская волна, а руки сильные и надежные, как прибрежные скалы? И что лишь забытая мелодия теперь напомнит вам о нем?

Все случилось не так уж и давно, и эту историю вам с удовольствием поведают местные старожилы. И каждый из них совсем немного приврет именно в том месте, где судить-то как раз надо будет вам самим. Произошло это в нашем городе, а то, что эту историю разнесли, в конце концов, по всему округу, так вы же сами знаете, что нашим людям только подавай что-нибудь эдакое...

Меня зовут Денни, и мы познакомимся немного позже. Мы познакомимся немного позже, но одно я могу сказать сейчас. Я был участником этой нашумевшей истории.

Ну не прямым участником, конечно, а косвенным. Но если вы решите узнать всю правду из первых уст, а также, в конце концов, разобраться, кто прав и кто не прав, то я охотно поделюсь с вами своим собственным мнением.

А если и после этой истории все ваши теории о любви, верности и предательстве все так же будут висеть в воздухе, как безответные воздушные шарики, то уж тогда я, право, и не знаю, что я могу вам еще сказать.

Ну хорошо, начну по порядку. Начну с того рокового дня. Я о Майкле и Лиз, вы, конечно же, догадались...

Майкл был неплохим музыкантом, хотя его уже мало кто помнит. Среди знатоков до сих пор ходят споры, принадлежит ли ему наша знаменитая «Забытая мелодия», и многие сходятся на том, что это действительно его произведение.

Но Лиз так и не удалось этого доказать, она мало что понимает в нотах, нотных рядах и музыкальном соответствии. А все черновики Майкла с тех пор как в воду канули. А те парни, которые, как убеждена Лиз, присвоили себе авторство этой прекрасной музыки, так до сих пор и не раскололись.

Лиз все знали как прекрасную танцовщицу, но она тоже больше уже не танцует. А как она танцевала, мой бог, ее часто показывали по телевизору.

Ее танцы были своеобразны, да и места выступлений отличались оригинальностью. В последнее время она танцевала в ночных клубах, но что это были за танцы, сами Музы, должно быть, аплодировали ей.

Лиз не нужно было даже расстегивать верхнюю пуговицу у своего платья, и к концу третьего часа выступления она была, не поверите, полностью одетой. Животная страсть и неуемная энергия разили вас наповал даже сквозь ее сценический костюм. А все остальное неугомонной публике было позволено сколько угодно надумывать самой.

Правда, я в такие места никогда не ходил, но видел ее танцы по первому каналу. У меня до сих пор где-то лежат несколько кассет с записями ее танцев, я смотрю их, когда мне становится особенно грустно.

Так вот, о Лиз и о Майкле.

Тот день не предвещал ничего особенного и необычного. Правда, с утра светило солнце, что довольно нечасто бывает в нашем северном городе.

Потому что, если вы встанете лицом на северо-запад и посмотрите во-о-он туда, в ту сторону, куда я сейчас показываю пальцем, то увидите там снежные вершины. Они растворяются где-то там, у самого горизонта, но до них всего каких-то пятьдесят миль.

Да, у нас прохладно, раз уж снег так близко и лежит всего в двух с половиной часах от города. Только ехать туда надо на хорошей машине, а то непременно застрянете. Горная дорога, знаете ли, сэр, она непредсказуема.

Но если вы развернетесь и посмотрите туда, куда я показываю пальцем теперь, на юго-запад, то знайте, что в той стороне находится уже побережье. Правда, его вы с этого места, где мы сейчас с вами стоим, ни за что не увидите, как ни старайтесь, сэр.

Его отсюда не увидеть, но знайте, что до побережья от нашего города часа три езды, не более. Даже если вы поедете туда на самом паршивом автомобиле допотопной сборки.

Так что у нас не очень прохладный город, нет. И летом у нас бывает даже очень жарко. Так жарко, что часто в приличных домах ломаются кондиционеры.

Я знаю об этом так хорошо, потому что мой друг работал как раз в то время в мастерской по ремонту кондиционеров и обогревателей. И за несколько дней до того, как у Майкла и Лиз все в жизни так перевернулось, мы как раз принесли им новый, смонтированный под заказ кондиционер.

Майкл открыл входную дверь своей квартиры и очень удивился, увидев нас на пороге.

— О, мой бог, что это?! — воскликнул Майкл, так сильно он удивился, ведь он вовсе не просил нас немедленно тащить к нему этот кондиционер.

А мы вручили Майклу чек и вовсю пытались увидеть Лиз.

— Вот, пожалуйста, — вежливо говорили мы Майклу, — получите, пожалуйста, свой кондиционер.

Но Лиз была в другой комнате, а может, даже в ванной, мы слышали, как она напевала сама себе что-то забавное. Но к нам она не вышла, зачем ей это?

По квартире были разбросаны ее платья, в которых она так превосходно танцевала во всяких сомнительных заведениях, а в воздухе стоял тончайший аромат ее дорогих духов.

А Майкл сказал нам, что мы зря принесли сюда кондиционер, мы слишком поторопились. Ведь у них с Лиз через несколько дней свадьба, и они переезжают на другую квартиру. И он как раз собирался передать в мастерскую адрес новой квартиры. А теперь ему придется волочь туда чуть ли не на собственном горбу еще и кондиционер.

Посреди комнаты стоял белый рояль Майкла, я уже говорил, что он был классным музыкантом. «Счастье где-то здесь» — это ведь тоже его произведение, а это очень сильная музыка, она так и брала вас за душу, когда первый канал прощался со своими телезрителями на ночь.

Но сейчас на белом рояле Майкла лежали серебристые платья Лиз, и нас с моим другом это очень волновало. И мы стали наперебой говорить Майклу, что мы сами с большим удовольствием перетащим его кондиционер на новую квартиру, ведь это по нашей вине на него свалились такие новые хлопоты.

— Мы сами перенесем этот ваш кондиционер на вашу новую квартиру, нам совершенно ничего не стоит перенести туда ваш кондиционер, — говорили мы Майклу.

Но Майкл только сухо сказал нам, что он премного благодарен и что счет он оплатит на этой неделе.

А мы, конечно, побоялись, что он заподозрит нас в излишней любви к своей Лиз, мы и так проявили слишком много прыти. Поэтому мы не стали больше настаивать, а поспешили откланяться, нелепо пятясь к двери и извиняясь.

А Лиз к нам так и не вышла, зачем ей это? Но когда мы возвращались обратно в мастерскую, нам казалось, что теперь все улицы, деревья и дома пахнут ее тонкими дорогими духами.

А Эдди, это мой друг, я забыл его представить, всю дорогу до мастерской переживал, что нам не удалось увидеть Лиз... А я думал, что он зря так переживает. Ну прямо как ребенок, мечтающий о шоколадной конфете в роскошной упаковке.