Селина Синклер - Герой ее романа

— Какого черта? Что ты здесь делаешь?

— Разве я мог позволить тебе приехать сюда без сопровождающего?

— Брось нести чепуху. На этот раз она не пройдет.

— Ты ранишь меня, любимая.

— Хорошо. А теперь исчезни.

— Улыбайся, сердце мое. Ведь ты не хочешь, чтобы у этих очаровательных леди создалось неверное впечатление?

— Именно этого я и хочу. Исчезни. Или я натравлю их на тебя.

— Ты не сделаешь этого, — сощурился он.

— Ты так думаешь? — Она зло улыбнулась.

Что было дальше, Сара помнила довольно смутно.

Она представила Дакоту матери и ее подругам. После чего, злорадствуя, вынудила его самостоятельно защищаться от стаи алчущих женщин. Дакота бросил на кон все свое очарование, смертоносную улыбку, и случилось неожиданное. По его просьбе миссис Мэтьюз сама проводила их в библиотеку. Теперь Сара стояла у отцовского письменного стола и смотрела на него. А он пересекал библиотеку, направляясь к ней. Она мучительно осознавала, что они остались одни. Отвернувшись, чтобы он не заметил ее незащищенности, Сара принялась перебирать бумаги отца на столе.

— Ну хорошо, ты получил, что хотел.

— Еще не все, но я получу. — Голос, мягкий и решительный, прозвучал почти над ее ухом.

— Мы одни. Так что говори, если тебе есть что сказать, и уходи.

— Не в моих интересах, Сара, уходить. У нас еще есть незавершенные дела.

— Никаких общих дел у нас нет. — Она швырнула бумаги на стол и резко повернулась к нему. — Ты ясно сказал об этом перед отъездом. И если у меня еще оставались сомнения, они исчезли после того, как ты разменял чек!

— Ах да! Пресловутый чек. — В глазах сверкнуло серебристое пламя. — А я все ждал, когда мы заговорим о нем. Душа моя, ты прекрасно владеешь словом. «Плата за услуги»...

Сара с вызовом вздернула подбородок.

— Ты получил деньги, так что мы квиты. Я ничего не должна тебе, включая объяснение.

— Вот здесь ты не права. — В глазах Дакоты появился опасный хищный блеск. — По-моему, ты должна передо мной извиниться.

— Извиниться?! — Сара недоверчиво смотрела на его поразительно спокойное лицо. — Ты хочешь, чтобы я извинилась перед тобой?

— Конечно. Однажды я говорил тебе, что денежные вопросы не имеют ничего общего с нашими отношениями, помнишь?

— И ради этого ты вернулся? Чтобы разбудить мою память?

— Правда в том, что я скучал по тебе, Сара. Я хотел говорить с тобой и смеяться с тобой. Я скучал по твоей улыбке и по твоим поступкам, которые иногда доводили меня до бешенства. Но больше всего я хотел обладать тобой, любить тебя. — (Она недоверчиво смотрела на него.) — А ты скучала по мне? — тихо спросил он.

— Нет! Я...

— Лгунья, — пробормотал он, лаская ее щеку.

Она открыла рот, чтобы протестовать. Его взгляд упал на ее губы. Большим пальцем он стал водить по ним.

— Будто бы годы прошли, с тех пор как я касался тебя, — прошептал он.

От явного голода в его глазах у Сары перехватило дыхание. В животе чувствовалось предательское томление.

— И целая вечность с тех пор, как я целовал тебя.

Его губы коснулись ее таким нежным и мягким поцелуем, что вспомнился летний дождь. Сара закрыла глаза, беспомощно уступая страсти. А он легкими, как перышко, поцелуями покрывал чувствительную ямку у нее на шее. Он так давно не обнимал ее, а она так сильно нуждалась в нем. Сара без слов призналась, что любит его, что по-прежнему жадно хочет его.

— Дакота, люби меня, — прошептала она.

— Люблю, Сара, люблю, — простонал он. Крепко держа ее в объятиях, он голодными поцелуями покрывал ее рот, изучал ладонью изгиб бедер, живот, поднялся выше и обхватил ждущую, закрытую шифоном грудь. Сара отчаянно прижималась к нему и тихо постанывала, когда он стал ласкать ее груди с чувствительными бутонами, потом взял один в рот и стал дразнить языком.

— Солнышко, где молния?

Она направила его руку к застежке на боку платья. Секундой позже лиф платья упал к талии. Он высвободил груди из прозрачного заточения.

Когда он втянул в рот ноющий сосок, Сара впилась ногтями в его спину. У нее подгибались колени. Мощное эротическое чувство захлестнуло ее. Она горела как в лихорадке.

— Я хочу тебя, Дакота. Я хочу тебя...

— Я тоже хочу... проклятие, так хочу, что, кажется, сейчас взорвусь.

— Чего же ты ждешь?

Такого искушения невозможно было выдержать. Сара действовала на него так, как ни одна женщина в прошлом. Она никогда не надоест ему. Только бы ласкать ее, любить ее...

Дрожавшей от страсти рукой он нырнул ей под платье, скользнул по шелковым чулкам, по круглым бедрам... Она прижималась к его ладони, жаркая, готовая. Тело дрожало под его рукой.

— Сейчас, — выдохнула она. — Пожалуйста, сделай это сейчас.

— Да. — Он нашел в кармане защиту, его дыхание стало хриплым и напряженным. Руки тряслись от силы желания.

— Поспеши!

Он отодвинул крохотный кусочек шелка, единственную преграду, разделявшую их. Потом взял ее за талию, поднял и снова опустил. Горячая, тугая и эластичная, она со вздохом приняла его, обхватив шелковыми ногами за талию.

— Дай мне твой рот, крошка, и держись крепче, — прошептал Дакота, направляясь к двери.

Каждый шаг для Сары был изощренным мучением. Каждый толчок нежной пыткой. К тому моменту, когда он повернул ключ и запер дверь, она напряглась и хватала ртом воздух. Затем вдруг почувствовала, что прижата спиной к двери, а он начал быстрое, сильное движение. Она вскрикнула от наслаждения.

Сара изгибалась, ощущая лихорадочно нараставшее буйство плоти. Его удары становились жестче, быстрее. Она застонала, почти утонув в наслаждении, и он с хриплым криком взорвался в ней.

— Любимая, мне показалось, что ты убила меня, — пробормотал он, когда силы понемногу стали возвращаться.

— Чего ты и заслуживаешь. — Сара прижалась к его шее, обдавая теплым дыханием кожу.

— Но каким способом!

Она засмеялась. Смех откровенно сексуальный. Ему снова захотелось любить ее.

— Не могу поверить, что мы это сделали.

— Что именно? — Он улыбнулся и нежно поцеловал ее в щеку. — Любили друг друга, прижавшись к дверям библиотеки твоих родителей? А по ту сторону — сотня гостей? Чему тут не верить?

Едва слова «любили друг друга» вылетели у него изо рта, он понял, что сделал ошибку. Она подняла голову, смех замер, глаза искали его взгляда.

— Мы любили друг друга? Да? — прошептала она.

От ее загнанного выражения Дакоту пронзил болезненный укол совести. Он закрыл глаза и крепче прижал ее к себе. Как хорошо, что он быстро одумался. Как хорошо, что она снова в его объятиях. Как хорошо, что еще есть шанс все наладить.

— Лок думает, что я одурел от любви.

— А что ты думаешь? — мягко спросила она.

— Я думаю, что один раз в своей презренной жизни он может быть прав. И мне не разрешено возвращаться домой, пока я не найду лекарства. К счастью, — он полез в карман смокинга и достал маленькую бархатную коробочку, — у меня есть план.