Фэй Уилбик - Через шестнадцать лет

— Не такой?

Глаза Алана превратились в угрожающие узкие щелки, и вслед за этим он стремительно бросился на девушку. Она успела увернуться, громко визжа, и побежала от него. Он, разумеется, мог поймать ее в любой момент, но удовольствие было как раз в том, чтобы продлить игру. Они наслаждались возней на снегу, смеясь как дети. Веселая потасовка окончилась тем, что Алан повалил свою юную подругу в сугроб, удерживая в нем своим мощным телом, и потребовал плату за нанесенное оскорбление. Постепенно смех перешел в приглушенное воркование. Девушка не сопротивлялась, когда он поднял ее на руки и понес в хижину.

— Ты еще ни разу не сказал мне, что здесь делаешь. — Трэлла лежала, прижавшись к любимому, закинув ногу на его бедро. Пальцами правой руки она перебирала волосики на широкой, мускулистой груди.

— Почти то же самое, что и ты, — ответил тот. — Мне нужно было время подумать, а хижина как нельзя лучше подходит для этого занятия. Много лет назад Сол сказал, что я в любое время могу пользоваться ею, что и сделал.

Трэлла уловила легкую заминку перед тем, как он произнес имя Сола, но решила не затрагивать эту тему снова. Время покажет, стоит ли волноваться по поводу реакции брата на ее отношения с Аланом. Трудно было понять, почему он считает, что его лучший друг станет возражать против романа с сестрой.

— Я приехала сюда, чтобы поразмыслить над тем, что делать дальше со своей жизнью, — сказала она. — А что ты?

— Видимо, то же самое. — Рука мужчины машинально скользнула по ее спине. — Я подумал, что пришло время принять какое-то определенное решение относительно своего будущего.

— Какое решение? — Трэлле хотелось знать, изменились ли его планы после того, как она появилась в хижине. Но не задашь же подобный вопрос в лоб. Во всяком случае, не сейчас.

— Пришло ли время осесть мне на одном каком-то месте. Я мотаюсь по стране с подросткового возраста.

В словах мужчины прозвучала горечь, стало даже жалко этого гиганта. Она никогда не задумывалась о его образе жизни. Сколько себя помнила, привлекательный друг ее брата то вдруг появлялся на их ранчо, то так же внезапно исчезал.

Последний раз она видела его три года назад, но были и более короткие промежутки. Вот так — то появится, то исчезнет. Почему это происходило, она и не знала, да, если честно, не давала себе труда задаться таким вопросом. Где-то вроде работал, как и на ранчо Сола.

— А что твой отец? — Девушка задала вопрос спокойным тоном, но почувствовала, как Алан напрягся. — Что с ним? Почему ты не работаешь на его ранчо?

Наступила тишина. Ранчо Джека Кольта находилось по-соседству с ними. Она встречала его несколько раз в городе — крупного, краснолицего мужчину с постоянно хмурым лицом. Сын, кажется, ушел из его дома чуть ли не в шестнадцать лет. Отец вроде бы даже грозился пристрелить сына, если тот хоть раз появится на ранчо. Никто в округе не знал толком, из-за чего произошла семейная распря. Мать Алана умерла, когда он был еще совсем ребенком, и Джек женился во второй раз. Трэлла видела его новую жену однажды — та проезжала по городку в приземистой красивой машине, которая смотрелась нелепо на проселочных дорогах. Женщина, сидевшая за рулем, мало походила на жену владельца ранчо.

— Это длинная история, — произнес Алан, когда Трэлла потеряла уже всякую надежду услышать ответ.

— На сегодня у меня не назначено никаких встреч, — с шутливой улыбкой ответила девушка.

— Все это не очень интересно. — Легкость, с которой Алан произнес эти слова, была неестественной — его печальные глаза подтверждали это. — Мы с отцом никогда не ладили, а после смерти матери наши отношения и вовсе испортились.

— Сколько тебе было тогда лет?

— Четырнадцать.

— Трудно было?

— Да. — Трэлла потерлась щекой о его плечо, выказывая молчаливое участие. — Не прошло и года, как отец снова женился, и мне это не понравилось.

— Я не помню, это произошло до или после твоего ухода из дома?

— До.

— Представляю, как тебе было тяжело видеть другую женщину на месте твоей матери.

— Агнес не принадлежала к женщинам материнского склада, — сухо произнес Алан. — Я возражал не столько против ее присутствия в доме, сколько против поспешной женитьбы отца Не знаю даже, почему это так беспокоило меня. Он был плохим мужем, поэтому мне не следовало удивляться, что смерть мамы его мало огорчила.

— Конечно, это должно было волновать тебя. Ты же был еще ребенком.

— Я был достаточно взрослым.

— Ты поссорился с ним? — Ей так хотелось узнать все до конца.

— Да, мы поссорились.

— И ты ушел?

— Ушел. Точнее, он выгнал меня из дома. — Алан резко, со вздохом повернулся. — Я уже точно не помню, как это произошло.

— Ты когда-нибудь пытался поговорить с ним, наладить отношения?

— Есть вещи, которые нельзя исправить.

На какое-то время в хижине повисла тишина. Трэлла пыталась представить, как чувствовал себя мальчишка, очутившись на улице. Это выше ее понимания. Ее собственная мать бросила их с Солом, когда она была маленькой. Но оставались отец и старший брат, которые о ней заботились.

— Интересно, — вдруг заговорил Алан, — что я был рад уйти из дома и избавиться от отца. И за все эти годы ни разу не вспомнил об этом мерзавце. Совсем другое дело — ранчо. До какого-то момента я не осознавал, насколько глубоки там мои корни и какой сильной может стать тоска по родному месту.

Алан сам поражался своей откровенности. За последние двадцать лет он ни с кем не говорил о своем отце. Взял да и ушел из дома с небольшим чемоданчиком, синяком под глазом от отцовского кулака, пятидесятидолларовой купюрой в кармане и ненавистью к самому себе. Чтобы избавиться от этого чувства, потребовались годы, но Алан не был уверен, что полностью освободился от него.

Он прошел тогда пешком десять миль до ранчо Кэтэров — больше некуда ему было идти — и прибыл туда за полночь. Не желая беспокоить хозяев, устроился на открытой террасе, чтобы дождаться утра. Смог заснуть лишь перед рассветом, спал бы и дальше, если бы отец Сола, выходя из дома, не споткнулся о него.

Старый Гиллем провел парня в комнату, дал ему чашку горячего кофе, наложил пластырь на синяк под глазом, молча выслушал его горестную историю. Несмотря на дружбу между сыновьями, их отцы — Гиллем Кэтэр и Джек Кольт — практически не общались.

Кэтэр предложил Алану работу, дал крышу над головой и ни разу не спросил о причине окончательной размолвки с отцом. Даже Сол не был полностью в курсе того, что произошло между другом и его отцом.

— Тяжело, наверное, не иметь возможности вернуться домой. — Слова Трэллы заставили его тряхнуть головой, чтобы избавиться от нахлынувших горьких воспоминаний.