Энджи Фримен - Длиною в жизнь

Наслаждаясь голосом Трейси в телефонной трубке, Кевин чувствовал прилив нежности. Это был его третий звонок за день, и он ощущал себя влюбленным подростком.

— Я хочу уговорить тебя прилететь ко мне в Сидней.

— Зачем?

— Затем, что тебе не следует быть одной. — Точнее, мысленно поправился он, потому что я не хочу находиться один.

— Мне одиночество не в тягость.

— Зато мне в тягость. Поскольку меня можно считать начинающим мужем, постольку я испытываю определенное беспокойство. Мне тяжело представлять тебя одну — беспомощную и беззащитную.

Трейси сдержанно засмеялась.

— Все может случиться, — продолжал настаивать Кевин.

— Например?

— Ты можешь выйти на прогулку и заблудиться в лесу. Или тебя могут похитить.

— Да-да, ты прав, — развеселилась Трейси, — об этом я как-то не подумала! Но ведь ты же спасешь меня, так что мне не о чем беспокоиться.

— Разумеется, спасу!

Кевин не переставал удивляться, что один только разговор с женой способен привести его в хорошее настроение. Он мог бы просто слушать ее голос несколько часов подряд.

— Я уже почти закончила распаковывать вещи. Осталось несколько коробок с книгами. Но я отложу это до завтра — все равно спешить некуда.

— Мы можем сделать это вместе.

— Да, было бы неплохо.

— Я уже вижу перед собой чудесную картину — в камине потрескивают поленья, из магнитофона льется романтическая мелодия, а мы с тобой сортируем книги, попивая вино и, возможно, читая друг другу какие-то избранные места.

Вот мы лежим на большой кровати, представил Кевин, я читаю Трейси какую-то книгу, а она заразительно хохочет. В открытое окно видно звездное небо, а легкий бриз колышет занавески. На Трейси короткая ночная сорочка, открывающая стройные ноги, а длинные блестящие волосы свободно распущены по плечам…

Кевин затаил дыхание, чувствуя прилив радости: ведь сейчас у его жены короткая стрижка, а он четко представил ее с длинными волосами. Значит?..

— Трейси, а ведь мы уже делали нечто подобное? Я имею в виду — читали друг другу вслух?

— Да, а ты разве это помнишь?

— Так, смутно… Просто представил, как мы это делаем. Ну-ка расскажи, что мы читали. Поэзию?

Трейси рассмеялась.

— Не совсем. Наши ночные чтения были не слишком интеллектуальными. Мы предпочитали юмористические рассказы или какие-нибудь жуткие истории.

— А как насчет «Камасутры»? — игриво осведомился Кевин.

— Ты откуда звонишь — из бара? — притворно строго поинтересовалась Трейси.

— Конечно нет. Я совершенно один и сижу в номере отеля.

— И никто тебя не развлекает?

— Во всяком случае, последние десять минут. А до этого был обед и утомительное общение со стаей телевизионщиков. Как бы я хотел, чтобы ты была здесь! Тогда я мог бы махнуть на все это рукой и…

— Я польщена.

— Прекрасно. А хочешь, я кое-что почитаю тебе из «Камасутры»?

— Ты что, всегда имеешь ее под рукой?

— Нет, но могу купить. В отеле, где я живу, хороший книжный магазин. Трейси…

— Да?

Игривое настроение у Кевина вдруг исчезло, и он сказал прочувствованно:

— Я не могу дождаться того мгновения, когда вернусь домой и снова увижу тебя.

— Но это будет уже завтра, — отозвалась Трейси.

Кевин уловил неуверенность в ее тоне, и им овладело мрачное предчувствие. Он попрощался и повесил трубку.

Трейси вздохнула. Она могла бы сказать и больше — например, что тоже хочет поскорее его увидеть, но не сумела вовремя найти нужных слов.

Она побрела в кухню и приготовила себе сандвич, который съела без особого аппетита. Затем сходила в отель, упаковала свои вещи и перенесла их в гостевую комнату домика Кевина. Альбомы с фотографиями, привезенные ею из Кэрнса, она положила в пластиковый пакет и спрятала в ящик комода, который находился в спальне.

Приняв душ, Трейси закуталась в длинный халат и уселась на софу перед телевизором. Найдя какую-то комедию, она уставилась на экран, понадеявшись, что веселый фильм поможет ей расслабиться и уснуть спокойно.

Кевин метался по номеру отеля «Виктория» и все больше впадал в панику. Трейси нигде не было, а ее вещи исчезли.

Повинуясь какому-то импульсу, он решил вернуться поздно вечером, а не рано утром, как планировал вначале, тем более, что его миссия в Сиднее была завершена. После телефонного разговора с Трейси ему вдруг неистово захотелось поскорее оказаться дома. Быстро упаковав свой чемодан, он поймал такси и поехал в аэропорт.

Сон, который он видел минувшей ночью, не на шутку беспокоил его. Кевин никогда не придавал значения снам, однако этот представлял собой нечто особенное. Ему приснилось, что он возвращается домой и обнаруживает исчезновение Трейси. А на столе его ждет записка, в которой она сообщает, что больше его не любит, поскольку он уже не тот человек, которого она знала раньше.

И вот, вернувшись домой, Кевин обнаружил, что ночной кошмар сбылся! Ни малейших признаков присутствия Трейси, а ведь уже далеко за полночь! Наверное, вообще не следовало оставлять ее одну и улетать в Сидней! — корил себя Кевин, мечась по комнатам в поисках записки.

Не найдя ничего похожего, он сел и попытался успокоиться.

В конце концов, все это просто смешно! Надо взять себя в руки. С какой стати Трейси вдруг решит оставить меня?

Да потому, что ты уже не тот человек, которым был прежде. И еще потому, что она больше не узнает в тебе своего мужа.

Кевин закрыл глаза. Наверное, есть и еще одна причина: она знает что-то ужасное о моей жизни до автокатастрофы.

Нет, не могу в это поверить. Все это какая-то глупая шутка. Необходимо гнать подобные мысли прочь. Ведь может существовать и самое простое объяснение: например, Трейси нет в номере отеля потому, что она ждет меня в домике. Скорее всего, это именно так.

Кевин вскочил, смерчем пронесся по отелю, провожаемый удивленными взглядами гостей и обслуги, пулей вылетел из отеля и помчался по тропинке, ведущей к домику. Когда он увидел свет в окнах, то чуть с ума не сошел от радости.

Кевин вбежал в гостиную и обнаружил Трейси мирно спящей на софе перед работающим телевизором. Несколько минут он стоял как вкопанный, наслаждаясь этим зрелищем и сдерживая неистовое желание немедленно схватить ее в объятия и задушить поцелуями.

Трейси лежала в самой непринужденной позе, на ее губах играла легкая улыбка — наверное, снилось что-то хорошее. Длинный халат распахнулся, открывая стройную ногу. Ногти на ноге были покрыты лаком цвета спелой клубники и выглядели так аппетитно, что Кевин почти ощутил на губах этот вкус.

Он перевел взгляд на грудь спящей, полюбовался рыжеватыми волосами, отсвечивающими золотом при свете ночника, порозовевшими щеками. Особенно соблазнительными показались ему слегка приоткрытые пухлые губы.