Майра Хестон - ДЕРГАТЬ ТИГРА ЗА УСЫ

— Мне надо в туалет, — негромко произнесла Мирабел и скорчила извиняющуюся мину.

Пол кивнул, проводил ее из кабинета и повел по центральной лестнице и дальше по коридору к комнате, которую, как ему было известно, приготовили специально к ее приезду.

— Одно из неудобств, связанных с беременностью, — поведала Мирабел. — С тех пор как я жду ребенка, совершенно не могу терпеть.

— Ничего страшного, — заверил Пол. — Вот ваша комната, ванная рядом. Найдете сами дорогу в кабинет?

— Конечно.

— Тогда увидимся внизу.

Вернувшись в кабинет, Пол обнаружил, что дед уже ждет их.

— Где она? — раздраженно спросил Сам, увидев, что внук вошел один.

— Пошла в туалет. Сейчас придет.

Через двадцать минут, в течение которых старый джентльмен, тихо кипя, делал вид, что работает, а Пол, втихомолку ухмыляясь, просматривал спортивный журнал, в дверь негромко постучали, и снова появилась Мирабел. Пол отметил, что она переоделась и причесалась. На волосах ее поблескивала влага — наверное, успела принять душ.

— Вот и я! — весело сказала она. — Поскольку вы были заняты, я решила, что могу немного освежиться. Путь был долгим. Надеюсь, я не слишком задержалась.

— Ничего, — отозвался Арчибалд де Шателле-Норланд с плохо сдерживаемым раздражением. — Я велел Полу привести вас прямо ко мне, потому что меня время поджимает… но ничего страшного.

Мирабел улыбнулась ему широкой простодушной улыбкой.

— Я вас прощаю, — объявила она.

Прощение подразумевало некую вину. Пол не сомневался, что за последние пятьдесят лет едва ли у кого-нибудь хватило духу за что-то простить его деда, и вынужден был собрать все силы, чтобы не расхохотаться в голос, увидев, как брови Арчибалда де Шателле-Норланда поползли вверх от возмущения и изумления.

Мирабел показалось, что двадцать минут, проведенные в машине с Полом, были единственными, когда ей удалось передохнуть. Сначала встреча с его дедом, затем ее провели по внушительному старому особняку, оборудованному, несмотря на почтенный возраст, всеми современными удобствами, начиная со скрытых камер охраны и кончая «джакузи». Чемоданы распаковала женщина, представившаяся ее личной горничной. После этого Мирабел пришлось подписать целую кипу бумаг — банковские карточки, кредитные карточки и, разумеется, брачное соглашение. За этим последовал визит к семейному врачу Норландов, где понадобилось сдавать бесчисленные анализы крови. Потом началась суматоха с брачной лицензией и еще какими-то немыслимыми формальностями. Все это время Мирабел была как в тумане и происходящее казалось ей нереальным. Единственный раз она ощутила себя снова самой собой, когда говорила по телефону с Вики.

По настоянию сестры текст брачного контракта срочно переслали в ее юридическую контору, лучшие умы которой были призваны оценить документ. В течение трех дней между Хьюстоном и Индианаполисом шел непрерывный обмен телеграммами и телефонными звонками. Пока наконец Вики не объявила:

— Наши считают, что устроили тебе очень приличную сделку, — гораздо более выгодную, чем у большинства женщин. Мне она явно по душе.

Однако единственным условием контракта, которое по-настоящему заботило Мирабел, был пункт, где говорилось, что права ребенка или детей, родившихся в этом браке, ни в коем случае не будут ущемлены или ограничены в будущем.

Сам не желал рисковать, боясь, что один из вступающих в брак передумает, и поэтому действовал с молниеносной быстротой. Спустя пять безумных дней после приезда Мирабел уже входила в двери небольшой церкви в Индианаполисе, где проходили все свадьбы, крестины и отпевания членов семьи де Шателле-Норланд с тех пор, как она была построена полтора столетия назад. Входила, чтобы сочетаться браком с мужчиной, которого видела всего раз в жизни. Ибо приходилось признать, что Пол оставил ее на произвол судьбы, оросив на растерзание своему деду.

Пол уже был в церкви и беседовал со священником. Он был очень хорош в светлом полотняном костюме и зеленой рубашке, выгодно оттенявшей цвет его глаз. Мирабел невольно залюбовалась им.

Поразительно, насколько ей стало легче, когда она увидела Пола. Словно он был оазисом в мире холодного безразличия, где она обреталась в последние дни. Он мог вести себя беспечно и азартно, но, по крайней мере, был человеком. Сейчас он казался Мирабел настоящим спасителем.

Капризы беременной, решила она, но тут же всерьез испугалась, впервые задавшись вопросом, что собирается натворить. Это ведь был уже не каприз. Боже, я не могу пойти на это! — в отчаянии подумала Мирабел, идя рядом с Эйбом Сигалом и Арчибалдом де Шателле-Норландом по приделу. Но тут священник, похлопав Пола по руке, с улыбкой повернулся ей навстречу, и молодая женщина поняла, что все пути назад отрезаны. Сердце учащенно забилось, и ей стало трудно дышать.

— Привет, — негромко произнес Пол, когда она встала рядом.

— Привет, — шепнула в ответ Мирабел и внезапно подумала: «Ты ошибалась, мама. Пол — красавец, но я могу на него положиться. С первого взгляда видно, что он человек слова». И сразу успокоилась.

— Так, у кого кольцо? — осведомился священник, раскрывая Библию.

— Кольцо? — раздраженно повторил Сам. Он предусмотрел каждую мелочь, но кольцо совершенно ускользнуло от его внимания. — Эйб, где кольцо?

Это уже была вопиющая несправедливость — Сигал тут был совершенно ни при чем. Адвокат отрицательно покачал головой, а Пол развеселился.

— Я вижу, у невесты на правой руке обручальное кольцо, — пришел на помощь священник.

Оно вполне сгодится.

Сама Мирабел, естественно, знала, что кольцо должно присутствовать на церемонии, но ей и в голову не пришло об этом напомнить. Утром, шепча слова извинения Кейну, она переодела кольцо на правую руку. И сейчас предложение священника показалось ей настоящим кощунством.

— Это кольцо надел мне на руку Кейн! — запротестовала она, в последнюю секунду спохватившись, чтобы не сказать «мой муж». Однако священник все равно бросил на нее удивленный взгляд.

— Какая разница! — свирепо рявкнул Сам. — Это же только для церемонии. Мы сразу же вам его заменим.

Мирабел стиснула пальцы и прижала руку к груди, для большей верности прикрыв ее левой. И спокойно встретила взгляд старика.

— Нет, — объявила она без возмущения, но твердо тоном, не допускающим возражений.

Пол внезапно перестал смеяться. Приглядевшись к Мирабел, он заметил то, на что сначала не обратил внимания. Она специально оделась так, чтобы не выглядеть невестой. В голубом костюме не было ничего романтического, скорее он казался деловым. Волосы были безжалостно прилизаны и стянуты в узел. Единственным украшением служили маленькие сережки. Ни шляпы, ни перчаток.