Джанель Денисон - Райский поцелуй

— Кончено? — повторила ее сестра почти с таким же ужасом, какой Кейла чувствовала в душе. — Что значит — кончено?

— Не деловые отношения, — на всякий случай объяснила Кейла. — Я говорю о нашем романе.

Прищурившись, Джиллиан приняла решительный вид, готовая защитить сестру, хотя была младшей.

— Видимо, мне следует пойти и поговорить с мистером Тримейном, — сказала она надменно. — Никому не позволю безнаказанно обижать мою сестру…

— Успокойся, Джилли, — сказала Кейли, понимая, что сестра без всяких колебаний сразится с Джеком за нее. — Дело не в нем… Это я положила всему конец.

Плечи Джиллиан поникли, и она потянулась к ближайшему блюду за шоколадным пирожным с орехами.

— Но почему?

Кейла отвернулась, чтобы выложить тесто для морковного пирога в форму. Она не могла заставить себя признаться Джилли во всей этой истории с возбуждающими конфетами, но при этом ей совершенно не хотелось выглядеть дурой.

— Я думаю, что Даг повлиял на мою уверенность в себе сильнее, чем я предполагала.

— Даг был полным идиотом, и ты не можешь равнять по нему всех мужчин, — произнесла Джиллиан за ее спиной.

Джек сказал ей то же самое, когда пришел пробовать ее творожные торты.

— Вот что я тебе скажу, — продолжала Джиллиан, — если ты отпустишь Джека на все четыре стороны без борьбы, то это ты будешь полной идиоткой.

Оставив эту грубость на совести сестры, Кейла продолжала выкладывать остатки теста в форму. Но по мере того, как с каждой минутой, с каждым часом и каждым днем на нее наваливалось одиночество, она все больше склонялась к мысли, что действительно была идиоткой, позволив Джеку уйти из этого дома двое суток назад.

Правда, ей было трудно забыть те страхи и ту неуверенность в себе, которые безжалостно терзали ее бедное сердце.

Поскольку она не могла сейчас повернуться и посмотреть в лицо сестре, она крепко зажмурилась, набралась храбрости и призналась:

— Мне страшно, Джиллиан, я до смерти боюсь поверить в счастье.

— Я знаю, — ответила Джиллиан с искренним пониманием. — Но разве не страшнее для тебя потерять такого парня?

От переживаний у Кейлы сжалось горло, и она не могла произнести ни слова. Но слова без всяких усилий проносились в ее голове. Да, ей страшно потерять Джека, и в этом была часть проблемы. Попытаться связаться с Джеком означало подвергнуть себя большому риску… риску, что он может окончательно порвать с ней. В результате она получит такую душевную рану, что может не выдержать.

Однако она начала понимать, что ради любви к Джеку стоило поверить в то, что он никогда не причинит ей боли преднамеренно.

— Бог мой, Кейла! — воскликнула Джиллиан в восторге. — Какие изумительные конфеты! Что это?

Вернувшись к реальности, Кейла оглянулась и обнаружила, что ее сестра уплетает остатки «Сладкой ласки», к которым Кейла даже не притронулась с того момента, как Джек ушел из ее дома. Первым ее побуждением было вырвать коробку из рук сестры и отругать ее за то, что она самовольно попробовала конфеты, предназначавшиеся не для нее.

Но вместо этого Кейла решила проверить ее реакцию.

— Это конфеты из новой партии, которую я создаю.

— Просто объеденье! — Джиллиан внимательно рассматривала конфету. — Ты знаешь, а их форма напоминает мне женскую грудь.

— Они и должны напоминать грудь . — Кейла сполоснула липкие руки и вытерла их махровым полотенцем. При этом она не сводила взгляда с сестры, которая положила в рот очередной кусочек и жевала его с блаженным видом.

— Джиллиан… ты ничего не чувствуешь?

— А что я должна почувствовать? — спросила Джиллиан, смутившись.

Кейла припомнила все, что ощущала сама, когда ела возбуждающие конфеты.

— Жар. Трепет. Может быть… легкое возбуждение?

Джиллиан слегка сдвинула брови.

— Слушай, у тебя случайно не нервный срыв?

— Нет. — Кейла закусила нижнюю губу, пытаясь найти хоть какой-то внешний признак того, что на ее сестру подействовали конфеты, но ничего не обнаружила. — Значит, ты не чувствуешь никаких сексуальных проявлений? — допытывалась она.

— Послушай, я не знаю, что на тебя нашло, но ты просто не в своем уме, если думаешь, что кусочек-другой шоколада могут заставить бушевать чьи-то гормоны. Если бы это было так, половина населения земли постоянно пребывала бы в возбужденном состоянии.

Кейла испытала смешанное чувство разочарования и облегчения. Разочарования потому, что ее потрясающей идее продавать возбуждающие конфеты в «Сплошном соблазне» не суждено было осуществиться, а огромное облегчение потому, что это открывало перед ней новые возможности.

Возможность верить, возможность доверять возможность любить.

А самое главное — возможность быть самой собой.

— А почему ты задаешь мне все эти вопросы? — спросила Джиллиан, слизывая сладкие крошки с пальцев.

— Потому что я положила в эти конфеты возбуждающее средство, и мне необходимо было знать твою реакцию на них.

Джиллиан оторопела, но еще больше изумилась, когда Кейла призналась, что использовала Джека для своего эксперимента и считала, будто каждый раз, когда они занимались любовью, это случалось благодаря ее конфетам.

Она даже поверила в то, что сама испытала на себе действие стимулятора. Но все это, как выяснилось, оказалось плодом ее воображения.

Теперь Кейла поняла то, чего не могла понять, когда Джек попытался достучаться до ее разума. Ей так хотелось возбудить страсть Джека, что она приписала его влечение к ней конфетам.

Джиллиан схватила Кейлу за руку:

— Кейла, Джек Тримейн с ума сходит по тебе, — сказала она с улыбкой. — Я видела, как он смотрел на тебя в тот вечер в кондитерской, когда я случайно помешала вам. Все время, пока я разговаривала с ним, он не сводил с тебя глаз. Его чувство к тебе подлинное.

В конце концов Кейла и сама это осознала. Но не опоздала ли она?

— Отношение к тебе мамы, да и Дага, стало причиной потери веры в себя и в то, что такой мужчина, как Джек, может увлечься тобой, но это случилось. Не позволяй тем проклятым голосам, которые звучат в твоей голове, мешать тебе жить своей жизнью. Я понимаю, что ты не решаешься открыть свои чувства из-за боязни быть отвергнутой, но есть вещи, ради которых стоит рисковать.

А Джек, безусловно, стоил того, чтобы рисковать. Кейла знала это.

— Когда ты стала такой мудрой?

— Поверь мне, эта белокурая головка кое-что соображает, — сказала Джиллиан, тряхнув головой. — Мы обе воспитывались в такой обстановке, которая нанесла вред нашей самооценке, так что я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь. Но, несмотря на прежние неудачи, я верю, что где-то существуют наши половинки, которые будут любить нас такими, какие мы есть. И, возможно, таким человеком для тебя оказался Джек.