Розали Эш - Хрупкий брак

— Это ты хочешь развестись, — сказала она хрипло. — Ты сказал…

— Энни! — воскликнул он и слегка встряхнул ее. — Я не хочу развестись! Ты можешь это понять?

Несколько секунд она ошарашенно смотрела на него. И тут вдруг ее осенило.

— Ах, все понятно, — прошептала она с едкой горечью. — Я, кажется, оскорбила гордого папочку, не так ли? Ты хочешь, чтобы я оставалась твоей женой, так как ношу твоего ребенка. Внезапно я стала достаточно ценной для тебя. В этом все дело, так ведь, Джош?

Он медленно отпустил ее плечи. Его лицо стало непроницаемым, словно маска. Он тяжело дышал.

— Вот какого ты обо мне мнения, Энни? — сказал он хрипло.

— А что еще я должна думать? — вырвалось у нее. — Прежде чем уехать в свое путешествие, ты спросил меня, не беременна ли я, подразумевая, что это было бы проблемой, и…

— Проблемой для тебя, а не для меня, Энни! — прервал он ее решительно. — Да ты же относилась ко мне как к прокаженному с самого первого дня нашей свадьбы! Когда я заподозрил, что ты беременна, то не был уверен в твоих чувствах… в твоем желании иметь моего ребенка… — Запустив руку в свою черную шевелюру, он устремил на нее такой пронизывающий взгляд, что Энни показалось, будто ее намертво пригвоздили к полу. — Помоги мне Бог, Энни, но скажи, каким образом я умудрился попасть в такую путаницу?

— Вероятно, в ответ на свои благие намерения, — произнесла она так спокойно, как могла. — Ты увидел, что нужно было срочно принимать какие-то меры насчет Зои, спросил меня, вот ситуация и вышла из-под контроля…

— Я говорю не об этом. Я говорю о нас с тобой! О моем… грубом, тупом, совершенно дурацком и непозволительном поведении в единственных в моей жизни отношениях, которые значат для меня больше, чем сама жизнь!

Она оторопело смотрела на него.

— Я не понимаю тебя…

Он рассмеялся с горьким самоуничижением.

— Не понимаешь, Энни? Что ж, наверное, уже слишком поздно, ты мне все равно не поверишь, но я все-таки скажу. Я трус, я люблю тебя, но мне ни разу не хватило смелости признаться в этом. Я вовсе не притворялся на вечере у Майлса и Элисон. Тогда, у всех на глазах, я говорил абсолютную правду. Но если бы ты отвергла меня, я хотя бы мог потом утверждать, что просто притворялся. Я мог бы зацепиться за свою гордость.

Наступило зловещее молчание.

— Ты довольна? — рявкнул он. — Я так и думал. И не говори, что даже не подозревала о моих чувствах. Почему, как ты думаешь, я взбесился от ревности из-за Феникса? Почему, как ты думаешь, я преследовал тебя так упорно после свадьбы Майлса? Почему, как ты думаешь, я взорвался тогда из-за Дерика Батерфорда?

— Джош… — наконец ей удалось обрести снова голос и откашляться, — Джош, если любишь кого-нибудь, то веришь этому человеку…

— Нет, если ты почти наверняка уверен, что твое чувство остается безответным, Энни, — поправил он ее устало. — В таком случае доверие кажется слишком опасным, чтобы рисковать. Доверие к кому-нибудь дает этому человеку страшную власть над твоими чувствами и прекрасную возможность ранить их.

— Да, — сказала она тихо. — Ты прав… Уж кто-кто, а я это знаю…

Пространство между ними словно трещало от напряжения.

— Почему, Энни? — после долгого молчания осторожно спросил Джош. — Почему ты должна это знать?

— Потому что… с тех пор, как мы познакомились, я не верила тебе, — объяснила она хриплым от волнения голосом. — Хотя и… — прежде чем набраться смелости и закончить свою фразу, она остановилась и глубоко вздохнула, — хотя и любила тебя с того самого лета два года тому назад.

Ее сердце бешено стучало в груди.

Джош напряженно смотрел на нее.

— Ты говоришь правду, Энни?

— Зачем мне врать? — Она пожала плечами.

— Ты поверишь, если я скажу, что люблю тебя с того самого дня, когда ты поранила ногу о камень в море?

— Э… возможно. Но два последних года ты не очень-то старался меня в этом убедить.

— Если ты мне позволишь, то я обещаю последующие пятьдесят лет провести, убеждая тебя в этом каждый день. Годится?

Пока до нее доходил смысл его слов, все, что она могла делать, — это совершенно бессмысленно, молча смотреть на него. Затем она нервно, судорожно вздохнула.

— Джош, это правда? — прошептала она горячо. — Ты любишь меня? Любишь?

— Люблю, — выдохнул он, прижимая ее к себе, и сияние его глаз лучше любых слов убедило ее в его искренности. — А теперь ты скажи мне правду, Энни, дорогая… Скажи, сумеешь ли ты со временем простить меня за то, что я был таким подозрительным, циничным мерзавцем? Принимая во внимание некоторое время и огромное количество нежности, любви и заботы и обещание самому менять нашему будущему малышу памперсы?

Она нахмурилась.

— Джош, говоря о… о подозрительности и цинизме, откуда я знаю, что ты не говоришь мне все это только потому, что… что я жду твоего ребенка и ты чувствуешь себя обязанным?..

Отведя Энни обратно к столу, он мягко усадил ее на стул, сел рядом, взял обе ее руки в свои и серьезно посмотрел ей в лицо.

— Энни, послушай. Ты должна мне поверить. Всю свою сознательную жизнь я сторонился слишком близких отношений…

— Почему? — негромко спросила она. — Из-за того, что произошло в вашей семье, когда ты был ребенком, Джош? Из-за твоей матери?

— Наверное, да… — Он помрачнел. — Очень трудно доверять людям, когда глубоко внутри ты все еще зол и обижен на одного человека, к тому же именно на того человека, который никогда не должен был тебя предать…

— Я могу это понять, — прошептала она, сжимая его руки. — Это я могу прекрасно понять, Джош. Должна признаться, что уже готова сама придушить свою свекровь, хотя еще ни разу ее не видела!

Джош потряс головой и слабо улыбнулся.

— Она очаровательна. Она тебе понравится. Сейчас мы с ней вполне ладим. Но пока я не встретил тебя, мне было не так уж и важно, доверяю ли я женщине настолько, чтобы пустить ее в свою жизнь. — Он взглянул на нее заблестевшими глазами. — Когда я встретил тебя, моя интуиция подсказала мне, что ты другая. Но каждое чертово событие, казалось, словно нарочно убеждало меня в том, что я ошибся, что ты такая же, как и все остальные. А потом, когда я был в Камбодже… — Он замолк, внезапно нахмурившись. — Я словно заново вспомнил, насколько коротка и хрупка жизнь. И поклялся себе, что, как только вернусь домой, я порву этот мерзкий брачный контракт и рискну быть с тобой честным…

— Я чувствовала то же самое. — Она сморгнула набежавшие слезы. — Когда узнала, что ношу нашего ребенка, я была так счастлива, Джош, а вслед за этим так растерянна! Я не могла дождаться, когда ты вернешься и мы сможем поговорить, хотя и не была уверена, как ты отреагируешь. А когда я не могла дозвониться до тебя, то чуть с ума не сошла — все представляла те ужасы, что могли с тобой произойти…