Лора Брантуэйт - По мосту через пропасть

— Анна, дорогая… — Клайв непослушными, неловкими пальцами мучил воротник белой рубашки. На гладко выбритых, мягких, розовых, как дорогая ветчина, щеках Клайва проступили пятна. День, надо сказать, выдался на редкость промозглый, так что списать на жару состояние Клайва никак не удастся… — Доброе утро! — выдавил наконец Клайв.

Слова повисли в воздухе, неуместно громкие и дисгармоничные, как звуки, извлекаемые из детской трубы самым бездарным в музыкальном отношении карапузом.

Анна с тоской покосилась на часы — без четверти двенадцать. Пришел раньше обычного… Да еще и сел не за свой наблюдательный пункт — крайний столик у окна, откуда можно с равным успехом следить за происходящим на улице и в зале, а на высокий табурет у стойки, прямо перед ней. Наверняка ему не особенно удобно — гордость Анны, деревянные табуреты на точеных ножках, похожих на увитые лианами молодые стволы, которые (табуреты) разительно отличаются от бездушной ресторанной мебели, создавались не для сидения крупных, мягкотелых существ.

— Привет, Клайв! Ты рано сегодня. Что будешь? — Анна говорила нарочито бодро, хотя в животе уже сжимался комок — неприятно.

Она всем своим видом показывала, что страшно занята — протирала бумажным полотенцем и без того сухую и уж подавно чистую посуду. Поворачиваться к Клайву спиной не позволял инстинкт самосохранения. Может, отсидеться на кухне? — подумала Анна и тут же отругала себя за малодушие. Нет, этот день должен был наступить рано или поздно… Проблема в том, что дни, подобные ему, никогда не наступают поздно. Неприятности — они на то и неприятности, чтобы никто не сокрушался, что они задерживаются.

Посетителей в кофейне было немного, точнее, если не считать Клайва, не было вообще. Те, кто хотел взбодриться перед началом рабочего дня, уже ушли, те, кто захаживает к Анне в обеденное время, подтянутся позже…

— К-как обычно, кофе по-арабски и венский десерт… Нет, давай не как обычно — глясе и венский десерт.

— Без проблем. — Анна нашла в себе силы улыбнуться, но весьма сдержанно. Повернулась, зажгла газовую горелку под большим, медно поблескивающим чайником — электрический, конечно, удобнее, но смотреть на этот, почти антикварный, не в пример приятнее. — Как дела на работе?

— Все отлично, — расцвел Клайв, будто бы и сам обрадовался возможности поговорить на другую тему. — Мы справились с заказом «Хендерсон и Патрик», причем успели вовремя, и это наверняка улучшит наши отношения, ведь в прошлый раз, помнишь, мы задержали их партию на две недели, мой босс чуть в больницу не попал с сердцем…

Клайв работал менеджером в «Коралл трейдинг» — маленькой компании, торгующей канц-товарами, и иногда очень скромно подчеркивал свою незаменимость. Собственно, наверное, он и был незаменим для своего босса, потому как более порядочного, покладистого и притом неглупого человека найти сложно. Иногда Анне казалось, что она знает о ситуации на работе Клайва не меньше, чем он сам, и это странно, потому что она никогда не испытывала интереса к торговле вообще и к торговле канцтоварами в частности.

— Да, помню. Тебе ведь тоже тогда досталось, — сочувственно кивнула Анна и засыпала во френч-пресс лучшего эквадорского кофе.

— Ты очень внимательная, Анна.

Она бросила на Клайва быстрый взгляд и вежливо улыбнулась. Вот, похоже, мы и подходим к самому главному моменту сегодняшнего дня…

— Ну что ты, это же моя работа, — попыталась она перевести комплимент из личного в профессиональный.

— Анна, что, если… что ты… какие у тебя планы на выходные?

— Дай подумать. — Анна наморщила лоб. — Утром в субботу я собиралась навестить Лин перед открытием кофейни, а потом, как ты понимаешь, я занята-занята-занята до полуночи, а воскресенье я высплюсь, а потом все сначала.

По мере того, как Анна расписывала свои планы, лицо Клайва принимало все более и более несчастное выражение. Нужно отдать ему должное — он держался молодцом, но Анна слишком давно его знала, и потому отлично умела «читать» его лицо: сначала взгляд — вниз, куда-то сквозь стойку под красное дерево, потом начинают едва заметно подрагивать крылья носа, и вот уже опускается левый уголок губ.

Она решила не задавать вопроса: «А что?» И без того все понятно.

— Жалко… — протянул Клайв.

— Выходные — самая горячая пора для меня. Я же помогаю людям отдыхать, — улыбнулась Анна. Может быть, на сегодня все обойдется, и опечаленный Клайв уйдет подобру-поздорову, покупать и перепродавать карандаши и блокноты…

— Слишком много работать — вредно, — изрек Клайв.

— Ха! От кого это я слышу сию мудрую мысль? — усмехнулась Анна.

— Послушай, — Клайв прочистил горло, — но в жизни ведь есть много других… интересных и важных вещей помимо работы.

Ой, подумала Анна.

— Безусловно, — осторожно согласилась она. — Вот, например, у меня в жизни уже есть все, что мне интересно и важно, — заметила она.

Клайв, кажется, ее не услышал. Так бывает, когда собственные мысли в голове звучат слишком громко. Или кровь стучит в ушах от волнения.

— Анна, может быть, нам стоит пожениться? — выпалил Клайв.

У Анны от изумления закружилась голова, и она инстинктивно вцепилась руками в стойку, чтобы не упасть.

Это уже чересчур.

Она, конечно, предполагала, что Клайв вот-вот начнет за ней ухаживать. Точнее, он уже начал — эти анонимные букеты под дверью кофейни, открытки со стихами — это не мог быть никто другой. Его стиль — робко и осторожно. Но так ведь не могло долго продолжаться, и Анна внутренне готовилась к тому, что он, например, решится пригласить ее на свидание — в «Гринграсс-холл», лучший ресторан в Эшингтоне, или на танцы «Для тех, кому за тридцать», может быть, даже позовет ее на воскресный обед к своим родителям, но чтобы вот так, сразу…

— Подожди, я сейчас! — бодро объявила она и, с трудом удерживая стакан в заледеневших пальцах, налила из графина воды. Мысли скакали в голове, как обезумевшие от ужаса белки. В то же время сама Анна ощущала себя как лисица, которую ослепил и парализовал свет фар разогнавшегося грузовика.

Вот это совсем не похоже на Клайва. Он не из тех, кто склонен идти ва-банк, рубить сплеча и рисковать всем на свете.

Может быть, она его недооценивала? Или недооценивала силу его чувства? Женщина всегда знает, если мужчина испытывает к ней симпатию. Но насколько она глубока…

— Клайв, ты серьезно? — осторожно уточнила Анна.

— Да, — решительно объявил Клайв — как кулаком по столу. — Замужество — это то, о чем мечтает каждая женщина. Я думаю, мы отлично подходим друг другу и сможем прожить долгую и счастливую жизнь.