Лора Брантуэйт - Пути любви

Элизабет кусала губы от досады. Ну надо же, как он торопится к этой Рыжей Ведьме! И чем она только ему приглянулась?! Цветом волос, что ли? Обжечься можно. Или, может, своим неправильным языком? Как неблагороден этот американский выговор! Что только этим мужчинам нужно? Ну да ладно. Что-нибудь придумаем. Не зря же она, Элизабет, здесь. И не может быть, чтобы вспыхнувшее чувство к этой американке, которая просто обязана вернуться на родину в течение ближайшей недели, оказалось сильнее тех воспоминаний, что привязывали Дэниела к ней, бывшей невесте…

— Ну что ж, в течение часа подъедут. — Голос Дэниела звучал бодро, но чувствовалось, что такая задержка ему не по душе. — Я думаю, мы можем пока прогуляться.

Он с деланно чопорным видом предложил Элизабет руку, она с лучезарной улыбкой ее приняла. Они прогуливались по обочине шоссе с таким видом, словно рядом был Букингемский дворец, а не картофельное поле. Они со смехом вспоминали, как детьми убежали от взрослых поиграть в яблоневом саду, который находился в полутора милях от дома тетушки Ирэн. Дэниел тогда решил сорвать для своей белокурой подруги яблоко с самой высокой ветки на старой яблоне. Демонстрируя чудеса ловкости, он не без труда взобрался по сучковатым веткам на самую верхушку, завладел трофейным фруктом… и, спускаясь вниз, умудрился упасть, пребольно ушибившись и расцарапав ноги. В этот-то момент и подоспел «поисковый отряд» во главе с миссис Блейлок и матерью Элизабет. Наказание было страшным: детям не позволили играть вместе почти две недели. А памятное яблоко Бетти так и не съела: она нарисовала натюрморт с ним, который сохранился до сих пор.

Элизабет таяла от этих воспоминаний; так сладки они были, что щемило сердце от невозможности вернуться назад. Дэниел же сожалел больше по самой поре безмятежности и озорства. И немножко — совсем чуть-чуть — по тогдашнему своему восприятию Элизабет, которая казалась ему белокурым ангелом и вообще венцом творения. И речи быть не могло о том, чтобы она утомляла его — вот как сейчас, например.

Дэниел испытал даже что-то вроде облегчения, когда наконец приехал транспортер из автомастерской. Теперь ничто не мешало ехать к Анне.

— Бетси, куда бы ты отправилась на месте Энни?

— Она ведь приехала на каникулы не одна?

— Да, с другом. Они поссорились.

Элизабет наморщила лоб, изображая бурный мыслительный процесс.

— Тогда я бы пошла к нему и помирилась. Если обидел один мужчина, нужно искать защиты у другого. Она ведь по той же причине осталась с тобой, когда поссорилась с приятелем… — С женской логикой у Элизабет все было в полном порядке.

Дэниел машинально прибавил скорость. То, что Анна помирится с Питером, ему категорически не нравилось.

Уже в Лондоне обнаружилась еще одна проблема: Дэниел слышал от Анны название отеля, где она и Питер остановились, но ничего не знал о конкретном местонахождении этого чуда туристического сервиса. Пришлось поколесить. Когда наконец гостиница была найдена, Дэниел вздохнул с облегчением, но вместе с тем встревожился: как же примет его Анна? И не станет ли Питер мешать ему? Чтобы одной помехой было меньше, Дэниел попросил Элизабет не ходить с ним, а подождать у входа — и оставил ее дожидаться на скамейке (да, той самой, исторической) у входа. Она подчинилась, но без энтузиазма: так ведь можно и упустить что-то важное, контроль над ситуацией потерять, в конце концов.

Дэниел торопливо вошел в вестибюль. Там царила сонная атмосфера — это был не самый популярный отель в Лондоне. Портье с любопытством взглянул на встревоженного мужчину, стремительно подошедшего к его столу.

— Чем могу быть полезен? — с профессиональной вежливостью поинтересовался служащий.

— Я ищу мисс Анну Торнфилд, — выпалил Дэниел.

Любопытство в глазах портье приняло оттенок восхищения — вероятно, мужеством Дэниела.

— Если не ошибаюсь, вы говорите о высокой рыжеволосой американке, которую сопровождает худощавый молодой человек? — Портье явно хотел растянуть разговор.

— Именно, — отрезал Дэниел. Нельзя сказать, что напоминание о Питере согрело его сердце.

— Тогда, сэр, вы опоздали: мисс Торнфилд и мистер Роули уехали пару часов назад.

Сердце Дэна пропустило удар. Он побледнел. Этого-то он и боялся. Ох, Бетси… Не стоит говорить, какие «добрые пожелания» могут прийти на ум человеку в минуты такого волнения.

— А вы не знаете, куда они направились? — В голосе Дэниела почти не было надежды.

— Нет, сэр. Но, возможно, мистер Долени, наш управляющий, в курсе.

Портье набрал какой-то номер по служебному телефону. Через минуту к Дэниелу уже спешил мистер Долени, изобразив на лице самую приветливую улыбку.

— Добрый день, сэр. Чем я могу вам помочь?

Дэниел повторил свой вопрос. Приветливая улыбка на лице мистера Долени сменилась сочувственной. Было, однако, неясно, к чему именно она относится: к тому, что его собеседник разминулся с мисс Торнфилд, которую хотел видеть, или к тому, что он вообще хотел видеть (о, безумец!) эту Рыжую бестию, которую надолго запомнит персонал отеля.

— Боюсь, я не знаю, сэр, куда отправились мисс Торнфилд и мистер Роули. Кажется, они спешили. Удивительная пара!

Мистер Долени умолчал про то, что в момент отъезда «удивительной пары» предпочел закрыться в своем кабинете, дабы она не удивила его чем-нибудь еще — на прощание, так сказать. Он и так достаточно настрадался в последние дни от Питера, который очень быстро переходил от состояния полного отчаяния, когда ему требовались всевозможные успокоительные и антидепрессанты, к буйному озлоблению на весь мир, разлучивший его с обожаемой подругой. К тому же к поискам Анны подключилась полиция, которая была не в восторге от перспективы последствий исчезновения на подведомственной территории гражданки США (да и от истерик мистера Роули тоже). В общем, последние дни были тяжелыми. И персонал, и растревоженные постояльцы отеля вздохнули с облегчением, когда за Анной и Питером наконец захлопнулась входная дверь.

— Спасибо, — с усилием сказал Дэниел и вышел на улицу.

Элизабет в это время развлекалась тем, что подкармливала голубей найденным в машине Дэниела бутербродом недельной давности. По счастью, голуби были непривередливы. Дэниел подошел к ней и молча сел рядом, машинально отломил кусочек от хлеба и положил в рот. Весь его вид явно говорил о том, что он потерпел неудачу. Элизабет была очень добрым от природы созданием, поэтому торжество «победы» над соперницей быстро сменилось глубоким сочувствием к Дэниелу. Он был очень благодарен Элизабет за эту молчаливую поддержку.

— Она уехала. Никто не знает куда.

Элизабет не помнила Дэниела таким растерянным и расстроенным. Забыв о себе, она готова была сию же минуту достать рыжую чертовку хоть из-под земли, лишь бы Дэниел не переживал так. Но конструктивных предложений по поискам у нее пока не было. Так они и сидели, молча наблюдая за суетливыми птицами.