Рене Бернард - Водоворот страсти

Нельзя сказать, что вчера он перебрал. Откровенно говоря, Гален всегда завидовал тем, кто бесстрашно и без меры пил крепкие напитки, не опасаясь последствий. В отличие от них он с трудом переносил даже глоток крепкого спиртного. Когда он в юности впервые попробовал ликер, ему стало очень плохо, настолько плохо, что он почти заболел. Именно тогда Гален с горечью вынужден был признать: крепкие напитки, одна из мужских забав, — не для него; голова сейчас у него болела скорее не от выпивки, а от табачного дыма и от бессонной ночи. Слишком много времени он провел вчера за карточным столом среди игроков, многие из которых не выпускали изо рта сигар. После игры он рассчитывал, что немного постельных забав довершат начатое дело и настолько измочалят его, что никакие кошмары не посетят его во сне. Увы, его мечтам не суждено было сбыться.

Течение его мыслей прервал неожиданный вопрос:

— Вы, случайно, не дружите с мистером Гастингсом?

— С какой стати? — Гален осторожно поставил стакан на столик. «Черт побери, при чем здесь Джосая?»

— Очень любопытная заметка. Взгляните! — Она протянула ему газету. — Какой-то тайный клуб?!

Гален даже не взглянул.

— Чушь! Не стоит все это читать.

— Неужели? — По ее губам скользнула ехидная улыбка. — Какая же это чушь, если все вокруг только и сплетничают о загадочном клубе?.. Говорят, леди Бэрроу взяла этих «Отшельников», так они называют себя, под свое крылышко, а она не из тех дам, которые покровительствуют призракам.

— Не буду отрицать или возражать, я не так близко знаком с этой леди. Но сама посуди, разве можно доверять слухам? Какой же это тайный клуб, если везде говорят об этом? — Гален откинулся на спинку кресла, уверенный, что разговор на этом закончен.

Куртизанка надула хорошенькие губки, похоже, по привычке — из кокетства.

— Мистер Хоук, ну намекните хоть чуточку. Любопытно узнать: есть ли такой клуб на самом деле? Или ваш приятель все выдумал, ну, чтобы слегка встряхнуть наше городское болото?

«Джосая допрыгается, я все-таки сверну ему шею».

— Скажи, пожалуйста, почему ты решила, что я могу ответить на эти вопросы? — спросил Гален с ледяной вежливостью.

— Пожалуйста, — ответила она слегка настороженно. — Я слышала об «Отшельниках» как о небольшой группе мужчин, слишком мрачных, но вынужденных быть любезными ради собственного же блага. А вы — восхитительный человек, но в то же время самый угрюмый из всех, кого я когда-либо встречала.

Тряхнув головой, она встала.

— Мистер Хоук, если вы не один из них, то должны к ним присоединиться!

Она принялась быстро одеваться. Гален молча смотрел, как девушка надевала на себя один предмет женского туалета за другим, выказывая, к его удивлению, немалую ловкость и сноровку. У него мелькнула мысль, — не мешало бы предложить помощь или вызвать горничную, но в данных обстоятельствах лучше всего было сохранять дистанцию. И он сразу остыл. Что-то сказав на прощание, куртизанка поплыла к дверям. Провожая ее взглядом, он не без иронии для себя подумал, что она могла запустить ему в голову туфли, — поступок вполне разумный в ее положении. К его счастью, подобная мысль не пришла ей в голову.

Дверь хлопнула. И девушка исчезла.

Гален с облегчением закрыл глаза и подумал про себя: «Какое завидное начало у сегодняшнего дня».

Он небрежно взял газету и пробежал глазами вышеупомянутую заметку.

— Черт, какой же это я угрюмый?.. — фыркнул он.

— А разве нет? — раздался голос от дверей. На пороге стоял ухмыляющийся Джосая Гастингс. — Брэдли пропустил меня, сказав, что ты вряд ли будешь против.

Он оглянулся через плечо на удалявшуюся гостью, затем опять взглянул на друга.

— С тех пор как мы вернулись в Англию, ты замкнулся в угрюмом уединении, месяцами живешь за городом.

— Я болел.

Это была полуправда. Гален не мог никакими словами описать ту мрачную тоску, которая овладела им после возвращения домой и никак не проходила. Вместо бурной радости он не ожидал в будущем ничего хорошего для себя. Он находился в плену воспоминаний, окружавшем его подобно страшным демонам, чувствовал себя растерянным и подавленным.

— Послушай, поезжай в город. Думаю, там тебе будет намного веселее. Тут такая тоска, а ты прогнал прочь даже прелестного мотылька.

— Я не предлагал ей гостить в моем доме, — сухо ответил Гален. — Если она тебе понравилась, думаю, ты успеешь ее перехватить.

Джосая оторвался от дверного косяка и прошел на середину спальни.

— В другой раз — обязательно! — с жаром воскликнул он.

Гален помахал в воздухе газетой:

— Отшельники!..

Джосая пожал плечами и уселся в кресле напротив.

— Мне нравится это прозвище. Оно так идет всем нам. Хотя я не собираюсь печатать его на своей визитной карточке.

— А сообщать прессе, по-твоему, это лучше? — Галену не понравилось стремление друга обратить все в шутку.

— Никто из наших и не думал об этом, — твердо ответил Джосая, пододвигая к себе поднос с яйцами и хлебцами. — Только не вздумай жаловаться мне на неуместность слухов. Майкл с его нытьем уже надоел мне до чертиков.

— Но откуда поползли слухи? — спросил Гален более спокойно. Страдания друзей, испытавших на своей шкуре назойливость Майкла Резерфорда, были близки его сердцу. Резерфорд был одним из «Отшельников», именно благодаря его кипучей энергии им всем удалось бежать из Индии. Вечно активный Майкл никак не мог отказаться от роли вожака и не хотел понять, что его дружеская поддержка, без которой пятеро его товарищей вряд ли выжили бы в заточении, больше им не нужна.

— Черт, меня словно провели вокруг пальца! Какой-то сплетник, должно быть, подслушал разговор у Клайва. Уверяю тебя, лично я не проболтался. Вероятно, — вздохнул Джосая, — это была просто досадная оплошность. Ты же знаешь, молчать лучше, чем ворчать.

Гален улыбнулся:

— Сегодня ты умен, как никогда.

Джосая пожал плечами:

— Хотя здесь нет ничего страшного. Всего лишь краткая заметка. Шестнадцать слов. Но я держу пари на десять фунтов: к концу недели несколько юных щеголей захотят стать членами нашего клуба.

Улыбка потухла на лице Галена.

— Не захотели, если бы знали, какой вступительный взнос заплатили основатели клуба.

— Ты недооцениваешь тайну, ее привлекательную силу, мой друг.

— Зачем нам кого-то привлекать к себе?

— Затем, — выражение лица Джосаи стало мягким и добрым, — что нам надо как-то устраиваться в этой жизни, играть по ее правилам. Хотя мне наплевать на то, что о нас говорят. Вспомни Шекспира: роза, как ее ни назови, все равно пахнет розой.

— Удачное сравнение, и как много общего. Вряд ли Шекспир имел нас в виду, — хмыкнул Гален. — У нас достаточно причин не привлекать к себе лишнего внимания.