Кейт Вудсток - Подруга детства

— О, разумеется, сержант. Я бегу обрадовать маму и позвонить отцу. Они обожают мою невесту и давно ждали этой помолвки. Больше не повторится, сержант, даю слово.

— Всего доброго, сэр.

— Всего доброго и спасибо.

Коп величаво удалился, а Морис с жалостью бросил взгляд на машину. Теперь придется посылать кого-то за колымагой, а самому брать такси. Ну да ладно.

Проклятие, если бы не пара коктейлей, он бы просто не смог. Он совершенно ничего не чувствует насчет этой балаболки. С другой стороны, не может же он каждый вечер напиваться? Надо что-то придумать. Возможно, ей понравится порнуха? В клубе можно взять несколько свежих кассет. Кстати, балаболке это только на пользу, потому что она продолжает оставаться бесчувственным бревном.

А я молодец. Экспромт получился на славу. Море страсти, сдавленное рычание голодного самца… Эх, то ли дело со Стеллой, которая давала и в лифте, и в машине, только подмигни. А Хелен? Надо ей позвонить, хулиганке, взбодриться перед тем, как он наденет, ха-ха, супружеское ярмо.

Ничего. Свадьба совсем скоро, потом Гамбс займется делами, а они улетят на Багамы, ну а потом — потом будет вполне достаточно исполнять супружеский долг, скажем, три раза в месяц. Или два. Хорошее число, раз в две недели… нет, на первое время надо бы почаще…

— Мори, детка, у тебя усталый вид.

— Привет, ма. Это потому, что я устал. Слушай, надо что-то придумать с кольцом. Я в этом не разбираюсь.

— Все-таки деревенщина есть деревенщина. Джессика могла бы и позаботиться о достойном приданом для дочери. Впрочем, у нее вряд ли имеются ФАМИЛЬНЫЕ драгоценности. Разве только семейная буровая вышка?

— Ха-ха.

— Хи-хи… Ой! Элеонора, ты меня напугала.

— Главное, что при этом ты не выронила свою вставную челюсть, Урсула. Красавчик, зайди ко мне.

— Тетя, я лучше потом…

— Зайди, кому сказано! Вы же с матерью не постесняетесь подарить в качестве обручального кольца бижутерию.

— Между прочим, Сваровски — это модно и довольно дорого…

— Так продай свои бриллианты и купи себе полное ведро Сваровски. Не хочешь? Странно. А я была уверена, что многочисленные подтяжки влияют на умственные способности. Но ты все еще соображаешь.

— А ты никак не можешь простить мне, что я слежу за собой и что я моложе тебя…

— Урсула, мы обе знаем, что ты моложе ровно на пять лет. Мне семьдесят, а в этом возрасте разница стремится к нулю…

— Перестань!

— Впрочем, в твоем случае разница стремится к бесконечности. Учти, если лицо восьмидесятилетней старухи напоминает попку младенца, это все равно наводит на подозрения. Если только отравить всех, кто помнит твой первый бал…

— Элеонора, я не хочу тебя слушать. А что ты собралась дарить этой… Сэнди?

— Ее зовут Дейзи, это раз. Она станет женой твоего сына — это два. Не твое дело — это три. Морис, ты идешь? Я могу и сама, мне только приятнее, но это будет как-то неловко. Не я же женюсь, как ты полагаешь?

— Я иду, тетечка. Мама, я присоединюсь к тебе в гостиной.

Через двадцать минут мать и сын Эшкрофты склонились над бархатным футляром, в котором переливалась впаянная в золотой ободок бледно-розовая бриллиантовая роза. На гладком лице Урсулы читалось смятение, на лице Мориса — тайное удовлетворение.

В конце концов, это ведь ЕГО жена будет носить это кольцо?

— Гас? Привет, это Долли Браун.

— Угу.

— Послушай, послезавтра свадьба Дейзи, и она уверяет, что не может до тебя дозвониться…

— Ну?

— Я думаю, она просто боится тебе звонить, ведь я же дозвонилась…

— Дейзи не боится.

— Я не в обидном смысле…

— Долли, я выключал телефон. Включил только сегодня. На полчаса, маме позвонить. Ты попала случайно. Чего ты хочешь?

— Хочу от имени Дейзи передать тебе приглашение на свадьбу. От себя лично могу добавить, что, если ты не придешь, она не удивится, а если придешь — очень обрадуется.

— Долли, знаешь, что… Ладно, ты здесь ни при чем. Спасибо за приглашение и все такое, но я не приду.

— Гас, тебе плохо без нее, да?

— Не твое дело.

— Не мое. Просто мне всегда казалось — вы с ней вместе. И в любом случае нельзя выходить за Морисов Эшкрофтов.

— Долли, она его выбрала, она его любит…

— Гас, а ты ее любишь?

— Долли…

— Так какого черта ты ни разу ей об этом не сказал?! Почему не стукнул ее по голове, не увел от этого хлыща, не женился на ней сам?

— Долли…

— Что?! Давай, скажи, что ты бедный сантехник с высшим образованием, и тебе нечего предложить дочери миллионера и деловой женщине.

— Что за ерунда?

— Так обычно говорят такие, вроде тебя. Ноют, что не имеют права обречь любимую на нищету, а сами спокойно отпускают ее волку в зубы.

— Ну из Эшкрофта волк…

— Согласна, он больше похож на павлина, но дело не в этом. Гас, у меня страшное подозрение, что все это закончится очень плохо.

— Долли, я все равно не буду с тобой ничего обсуждать.

— Я знаю. Просто прими это к сведению и сделай выводы. Послезавтра. Мэрия. Мы с Мэгги и Сью в бледно-лиловом, Дейзи в жемчужно-сером с перьями. Если ты украдешь ее со свадьбы, я лично буду счастлива, но главное — будет счастлива она. И ты тоже. Пока.

— Пока, Долли.

— Стелла, детка, это твой Мори.

— О, милый, сколько лет!

— Слушай, я буду краток. Послезавтра я женюсь не на тебе, но ты навсегда в моем сердце, и потому я имею честь пригласить тебя на мальчишник.

— А кто будет?

— Джимми с подружкой, Трой, Энди, Пип и Мэтью. Захвати девочек.

— Мори, а почему ты так уверен, что я приду?

— Потому что я твой сладкий перчик.

— Скорее, горький хрен. После нашего последнего свидания с твоими дружками я неделю не могла сдвинуть ноги.

— Стелла, не будь занудой. Итак, сегодня ночью в «Амбассадоре». Шампанское до утра и танцы через край. Целую.

— Мама!

— Дейзи, это ты?

— Мама, я выхожу замуж.

— Надеюсь, ты здорова?

— Я выхожу замуж…

— Ужасно плохо слышно, здесь шторм, и капитан Ларсен любезно помогает мне говорить через рацию. Так ты здорова?

— Я ВЫХОЖУ ЗАМУЖ!

— Ну и хорошо. Значит, ты здорова. А как на работе?

— Мама, я выхожу замуж за Мориса Эшкрофта, сына твоей подруги Урсулы…

— Уснули? Не очень поняла, Дейзи.

— УРСУЛЫ!!!

— О, она звонила? Милая Урсула. Как хорошо, что старые подруги не забывают меня. Если еще позвонит, передавай привет.

— Она будет моей свекровью, мама.

— У нее что-то с кровью? Какой ужас! Впрочем, немудрено. Эти пластические операции до добра не доводят. Между нами, она совершенно чокнутая баба. И редкая зануда. Сноб и ханжа. Или надо говорить снобка?