Алекс Вуд - Свадебный вальс

Уэйд философски спросил себя, изменилось бы его отношение к этому празднику, если бы он был не именинником, а собственным захудалым родственником с капиталом в какой-нибудь несчастный миллион долларов. Наверное, да. Он был бы счастлив получить приглашение. Почему бы не повеселиться на роскошной вечеринке, на которую соберутся самые влиятельные мужчины и самые красивые женщины Нью-Йорка? Еда будет отменной, выпивка тоже выше всяких похвал, и, может быть, удастся завести полезное знакомство…

Несомненно, если бы он не был Уэйдом Вельмонтом, он бы очень радовался сегодняшнему вечеру. Но возможности поменяться с кем-нибудь местами у Уэйда не было, и ему ничего не оставалось делать, как стиснуть зубы и мужественно прожить самый долгий день в году.

Уэйд встал с кровати, стараясь производить как можно меньше шума. Пусть те, кто притаился с подарками за дверью, думают, что он еще спит. Он тихо дошел до ванной комнаты и заперся там. Здесь он чувствовал себя уютнее. В отличие от спальни, которую, как и все в их городском доме, целиком обставляла его мать, ванная была оборудована по его вкусу. Никакой показной роскоши и позолоты, все просто, удобно и функционально. Уэйд принял прохладный душ, насухо растерся полотенцем и вернулся в спальню, неосторожно захлопнув за собой дверь.

В коридоре тотчас зашевелились. Услышали, с тоской подумал Уэйд. Сейчас начнется. Он с отчаянной надеждой посмотрел на высокие окна и вовремя вспомнил, что его комната в этом доме находится на третьем этаже. Ломать ноги, прыгая из окна на клумбы, ему не очень хотелось, и Уэйд с решительным видом вышел на середину комнаты и приготовился встречать незваных гостей.

Дверь в спальню распахнулась, и Уэйд увидел самую настоящую делегацию, состоящую из десятка слуг. У каждого в руках был сверток, а двое держали огромный портрет в массивной деревянной рамке, на котором был изображен Уэйд в полный рост. Возглавляла это шествие маленькая сухощавая женщина с огненно-рыжими волосами и энергичным личиком. На ней было светло-зеленое нарядное платье, которое несколько не соответствовало раннему времени суток, но зато оттеняло пламенный цвет ее волос.

— Сынок! — воскликнула она и бросилась к Уэйду. — С днем рождения!

Уэйд сжал ее в объятиях. Она едва доходила ему до плеча, и ей пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до его щеки.

— Спасибо, мама, — ровно сказал он.

Неутомимость миссис Вельмонт, урожденной Килгаллан, давно вошла в пословицу в их кругу. Хотя другим членам семьи тоже доставалось немало, кипучая энергия Бетти Вельмонт в основном сосредоточилась на Уэйде Оливере, ее единственном и обожаемом сыне.

— Погляди, сынок, разве это не прелесть? Я заказала его у Гордона Бинго!

Надо отметить, что миссис Вельмонт изъяснялась исключительно восклицаниями, и не всем была по вкусу ее привычка выкрикивать слова так, как будто вокруг находятся плохо слышащие люди.

Уэйд с неодобрением взирал на портрет, на котором он был изображен в полный рост рядом с красным спортивным автомобилем. Внешнее сходство было велико, что и говорить, но Уэйд немедленно проникся отвращением к своему двойнику. Скорее всего, безмозглый, самоуверенный, напыщенный тип, хвастливый болтун, все интересы которого ограничиваются машинами, женщинами и азартными играми. Абсолютно на него не похож.

— Спасибо, мама, он великолепен, — послушно улыбнулся Уэйд, видя, что миссис Вельмонт не сводит с него настороженного взгляда.

Она всегда очень боялась, что ее подарки придутся Уэйду не по вкусу. А он, как хороший сын, не мог ее разочаровать.

— Но это еще не все! — просияла миссис Вельмонт. — Заходите!

Она махнула рукой слугам, и те послушно вошли в комнату. Миссис Вельмонт забирала у них подарки и вручала Уэйду, тараторя без остановки.

— Эта булавка для галстука — такая лапочка, я просто не могла удержаться! Она будет чудесно смотреться… А эта печатка словно создана для тебя… Надеюсь, размер подойдет. А вот посмотри, какой милый зонтик. Ручка инкрустирована маленькими рубинами и сапфирами. Разве не красота? Я буквально влюбилась в него!

Уэйд послушно соглашался. Да, прелесть. Да, красота. Спасибо, мамочка. Ты у меня самая лучшая… Где-то на пятой минуте он перестал слушать и лишь кивал головой как китайский болванчик, пока миссис Вельмонт разворачивала подарки и нахваливала их. Наверное, ему следовало бы разработать определенный церемониал для приема подарков в день рождения. Было бы здорово, если бы их просто складывали в какой-нибудь ящик, а он бы потом на досуге их рассматривал. При желании, конечно…

— О, Уэйд, тридцать лет — это восхитительно! — восклицала миссис Вельмонт, спускаясь вместе с сыном в гостиную на втором этаже. — Я до сих пор поверить не могу, что моему крошечному мальчику уже тридцать!

Эту фразу Бетти говорила на каждый день рождения Уэйда, и когда ему было двадцать, и двадцать пять, и двадцать девять. Абсолютная предсказуемость была второй отличительной чертой миссис Вельмонт.

В гостиной их поджидали Фрэнк Бернард Вельмонт, отец Уэйда, глава трансатлантической корпорации по производству стали, миллиардер, входящий в десятку самых богатых людей Америки, и Стивен Уэйд Вельмонт, дед Уэйда, в прошлом известный спортсмен-горнолыжник и покоритель женщин. Несчастный случай в Альпах лишил Стивена возможности передвигаться самостоятельно, и уже двадцать лет этот признанный прожигатель жизни был прикован к инвалидному креслу. Что, впрочем, не мешало ему совать нос во все дела своих родственников.

— А вот, наконец, и именинничек! — воскликнул дед, когда Уэйд и Бетти вошли в гостиную.

На своей коляске он лихо подкатил к склонившемуся внуку и расцеловал его в обе щеки. Дед Уэйда был крепок, седовлас и энергичен. Он чрезвычайно гордился Уэйдом. Черт побери, мальчик — его точная копия в молодости, такой же красивый, обаятельный и безрассудный!

Фрэнк Вельмонт с благосклонной улыбкой наблюдал за своим наследником. Да, сын получился что надо. И с внешностью, и с мозгами — полный порядок. Может быть, немного ветрен, но это пройдет со временем. В конце концов, он сам был таким же в тридцать лет, когда отец еще стоял во главе всех компаний, а ему ничего не оставалось делать, как жить в свое удовольствие. Уэйд перебесится, остепенится и станет достойным продолжателем семейного дела и отцом следующего наследника Вельмонтов.

— С днем рождения, Уэйд, — сказал Фрэнк, пожимая руку сыну. — Это тебе.

Он протянул Уэйду ключи от машины и махнул рукой, на окно. Там, во дворе у парадного входа, стояла новехонькая «ламборджини» сочного красного цвета. Уэйд вспомнил автомобиль на картине матери и все понял. Заранее сговорились.