Пола Льюис - Наша маленькая тайна

Как я изменилась! — подумала она. Теперь-то уж Филип Мастерсон не посмел бы назвать меня засушенной школьной дамой! Сьюзен любовалась своим отражением, узнавая и не узнавая себя. Узкое черное платье делало ее выше, стройнее. Обнаженные плечи молочно светились, оттененные черным переливчатым шелком.

О чем только думала Минни, доставая из шкафа это платье! И мысли не может быть о том, чтобы пойти в нем к Барту! А что скажет Филип?

Сьюзен рассердилась на себя: да какая, в конце концов, разница, что они оба — и Барт, и Филип — скажут или подумают! Но… любопытно все-таки будет посмотреть на лицо Филипа, когда он увидит ее такой. А может, Минни права: главное оружие женщины — красота? Красивой женщине легче диктовать свои условия мужчинам. Решено: надену это платье, твердо сказала себе Сьюзен, тогда посмотрим, кто кого!

Когда через полчаса Сьюзен во всеоружии вышла из спальни, Филип, Эмери и Сократ возились на полу в гостиной. Филип лежал на спине и хохотал, а Эмери с видом победителя прыгал на его животе. Довольный Сократ носился вокруг них, пытаясь освободить хозяина и стянуть с него малыша, ухватив его зубами за штанишки.

Когда Филип увидел Сьюзен, он мгновенно перестал смеяться. Его глаза потемнели от… От удивления? От восхищения? — гадала Сьюзен. Филип осторожно снял с себя Эмери, мягко оттолкнул морду Сократа и медленно поднялся на ноги.

Он внимательно оглядел Сьюзен с ног до головы — она почувствовала, что краснеет под его изучающим и оценивающим взглядом.

— Вот это да-а… — протянул Филип наконец. — Вот так сюрприз…

— Я всегда так одеваюсь! — с вызовом сказала Сьюзен.

— В самом деле? — В голосе Филипа звучала неприкрытая насмешка. — В таком случае ваши ученики должны быть на седьмом небе от счастья.

— Я не сказала, что одеваюсь так на работу, — поспешила исправить положение Сьюзен. — Это для Барта.

Филип недоверчиво прищурился, его глаза еще больше потемнели и стали почти черными.

Эмери спрятался за кресло и теперь настороженно выглядывал оттуда, словно не понимая, что эта незнакомая женщина делает в его доме.

Филип медленно приблизился вплотную к Сьюзен, на его губах играла едва заметная улыбка. Он поднял руку и коснулся мочки уха Сьюзен. Она почувствовала, как вдоль позвоночника пробежал холодок.

— Я не верю, что вы одеваетесь подобным образом для Барта, — мягко сказал Филип. — А это означает, что вы оделись так для меня.

— Ничего подобного!

Но Филип не слушал Сьюзен. Нежно, но властно взяв в ладони ее лицо, он приник губами к ее губам.

Этот поцелуй был совсем другим. Он не был похож ни на тот, первый, поцелуй на крыльце дома Филипа — страстный и почти грубый, ни на тот, короткий, поцелуй в номере гостиницы. Но Сьюзен узнавала тепло и вкус его губ — нежных и требовательных. Ее сердце затрепыхалось в груди словно бабочка, бьющаяся о стекло.

Сьюзен понимала, что ни в коем случае нельзя делать этого, но сдержаться теперь было выше ее сил — она приоткрыла губы, отвечая на поцелуй Филипа.

Он немедленно отодвинулся от Сьюзен и, тяжело дыша, смотрел на нее с легкой усмешкой. Прежде чем Сьюзен поняла, что делает, она ударила Филипа по лицу. Он поднес руку к щеке, потер ее и, ни слова не сказав, продолжал насмешливо смотреть на Сьюзен.

— Я вовсе не ради вас надела это платье, — прошипела Сьюзен яростно. — Не льстите себе.

Вечер у Барта был невыносимо скучным — во всяком случае, для Сьюзен. Барт угостил их кофе и был настолько тактичен, что никак не прокомментировал появление Сьюзен в таком вызывающем виде. Хотя, с тоской подумала Сьюзен, Барт скорее всего вообще не заметил, какое на мне платье.

Было не похоже, что Филип намерен немедленно вынести Барту приговор, чего боялась Сьюзен. Все получилось гораздо хуже — приговор Барту вынесла она сама, мысленно, разумеется. Мужчины, казалось, нашли общий язык — выяснилось, что оба любят футбол и автомобили, — и, глядя на них, Сьюзен не могла не сравнивать их. И сравнение это было не в пользу Барта. Филип был полным силы и жизненной энергии, что бы он ни делал — говорил, смеялся, пил большими глотками кофе, с хрустом раскусывал печенье — все это заражало весельем и жаждой жизни. Барт же пил кофе аккуратными глоточками, промакивая после каждого губы салфеткой, не смеялся, а лишь скупо улыбался, говорил тихо и монотонно.

Больше всего Сьюзен возмутило то, что мужчины, казалось, вовсе не замечали ее. Разговор о машинах и о футболе был ей неинтересен, но они ни разу не попытались из элементарной вежливости сменить тему. Ни один из них не одарил ее хоть самым простеньким комплиментом, а ведь она приложила столько усилий, чтобы выглядеть привлекательной! Сьюзен злилась на Филипа — ей почему-то казалось, что он игнорирует ее специально.

В этот вечер Сьюзен ненавидела их обоих, ненавидела так, как ненавидит взрослых обиженный ребенок, которому не уделяют достаточно внимания.

Сьюзен встала и выскользнула из гостиной. Мужчины продолжали оживленно болтать, даже не заметив ее отсутствия! С меня достаточно, решила Сьюзен. Сначала она хотела просто уйти, а когда увидела на столике возле двери ключи от машины Филипа, в ее голове неожиданно созрел план мести. Конечно, это было ребячеством, но Сьюзен так захотелось позволить себе эту маленькую гадость, что она не долго думая взяла ключи и вышла из дома.

Усаживаясь на водительское место, Сьюзен с наслаждением представляла лица Барта и Филипа, когда они обнаружат пропажу. Так им и надо! — мстительно подумала она, рассмеялась и завела машину.

Услышав звук отъезжающей машины, Филип и Барт подошли к окну.

— Сьюзен уехала, — потрясенно сказал Барт. — Она сегодня сама не своя. Уехала и даже не попрощалась. Это на нее не похоже.

— Она не только не попрощалась, — мрачно констатировал Филип, — она угнала мою машину.

— О нет, что вы! — не поверил Барт. — Сьюзен никогда бы этого не сделала.

Однако машины Филипа за окном действительно не было.

— Сьюзен, наверное, вернется, — сказал Барт. — Может быть, ей захотелось мороженого к кофе, а у меня его нет.

Филип с сомнением взглянул на Барта: да, не похоже, чтобы этот парень хорошо знал свою невесту, потому что Филипу что-то подсказывало: Сьюзен вряд ли отправилась за мороженым. Он еще раз посмотрел на Барта. Неплохой в общем-то парень, но немного занудный и чопорный. Скорее всего он даже не заметил умопомрачительного платья Сьюзен, а вот сам Филип предчувствовал, что скорее всего не заснет этой ночью, думая о ней.

Весь вечер он украдкой следил за Сьюзен. Каждый раз, когда она двигалась, меняя положение в кресле, или вставала, у Филипа кружилась голова, он с трудом сосредотачивался на беседе об автомобилях — так откровенно облегало платье безупречную фигуру Сьюзен.