Марис Соул - Никаких обещаний

И снова его плоть напряжением заявила о себе.

Ему не нравились все эти мысли, то и дело всплывавшие на поверхность сознания. Сконцентрировавшись, он сделал глубокий вдох и попытался отогнать от себя все, что сейчас ему мешало.

Эрику показалось, что на этот раз все пошло нормально, но тут кто-то резко увеличил громкость магнитофона. Через несколько минут громкость уменьшилась до приемлемого уровня, но ему пришлось начинать заново.

Ложась в постель, Эрик не чувствовал никакого расслабления, усталость была прежней, сон никак не приходил. А в два часа ночи магнитофон снова истошно заорал.

На этот раз никто и не собирался уменьшать звук, и Эрик, наконец, сдался. Он натянул черные джинсы и черную водолазку, попробовал пальцами придать своим густым взлохмаченным прядям некое подобие прически, у двери машинально засунул ноги в черные кроссовки.

Стучать в дверь Эшли не было необходимости. Дверь оставалась открытой, но количество гостей на вечеринке значительно поубавилось. Он постоял немного в дверном проеме, осматриваясь.

В ее маленькой квартирке все еще оставалось несколько человек: некоторые из них сидели, другие стояли, в основном немногочисленными группками, кое-кто поодиночке. Гости болтали, пили вино и пиво и клевали какие-то бутерброды.

Больше всего различных закусок разместилось слева от него, там, где был накрыт шведский стол с огромным количеством подносов, тарелок и ваз с чипсами, дипсами [1] дипсы — разновидность печенья типа «хвороста» и прочими кушаньями. Справа находился магнитофон. Эшли Эрик не видел, и он уже было направился к магнитофону, как внезапно послышался ее смех. Мгновение спустя она вышла из кухни, держа в руке бокал вина.

Непроизвольно он затаил дыхание.

Ее волосы были скручены в обыкновенный узел, но его домыслы насчет того, во что она может быть одета, оказались далеки от действительности. Мерцающий шелк блузки и сверкающая, отливающая глянцем ложа брюк тем не менее превосходно шли ей.

Нет, то, во что он попытался облечь ее в своем воображении, разительно отличалось от того, что на ней было, но его тело отреагировало на реальный образ не менее сильно, чем на вымышленный.

Эшли заметила Эрика, и ее смех плавно перешел в улыбку приветствия. Неважно, куда она направлялась, увидев его, она передумала и пошла прямо к нему.

Он наблюдал, как приближается Эшли, отметив про себя ту особую соблазнительность, с которой мягкие и гладкие черные кожаные брюки облегают стройные бедра и нисходят вдоль изгибов ее безупречных ног, подчеркивая их бесспорное совершенство. Сероватый переливчатый цвет шелковой блузки менялся с каждым ее шагом. Мгновение ткань прилегала к телу с откровенной ясностью, а в следующее уже вздымалась, лишь неопределенно намекая на контуры фигуры. Эрик никогда не считал себя мужчиной, для которого главное в женщине — грудь, и все-таки ему пришлось сделать значительное усилие, чтобы перевести взгляд на глаза Эшли.

— Вы все-таки пришли, — сказала она, удивив его тем, что, не произнеся больше ни слова, подошла и нежно обняла одной рукой; золотые браслеты издали приятный мелодичный звон, и, прежде чем он смог что-либо ответить, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку, все это время держа бокал на расстоянии, чтобы вино не пролилось.

Она немного покачивалась, и он машинально положил руки ей на талию, словно для поддержки. Эшли захихикала, и у Эрика мелькнула мысль: она, пожалуй, выпила уже слишком много таких вот бокалов вина, что и объясняло ее неожиданный поцелуй. Но это вовсе не объясняло внезапную потребность, возникшую у него самого — повернуть голову и поцеловать Эшли в губы.

Ощутить их вкус.

Заняться с ней любовью.

Это были слишком безумные мысли. Он пришел для того, чтобы попросить уменьшить громкость музыки. И все… Ему следовало бы помнить о цели своего визита.

— Не могли бы вы немного приглушить звук? — спросил он.

Эшли пожалела, что не может тут же провалиться сквозь землю. Какой дурой она оказалась! Она-то подумала, Эрик пришел на вечеринку, потому что закончил работу и захотел ее увидеть! Но нет… Он пришел потому, что магнитофон играет слишком громко.

И как же она повела себя?

Она приветствовала Эрика (как давно потерянного и внезапно вернувшегося друга) поцелуем! Она вела себя, как пьяная идиотка.

И все из-за того, что почему-то находит его невероятно привлекательным и дразняще-таинственным!

Ну что ж, она пока еще не совсем потеряла голову, и какой бы ни была причина его визита, он гость на ее вечеринке. Твердо встав на ноги, Эшли широко ему улыбнулась. Если ей удастся добиться своего, он останется хотя бы ненадолго.

— Буду рада приглушить звук по вашей просьбе, — пообещала она, — но прежде я хочу, чтобы вы познакомились с вашими соседями.

И до того, как он успел возразить, она крикнула находившимся в комнате:

— Эй, послушайте, это Эрик Ньюмен, наш новый сосед. Он пришел нас поприветствовать.

Эшли поставила Эрика в такое положение, что теперь он не мог уйти, не показавшись грубияном. Как она и ожидала, он кивнул и улыбнулся мужчинам и женщинам, на мгновение прервавшим свою беседу, чтобы повернуться и взглянуть на него.

— Ну же, — сказала она, потянув его за руку и поведя к дивану. — Вам лично следует познакомиться со всеми, ведь о вас сегодня только и шла речь.

— Неужели?

— О да! — она вслушивалась в каждое слово, произнесенное на вечеринке, которое могло только относиться к нему. — Вы человек-тайна. Кажется, никто ничего о вас не знает.

— Да и знать-то, собственно, нечего.

На этот счет у нее были сомнения.

Эшли представила его Лиз Бемер, считавшей себя психологом; Эндрю МакДжи и группе гостей, которых он развлекал своей поэзией; паре, живущей в свободном браке в конце коридора на их этаже; двоим мужчинам, делящим квартиру и постель этажом выше; и еще полдюжине мужчин и женщин, которые работали с ней у Штедфельда.

— Вирджиния, моя секретарша, и Род, один из директоров фирмы, сейчас на кухне, — добавила она, махнув рукой в сторону кухонной двери. — Чарли спустился вниз за вином, он хочет нас угостить. А Дейв Пачеко в спальне вместе с…

Она не закончила. В комнату вошел Чарли. У него в руках была еще не открытая бутылка вина.

— Вам придется это попробовать, — сказал он, направляясь к ним и улыбаясь Эрику. — Итак, вы все-таки пришли.

— А я все-таки думал, что могу попросить вас немного приглушить звук.

Эрик взглянул в сторону магнитофона, и Эшли поняла, что ее игра, которой она тянула время, не изменила его решения. И все же она надеялась удержать его, чтобы узнать о нем побольше и понять, наконец, почему этот человек не выходит у нее из головы с тех самых пор, как она впервые его встретила.