Барни Долли - Верь мне, Дженифер

Он вылез из воды и накинул на плечи большое махровое темно-синее полотенце. Затем протянул руки и мягко привлек Дженнифер к себе.

— Ты так сладко спала. Я не хотел тебя будить.

Значит, он заходил к ней в спальню? Но зачем? Она посмотрела в безоблачное небо, вдохнула полной грудью свежий воздух, аромат кофе и прижалась к Гордону.

— Здесь просто рай! Я бы могла жить так всю жизнь!

— Я тоже, — ответил он. — Но нам нужно поторопиться. После завтрака мы едем к твоим родным. Если хочешь, можем там переночевать, а рано утром вернемся.

— Гордон! — В восклицании Дженнифер слышались одновременно и радость, и изумление, и благодарность.

— Разве я не обещал тебе этого? И потом, на следующей неделе у меня масса дел. Кроме того, мы должны отправиться в Сан-Антонио.

Последняя фраза Гордона вызвала у нее какое-то тоскливо-щемящее чувство в груди. Да, Дженнифер знала, что им придется туда поехать, но сейчас это своеобразное напоминание об их соглашении невольно притупило ту радость, которую она испытывала всего минуту назад.

— Да, конечно, — медленно произнесла она, делая над собой видимое усилие.

Гордон внимательно посмотрел на нее, но ничего не ответил.

Через час они уже сидели в машине и солнечные лучи, пробиваясь сквозь лобовое стекло, сверкали на золотом обручальном кольце Дженнифер, которое Гордон вчера надел ей на палец.

Она покосилась на мужа. Все это время ей приходилось видеть его в смокинге или вечернем костюме. Но теперь, в черных джинсах и черной рубашке с короткими рукавами, он казался каким-то домашним, и это очень привлекало ее, вызывая одновременно и нежность, и доверие к нему.

Через какое-то время Гордон по указанию жены свернул с шоссе, по обеим сторонам которого тянулись необозримые хлопковые поля, на проселочную грунтовую дорогу. Машина прогремела по доскам узкого моста через ручей, и Дженнифер увидела свой дом. По контрасту с ухоженными полями ветхий двухэтажный домик выглядел давно нуждающимся в ремонте, если не вовсе заброшенным. Во дворе сорняки заглушили цветы, а дверь амбара пьяно повисла на одной петле. Несмотря на запустение, было заметно, что когда-то здесь жила семья: деревянная решетка у входа была увита цветущими розами, старые деревянные качели свисали с ветки гигантского дуба.

— Это твой отец? — спросил Гордон, показав на фермера, едущего на тракторе по полю.

— Да нет. Это сосед. Дом заложен, почти вся земля продана, лишь небольшую часть мы сдаем в аренду… — Немного помолчав, она решилась и добавила: — Мой отец пил, Гордон. Запил, когда выяснилось, что мать смертельно больна. Правда, потом перестал. Зато начал играть. Радует только то, что сейчас у него есть постоянная работа. Я говорю это тебе для того, чтобы ты понял его и не слишком осуждал.

Он коротко кивнул.

— Не волнуйся.

Дженнифер так разнервничалась при мысли о встрече с родными, что лишилась дара речи, когда дверь распахнулась, и невысокий стройный юноша вышел на крыльцо, не сводя глаз с автомобиля.

— О Господи, Дженни! «Кадиллак»! — У него были такие же глаза, как у сестры, а на лице застыло восхищение. — Это ваш? — спросил он Гордона.

Тот кивнул, мгновенно проникшись симпатией к юноше, так похожему на его жену.

— Вы, должно быть, невероятно богаты, — бесхитростно продолжил юноша.

— Стив! — укоризненно одернула брата Дженнифер.

— О, простите. — Стив широко улыбнулся и снова обратился к Гордону: — Здравствуйте. Может быть, зайдете в дом? Па только поднялся. На этой неделе он работает в Одиннадцатичасовой смене, так что обедать будем в пять. Нормально?

— Нормально, — кивнул Гордон и, полуобняв жену, подтолкнул к дому.

Дженнифер почувствовала, как лихорадочно бьется сердце перед встречей с отцом.

Внутри дом выглядел почти как снаружи — заброшенный, неухоженный, потерявший былое очарование. Деревянный некрашеный пол был весь в выбоинах и щелях, плетеные коврики выцвели от времени и истрепались. Кирпичный очаг — в разводах копоти. Два потертых кресла с темной обивкой стояли перед диваном в цветастом чехле. За гостиной была столовая, а через открытую боковую дверь виднелась кухня. Лестница справа вела из столовой на второй этаж, и очень высокий мужчина с седеющими волосами и морщинистым лицом как раз спускался по ступенькам со сложенной газетой в руке.

— Дженни, дорогая, как я рад тебя видеть! — Он протянул к ней руки, но тут заметил Гордона и остановился. — Что здесь происходит?

— Папа, познакомься. Это Гордон Эванс. — Она смущенно улыбнулась. — Мы вчера… поженились.

— Что? — ошеломленно пробормотал отец. — Поженились?

— Вот здорово! — обрадовался Стив. — Всегда мечтал иметь старшего брата, но в жизни не думал, что он появится на собственном «кадиллаке».

— На чем появится? — растерянно переспросил Эдисон Макензи сына.

— На «кадиллаке»! — в полном восторге повторил тот, подходя к окну и отодвигая занавеску, чтобы порадовать отца волшебным зрелищем.

Серебристый автомобиль Гордона поблескивал на солнце и выглядел довольно неуместно здесь, среди окружающего убожества. Эдисон, очевидно, тоже так посчитал, потому что, когда снова повернулся к Дженнифер, его мохнатые брови сошлись на переносице, а выцветшие голубые глаза почти исчезли в глубоких морщинах.

— Дженни, когда же вы успели? — недоверчиво и удивленно спросил он.

— Любовь с первого взгляда! — выпалила Дженнифер, собравшись с духом.

— Любовь с первого взгляда? — произнес отец с откровенным сомнением. — Это действительно так?

— Да, так, мистер Макензи, — заверил его Гордон.

Но Дженнифер сочла это явно недостаточным и, подбежав к отцу, положила руки ему на плечи.

— Папа, дорогой, послушай меня. Мы очень любим друг друга. Я так счастлива! Гордон богат. Мы разделаемся со всеми нашими долгами и дадим тебе денег, чтобы выкупить землю, перестроить дом и приобрести все самое лучшее. Ты забудешь о нищете, поверь мне. Стив окончит школу, поступит в колледж. Вы не будете ни в чем нуждаться…

— Но при одном условии, мистер Макензи, — решительно вмешался в разговор Гордон. — Вы должны забыть, что такое казино. Только подумайте, сколько горя вы уже причинили вашей дочери! Я готов вам помочь ради Дженнифер, но впредь будьте благоразумны.

Лицо Эдисона как-то странно сморщилось, руки задрожали, и он порывисто обнял дочь, крепко прижав ее к себе.

— Моя девочка, моя дорогая маленькая девочка! Прости меня. Клянусь, что никогда больше не буду играть!

— Отлично, — удовлетворенно заметил Гордон. — Я позабочусь о Дженнифер, а вы позаботьтесь о себе и сыне.

— Берегите ее, — сказал Эдисон Макензи, смахивая слезы с глаз. — Моя дочь просто чудо! Думаю, вы и сами поняли это, если женились на ней так быстро.