Энн Вэйл - Серебряный дельфин

Рэчел встала так внезапно, что опрокинула стоявшую на краю туалетного столика шкатулку с украшениями. Шкатулка упала на ковер, и ожерелья и кольца раскатились по густому шелковистому меху. Нагнувшись, чтобы поднять их, Рэчел отстраненно сказала:

— Мне надо принять душ и переодеться. Слава Богу, Джульет не заметила ее волнения.

— Да, сегодня очень душно, — согласилась она. — Кажется, мне тоже надо освежиться. Должно быть, этот ветер принесет шторм. Увидимся потом, дорогая. Извините, что я так неожиданно сюда ворвалась, но мне просто не терпелось выложить вам эту новость. Бабуле и Найлу я все расскажу после обеда. — Она подошла к дивану, чтобы взять свою сумочку и солнечные очки.

— Джульет… — Рэчел замолчала, прикусив губу.

— Да?

Рэчел собиралась было спросить, почему ее брак с Найлом считают таким безупречным, но затем передумала.

— Нет… ничего. Увидимся внизу.

После ухода Джульет Рэчел включила в ванной комнате душ и стала убирать волосы под купальную шапочку. Вдруг зазвонил телефон. Взяв белую с золотом телефонную трубку, она неуверенно сказала:

— Алло!

— Рэчел? Это Брен. Вы одна?

Она бросила нервный взгляд на дверь гардеробной. Неужели Найл все еще у себя в спальне? Может быть, он тоже слышал звонок и взял трубку на параллельном телефоне? Может ли он подслушивать?

— Что случилось? Что вам надо? Последовала пауза, прежде чем Брен ответил:

— Вам удалось урезонить Найла? Вы объяснили ему, что произошло на самом деле?

— Да… да, конечно, я все объяснила, — быстро солгала она. — Теперь все в порядке, Брен, не беспокойтесь. Мне жаль… жаль… Простите его за резкость…

— Да он просто Отелло! — Он коротко и тихо рассмеялся. — Я думал, он из меня душу вышибет! — Брен понизил голос и настойчиво произнес: — Послушайте, Рэчел, мне необходимо увидеться с вами еще раз. По телефону я не могу объяснить в чем дело, но для меня это очень важно. Завтра я весь день буду дома. Если бы вы уделили мне всего один час. Нам надо встретиться. Может, вы переплывете залив? В подобных обстоятельствах мне нельзя приехать к вам.

Должно быть, он просто сошел с ума, подумала она.

— Но, Брен, я не могу, собственно говоря, мне кажется, что мы уже никогда не увидимся, никогда!

— Мы должны — еще один раз. Прошу вас, Рэчел.

— Нет, я… Кто-то стучит в дверь. Мне надо идти. Прощайте, Брен. — Прежде чем он успел возразить, она положила трубку на рычаг.

На этот раз пришла Риетта. Она принесла чистое белье. И снова Рэчел пришлось сделать над собой усилие, чтобы весело поболтать с ней несколько минут.

После ухода горничной Рэчел неподвижно сидела некоторое время, ожидая, что вот-вот ворвется Найл, разъяренный из-за разговора, который ему удалось подслушать по параллельному аппарату. Однако он не появлялся, и тогда Рэчел на цыпочках прокралась в гардеробную и прислушалась: из комнаты Найла не доносилось ни звука. Испытывая одновременно облегчение и какую-то странную горечь, Рэчел решила, что он, вероятно, вышел из комнаты.

Приняв душ, она задернула занавески и, завернувшись в тонкий шелковый халат, прилегла на кровать. Никогда еще она не ощущала себя такой издерганной. Этот день лишил ее последних сил. Даже плакать она уже не могла. Все, что ей хотелось, — это лежать и ничего не чувствовать… ни отчаяния, ни тоски… ничего…

Наверное, она заснула. Открыв глаза, Рэчел увидела, что в комнате стало сумрачнее, а над ней склонилась Риетта.

— Мне очень жаль будить вас, миссис Хэррис, но мистер Найл послал за вами. Он просит, чтобы вы спустились в библиотеку и поговорили с ним.

Рэчел приподнялась на локте.

— Сейчас? — спросила она, еще не совсем проснувшись.

— Да, мэм. Я сказала, что вы отдыхаете, но он настаивает. Ему непременно нужно увидеться с вами для важного разговора.

— Ну что ж, хорошо. Я спущусь через несколько минут, — ответила Рэчел.

И что же теперь? — думала она, одеваясь. Рэчел не стала закалывать прическу, а просто прихватила локоны сзади желтой лентой.

Проходя по холлу, она увидела, что дверь в библиотеку чуть приоткрыта. Найл стоял к ней спиной, убирая какие-то документы в портфель. Рядом на полу лежал кожаный чемодан. Рэчел заметила, что муж переоделся в строгий серый костюм.

— Ты хотел поговорить со мной? — спокойно спросила она, входя в комнату.

Найл круто повернулся, и когда их глаза встретились, она густо покраснела, вспомнив о том, что произошло наверху.

— Я улетаю вечерним рейсом в Нью-Йорк. Времени у меня немного — всего около часа, — коротко сказал Найл. Он снова отвернулся и принялся застегивать портфель. — Я планировал уехать на следующей неделе, но в данных обстоятельствах принял решение отправиться немедленно. Вернусь в субботу, — добавил он, обернувшись через плечо. Рэчел уставилась на его широкую спину.

— В данных обстоятельствах? — слабо повторила она.

— Я уже попросил Тибоя подготовить «Серебряного дельфина» к отплытию в воскресенье утром. Мы направимся во Флориду или снова на Багамские острова, если ты захочешь. — Он помолчал минуту, а затем сказал: — Было ошибкой привозить тебя на Бермуды. Нам следовало бы подольше оставаться в море.

— Ошибкой была и женитьба на мне, не так ли? — холодно поинтересовалась она. — Что толку и дальше притворяться?

Найл достал из внутреннего кармана портсигар — тот самый, что Рэчел подарила ему в день их свадьбы. Он пересек комнату, чтобы наполнить его сигаретами из серебряной коробки, что стояла на кофейном столике.

— У меня сейчас нет времени на разговоры. — Голос его был сух и деловит. — Мы поговорим, когда я вернусь.

Сколько раз Рэчел слышала, как люди обращаются таким тоном к детям: «Не сейчас, дорогая, я занят», — вот что они говорили. Не раз она слышала от отца: «Беги, поиграй, будь хорошей девочкой». И детям — поскольку они дети — приходится смиряться с подобным тоном.

Но она уже не была ребенком, и внезапно из глубин ее сознания поднялась бездонная волна возмущения. Рэчел прямо-таки закипела от ярости и горькой обиды.

— Если я все еще буду здесь, — беззаботно бросила она.

Найл даже не поднял головы — он был занят укладыванием в портсигар сигарет аккуратными рядами.

— И что это должно значить? — ровным голосом поинтересовался он.

Именно в этот момент, когда она увидала, что ее замечание даже не оторвало Найла от такого пустячного занятия, Рэчел приняла отчаянное решение действовать. Можно было уже не сомневаться насчет «если»: ее точно здесь не будет, когда он вернется.

— Прощай, Найл, — твердо сказала она, повернулась и вышла из комнаты.

Несколько минут спустя она услышала, как отъехала его машина.

На следующий день рано утром Рэчел отправилась в отель, где проживала миссис Девоне. Было невозможно уехать с Бермудских островов совсем без денег, а в ее кошельке оставалось только два или три фунта. Этой суммы не хватило бы для оплаты проезда в Англию даже грузовым судном.