Диана Рейдо - Между гордостью и счастьем

Холден вздохнул и на этот раз ничего не сказал.

— Что, опять типичный набор? — ехидно поинтересовалась она.

— Да, конечно. Глянцевые истории, похожие одна на другую, как две капли воды, книжонки о современных стервах. Ну, немного мистики.

— Да, — с вызовом произнесла Марибелл, — я типична, и, наверное, абсолютно предсказуема для вас. Наверное, вы думаете, что я одна из тех никчемных молодых девиц, которых вы почему-то так не любите. На случай, если это вас интересует, из фильмов я предпочитаю мелодрамы и романтические комедии. Любимые — «Красотка», «Нотинг-Хилл» и «Четыре свадьбы и одни похороны».

Холдена передернуло.

— Терпеть не могу Хью Гранта.

— О, в этом я даже и не сомневалась. Я продолжу. Из одежды я предпочитаю туфли на высоком каблуке, всякие яркие тряпочки со стразами, коралловую помаду и наборы теней поярче. Мне нравится выбираться на дискотеки, посещать ночные клубы, и было бы совершенно замечательно, если бы мне удалось попасть на какую-нибудь вечеринку закрытого типа для знаменитостей. Я люблю свою работу, на которой мне приходится рисовать массу логотипов, разрабатывать кучу визиток и вообще работать над фирменным стилем различных компаний. У меня не очень-то много друзей, зато я веду самостоятельную жизнь. Да, кстати, в театры я тоже люблю ходить, но классика надоела мне еще в колледже. Так что я предпочитаю громкие, кричащие премьеры. Не обязательно скандальные, нет. Но мне нравится, когда создателям спектакля удается показать нашу жизнь не в обычном свете. Когда они указывают на абсурдность происходящего в мире, когда высмеивают человеческую глупость.

— Высмеивать человеческую глупость — разве это не классика? — спросил Холден, который внимательно слушал ее монолог.

Марибелл в изумлении посмотрела на него. Ее пылкая и страстная речь, казалось, не произвела на него никакого впечатления.

— Я рад, что вы, наконец, высказались, — сказал он.

— Я тоже рада. И буду очень благодарна вам, если вы, наконец, объясните. Если для вас я так предсказуема и наивна, если я для вас — типичная представительница класса современных вздорных англичанок, если вы считаете мои вкусы плебейскими, а меня саму — банальной и легкомысленной, зачем вы позвали меня с собой в ваш загородный дом?

Выпалив свою обличительную тираду, Марибелл замерла в ожидании ответа.

О, если бы можно было поставить его на место. Срезать, разбить на голову в нешуточном словесном поединке. В конце концов, просто выйти из машины, хлопнув дверью, и оставить Холдена наедине с его предрассудками и комплексами. Прекратить этот, по ее мнению, нелепый диалог, закончить общение, которое, по всей видимости, так раздражает Гроуда, и вызывает недоумение в ней самой.

Но Марибелл с замиранием сердца ждала его ответа и надеялась, что он будет примирительным. Ее тянуло к Холдену, и она прекрасно понимала причину своей злости. Ей хотелось быть для него оригинальной и интересной, привлекательной и необычной. Он же раз за разом демонстрировал ей совсем другое…

О чем бы они ни говорили, раз за разом Марибелл демонстрировала ему свою несостоятельность, примитивность вкусов, любовь к распространенным хитам, книгам и чисто женской ерунде. Странно, до Холдена ни один из мужчин, общавшихся с ней, не вел себя подобным образом.

Ее кавалеры или спутники находили ее очаровательной, непосредственной и весьма привлекательной. Они ценили то, что она позволяет себе быть женщиной, быть слабой, капризной.

Холден наконец заговорил. Но то, что услышала Марибелл, никоим образом не вернуло ей уверенность в себе и хорошее расположение духа. Он не стал отрицать своего очевидного отношения, не извинился за критику в ее адрес. Он просто сказал мягко:

— Ладно, Марибелл. Не будем больше об этом. Не обижайтесь на меня, хорошо? Ей-богу, я не хотел сказать ничего дурного. Вы имеете полное право на свои личные вкусы, взгляды и индивидуальные предпочтения.

— Ну, надо же, — сердито пробурчала Марибелл.

— Давайте договоримся с вами, что не будем больше обсуждать популярные песни, книги, фильмы и прочую ерунду, а поговорим о чем-нибудь другом.

Марибелл не хотелось так быстро закапывать топор войны. Она не чувствовала, что отыгралась за нанесенную им обиду. Надо же! Он все так же не видит в ней привлекательную женщину. Все так же не считает ее желанной собеседницей. Зачем он взял ее с собой?

Она спросила с тщательно сдерживаемым ехидством в голосе:

— Должно быть, мистер Гроуд… сэр… вас так же безмерно раздражают современные девицы, которые не читают одного из самых прославленных современных писателей, Холдена Гроуда? Такие, как я, например.

Вопреки ее ожиданиям Холден не разозлился, а рассмеялся.

— Вовсе нет, — спокойно ответил он.

— Нет?

— Совсем нет. Видите ли, юная леди…

«Кажется, в нем опять просыпается учитель».

— Видите ли, Марибелл, — Холден словно прочел ее мысли. — Среди современных девушек довольно много тех, кто читает мои книги, следит за актуальным литературным процессом. Но делают они это поверхностно. Например, им важно, чтобы мои герои были брутальными и сверхмужественными. Они предпочли бы, чтобы я побольше углублялся в эротические дебри. Некоторые желали бы обилия трупов, крови и прочих милых деталей.

— Но откуда вы все это знаете?

— У меня есть собственный сайт, а на сайте — форум. Все желающие могут оставлять там свои комментарии или отзывы на книги. Кроме того, мой издатель устраивает регулярные встречи с читателями в книжных клубах и магазинах, проводит презентации книг. Наконец, существует такая вещь, как соцопросы. Если издатель заинтересован в продвижении того или иного автора, он проводит опросы, как среди постоянных читателей, так и среди потенциальных покупателей. Какую литературу предпочитает большинство читателей, за какие достоинства они ценят того или иного автора, чего им не хватает в книгах.

— Надо же, — с уважением произнесла Марибелл. — Так вам дают рекомендации, что и как стоит писать?

Холден засмеялся:

— А как же. Пытаются давать. Но я не сдаюсь. Работаю так, как считаю нужным. Если и учитываю пожелания, то лишь самую малость. Так сказать, энное соответствие конъюнктуре не повредит. Я заинтересован в прибыли от своих книг. Но акценты, вопреки пожеланиям всяких там девиц, делаю на богатстве и выразительности языка, на психологической подоплеке, на глубокой интриге. Вот и все. Но вам, наверное, это неинтересно.

— Почему же, — горячо возразила Марибелл, — напротив, это безумно интересно!

— Ну а мне — нет. Представьте себе, для вас это захватывающие подробности, а для меня — работа, будни, ежедневная, кропотливая деятельность. Марибелл, умоляю вас. Давайте оставим все разговоры о работе. Есть множество других тем для светских бесед. К тому же в загородном доме мне еще предстоит работать. И я предпочел бы на какое-то время полностью отключить голову от книжных размышлений. Я устал.