Диана Рейдо - Между гордостью и счастьем

— Какое же у тебя образование? — поинтересовалась Марибелл.

— Ты вправду хочешь об этом услышать?

— А что в этом удивительного? Мне интересно.

Уоррен пожал плечами:

— Просто я отвык от внимания к себе. Что кто-то интересуется моими делами.

— Это дело поправимое. Послушай, Уоррен…

— А?

— Мы можем где-нибудь остановиться и выпить чая?

— Ты голодная? — догадался Уоррен.

— Да, — смущенно призналась Марибелл.

— Действительно. Ты же весь день не показывалась и не выходила из комнаты. Конечно, нам надо где-нибудь остановиться и перекусить. Миль через семь должна быть небольшая придорожная закусочная.

Уоррен не обманул. Закусочная с лаконичным названием «Сэндвич» и впрямь показалась на горизонте через некоторое время.

Уоррен припарковал машину на стоянке возле закусочной. Они с Марибелл прошли внутрь, выбрали столик почище. Тут же рядом с ними материализовалась официантка с небольшими меню, запаянными в прозрачный пластик.

— Я буду сэндвич с курицей и салатом, яичницу с беконом, сок и кофе, — быстро определилась Марибелл.

— Я буду чай, — лаконично сказал Уоррен.

— И все? — удивилась она.

— Да.

Что-то в глазах Уоррена подсказало Марибелл: возможно, он боится, что ему не хватит денег.

— А, может быть, все-таки что-то посущественнее чая? — легко сказала она. — У меня завалялась кое-какая мелочь, неплохо было бы от нее избавиться.

— Тогда мне еще сэндвич с тунцом, спасибо. Горчицу не класть.

Официантка отошла, а Уоррен тихо сказал:

— Спасибо, Марибелл.

— Не за что. Ты же отвозишь меня домой. Будем считать, что это компенсация за твое потраченное время.

— Но мне не надо компенсаций. Может быть, мне приятно твое общество?

Марибелл на мгновение замерла. У нее засосало под ложечкой. И слегка похолодело внутри.

— Может быть, или в самом деле приятно? — осторожно поинтересовалась она.

— В самом деле приятно.

— Что ж…

Марибелл не знала, что сказать дальше. Выручила официантка, которая быстро и ловко принялась раскладывать перед ними столовые приборы. А вскоре подоспел и чай, сок, кофе с сэндвичами. Марибелл и Уоррен принялись за еду.

Марибелл и не представляла себе, что так сильно проголодалась.

Они поели за пятнадцать минут. После чего расплатились, совместно набрав нужную сумму. При этом они смущенно переглядывались и хихикали, как два подростка. Вернулись в машину. Уоррен включил радио, и дальше они ехали в молчании, но с музыкой.

Марибелл принялась было думать: Уоррен может молчать потому, что теперь жалеет о своей откровенности. Но, похоже, Уоррен чувствовал себя хорошо. Он вел машину, чуть напевал себе под нос в такт песне из приемника, и в целом выглядел вполне довольным жизнью.

Когда они въехали в город, он спросил Марибелл, где она живет, и Марибелл назвала ему адрес.

Через полчаса он затормозил машину у подъезда ее дома.

— Вот и приехали, — улыбнулся он.

— Да. Еще раз огромное тебе спасибо. Ты даже не представляешь, как сильно выручил меня.

— Отчего же. Представляю. Но мне действительно было приятно отвезти тебя.

Марибелл взялась было за ручку двери, чтобы выйти из автомобиля.

— Марибелл, — позвал Уоррен.

Она обернулась.

— Что?

— Может быть, ты дашь мне номер своего телефона?

— Зачем? — удивилась девушка.

Уоррен улыбнулся.

— Ты хочешь как-нибудь позвонить мне, чтобы просто поболтать?

— Нет. Я был бы очень рад снова увидеться с тобой.

— Но…

— Скажем, завтра? Ведь завтра воскресенье, кажется. Ты не работаешь по воскресеньям?

— Не работаю, — покачала головой Марибелл.

— Так, значит, завтра? Мы могли бы прогуляться в парке или сходить в музей.

— Но тебе не будет тяжело сейчас ехать обратно за город, а утром снова возвращаться сюда?

— Я не поеду в дом Холдена. Я останусь в городе и отправлюсь на свою квартиру, — серьезно ответил Уоррен. — Так что ты думаешь насчет моего предложения?

— Может быть, хотя бы в начале следующей недели? — взмолилась Марибелл. — Дай мне время прийти в себя. Голова идет кругом, столько всего свалилось.

— Хорошо. Я позвоню тебе… Скажем, во вторник или в среду. Если, конечно, ты дашь мне свой номер телефона.

— Да, разумеется… Записывай.

Наконец они распрощались, и Марибелл вышла из машины.

Здороваясь с консьержкой, поднимаясь пешком по лестнице на свой этаж, так как опять не работал лифт, извлекая ключи из сумочки, она все думала о последних словах Уоррена, о его приглашении.

Открыв дверь в квартиру, она с облегчением скинула туфли. Ноги, привыкшие за последние дни к прохладе бассейна и хождению босиком, жаловались на усталость. Марибелл переоделась в домашний халатик и включила электрический чайник.

Налив себе чашку привычного чая с мятой, она устроилась с ногами на кухонном подоконнике. Она успела как раз вовремя, чтобы застать последние мгновения заката. Наблюдая мягкие золотисто-оранжевые и розовые краски размазанной вокруг солнца облачной дымки, Марибелл размышляла о событиях, последствия которых в своей жизни она пока не могла предугадать.

После разговора с Уорреном о Холдене ей не стало легче, нет. Но, по крайней мере, она приблизилась к пониманию его поведения. Одного Марибелл не могла понять. Ей ведь не нужны его деньги. У нее есть любимая работа, и она зарабатывает сама. Пусть не так много, как Холден, но она делает это самостоятельно.

И она не знала, кто он такой, пока Джулс не открыла ей глаза. Холден знает об этом, так почему не пожелал дать ей шанс?

Дать шанс им. Им обоим. Марибелл вспомнила ощущения ночи, проведенной вместе с Холденом по его же инициативе, и чуть не застонала от огорчения, стиснув зубы.

Нет, таких ощущений и таких переживаний она не могла получать со случайным, мимолетным любовником. Ей было жаль, что Холден этого не понимает. Впрочем, возможно, что ему все равно, какая партнерша окажется с ним в постели…

«Впрочем, возможно, что он закончит свою жизнь в одиночестве, то есть в окружении своих книг», — передразнила себя Марибелл. Хватит, ну, хватит же об этом. Если самой не щадить свои чувства, то никто другой не сделает это за тебя. Она не нужна ему — значит, с историей Холдена Гроуда покончено.

Прошло несколько дней.

Марибелл, к своему удивлению, чувствовала, что на нее наваливается некая апатия. Она силилась понять причину апатии, но каждый раз заходила в тупик.

Все было просто. Марибелл подавляла отрицательные эмоции, связанные с поступком Холдена. Она вынуждена была держать лицо и перед собой, и перед окружающими. Делать вид, что у нее все замечательно.

Джулс и Мэгги, своим коллегам, Марибелл рассказала про отдых в загородном доме коротко, не вдаваясь в подробности. Она делала акцент на знакомстве с родственниками Холдена, на детали загородного дома, бассейна, обстановки. Этим Марибелл сумела отвлечь внимание приятельниц от самого главного.