Барбара Ханней - Дневник Симоны

— Это может вызвать проблемы с автором фото, — резким и хриплым голосом возразила Симона.

Донна и Кейт заинтригованно переглянулись.

— Давайте я все-таки это сделаю, — сказала Карин. — Для нас. Хоть посмеемся.

И, не дожидаясь разрешения своей начальницы, она начала что-то мудрить на компьютере. Остальные с интересом наблюдали, даже Симона не удержалась и подошла поближе.

За поразительно короткий промежуток времени Карин уютно устроила Райана в ванной с бледно-зеленым кафелем. Мокрые волосы падали на плечи, наброшенное на бедра полотенце скрыло плавки.

Женщины разом выдохнули.

— Господи, Карин, ты просто гений! — воскликнула Кейт. — Этот красавчик станет мечтой всех женщин в стране!

Донна с тихим стоном поддержала ее:

— Боже мой… он получит высший балл по нашему «сексометру».

Девушки настолько увлеклись обсуждением, что пропустили мимо ушей характерный звук открывшейся двери.

— Ну, что ты теперь о нем думаешь, Симона? — спросила Карин.

Восторженное молчание нарушил низкий мужской голос:

— А вот это и впрямь хороший вопрос, Симона.

Девушка охнула и обернулась.

Райан Таннер. Во плоти. В их офисе.

Он стоял выпрямившись и угрожающе глядя на экран. Затем мужчина перевел взгляд на Симону, и от жесткого выражения его лица она чуть не задохнулась.

— Значит, — холодно протянул Райан, — вот как «Горожанка» добивается известности.

Симона вздрогнула. Она гордилась своим журналом — и его серьезными темами вроде насилия в семье, и развлекательными статьями. Таннер только что нанес ее профессиональной гордости серьезный удар.

Позади него в дверях маячила обеспокоенная Рози, которой вообще-то полагалось сидеть в приемной и сообщать обо всех посетителях. Она отчаянно жестикулировала, уверяя Симону в своей полной беспомощности.

— Вызвать охрану? — одними губами спросила Рози.

Симона покачала головой в ответ. Она попыталась испепелить Таннера взглядом, но получилось плохо. Слишком уж велика была разница между полуобнаженной мечтой на экране компьютера и строго одетой реальностью в офисе.

— Мистер Таннер, — Симона подняла голову. — Вход сюда запрещен. Не будете ли вы так любезны подождать снаружи?

— Нет, не буду! — В его голосе затаилась угроза. — Я хочу поговорить с вами.

— Тогда вам нужно назначить встречу.

Райан хищно улыбнулся.

— Мы можем соблюсти нормы приличия и вежливости, или же я открыто говорю вашим подчиненным, что вы замышляете и почему! Решайте! — Он многозначительно посмотрел на экран компьютера.

Симона попыталась сдержать нервную дрожь.

Ему действительно пришлось бы несладко, если бы его история и это фото попали на страницы их журнала. Но нельзя сочувствовать человеку, который читал ее личный дневник!

Это война, и Симона будет стоять до последнего. По крайней мере теперь Таннер знал, что она настроена решительно.

Как будет чудесно сказать: «Белл, Клер, я обо все позаботилась, вам больше не о чем беспокоиться. Удачи в делах!»

Райан тем временем сверлил девушку взглядом.

— Я уверен, вы сможете уделить мне немного времени, чтобы обсудить нашу проблему сейчас. В противном случае… — он выразительно замолк, и у Симоны по спине побежали мурашки.

Приподняв бровь, она храбро произнесла:

— Надеюсь, вы не пытаетесь запугать меня, мистер Таннер?

К ее вящему раздражению, он только улыбнулся.

— Мисс Грей, боюсь, наше дело требует обсуждения с глазу на глаз.

Ни на кого не глядя, Симона произнесла со всем возможным спокойствием:

— Я смогу уделить вам пять минут в моем офисе.

За этой фразой последовало зловещее молчание. Симона слышала свое тяжелое дыхание.

Наконец Райан произнес:

— Пяти минут в вашем офисе будет… почти достаточно.

Донна не смогла подавить смешок. Симона попыталась опробовать на ней испепеляющий взгляд, но потерпела поражение. Она гордо расправила плечи и направилась к двери.

— Следуйте за мной, мистер Таннер!

Не глядя ни на него, ни на застывших в шоке сотрудников, Симона величаво выплыла из комнаты и поспешила в свой кабинет. Оказавшись внутри, она прошествовала к кожаному креслу за столом.

Райан, не торопясь, опустился на стул и вытянул перед собой длинные ноги.

— Что вы желали со мной обсудить?

Его улыбка угасла.

— Вы сами прекрасно знаете, почему я здесь. Вы бросили трубку, не дав мне даже договорить.

— Но до этого мы обсудили все важные вопросы, разве нет?

Райан нетерпеливо покачал головой.

— Вы же прекрасно знали, что наступаете мне на любимую мозоль, обещая в своей статье связать мою жизнь с состоянием Таннеров. Я не имею никакого отношения к семейному бизнесу. И берегу свою личную жизнь.

— И обо всем этом, я уверена, наши читатели будут очень рады узнать.

Райан посмотрел ей в глаза неожиданно прямо и пристально.

— Возможно, вы недооценили моего отца, — тихо заговорил он. — Вы понимаете, что если Джордан Таннер будет чем-либо недоволен, то подаст в суд? И не успокоится до тех пор, пока не пустит вас по миру.

У Симоны внезапно закружилась голова.

— Вы не можете говорить серьезно. Я всего лишь провела небольшое исследование, как делают все журналисты, и обнаружила совершенно очаровательную историю. Которая покажется весьма интересной многим молодым женщинам.

— Хорошая попытка уйти от ответственности, Симона, но отрицать факт шантажа вы не сможете.

— Шантажа?!

— Ведь все сводится именно к этому, верно? Вы до смерти боитесь, что я опубликую ваш дневник, поэтому изо всех сил ищете способ загнать меня в угол.

— Не рой другому яму!

— Я даже не собирался браться за лопату, — Райан вздохнул. — Что я должен сделать, чтобы вы мне поверили? Я действительно не читал ваш дневник.

На этот раз Симона разглядела в его глазах что-то похожее на честность.

Вдруг он говорит правду? Возможно ли это?

Она приходила в ужас при одной лишь мысли, что этот человек знал ее секрет и имел возможность поведать о нем миру. Симона даже успела свыкнуться с ней. И теперь поменять свое мнение? Поверить Райану? Это все равно что сигануть с самолета без парашюта.

Очевидно, Райан догадался о ее терзаниях.

— Поужинайте со мной, — мягко попросил он.

Симона поспешно опустила взгляд. Такой голос и улыбка могли околдовать кого угодно!

— Дайте мне шанс убедить вас. Давайте поговорим — не как соперники-журналисты, но как образованные, цивилизованные взрослые люди. Вы очень трепетно относитесь к своему дневнику и, безусловно, имеете на это право. Я полагаю, вы способны понять в таком случае, как я отношусь к своей личной жизни.

Неужели они действительно могут поговорить об этом и наконец разобраться во всем? И ей можно будет полностью успокоиться и больше не вспоминать обо всей этой суматохе?