Филис Хаусман - Наше прошлое, вернись!

— О'Брайан, это ты! — воскликнула Лора и, не ожидая ответа, бросилась к Майклу, крепко обняв его за талию. Она словно боялась, что он ускользнет от нее. Как делал всегда. Даже в снах… — Мигуэль! Боже мой, я уже не надеялась когда-нибудь тебя увидеть! — зашептала Лора, прижавшись лицом к его широкой груди.

Сильные руки О'Брайана в первый момент нерешительно потянулись к ней, а затем утонули в роскошных мягких волосах женщины.

Мигуэль… Его поразило, что именно это имя прошептали сейчас ее губы. В Сан-Франциско никто из друзей, сотрудников лаборатории и даже Кэтти не знали, что когда-то он звался Мигуэлем О'Брайаном.

Кэтти!

Лора почувствовала, как напряглось тело мужчины, а в следующее мгновение он уже освободился из ее объятий. Она вдруг вспомнила, как они расстались. Тогда… Очень давно… Улыбка исчезла с лица Лоры одновременно с чувством радости от встречи. Она отступила на шаг и набросила на себя непроницаемое покрывало пережитых лет. Да, ей уже не двадцать… Эти долгие годы доказали, что дружба живет дольше слепой увлеченности, а любовь — надежнее безрассудной страсти.

— Итак, О'Брайан, что ты делал все это время? Похоже, ты процветаешь? — сказала она уже совсем другим тоном, отметив и дорогой сшитый на заказ костюм и тонкой ювелирной работы золотые часы у него на руке.

— Дела идут хорошо, — подтвердил Майкл, слегка задетый тем, что теплое выражение в глазах Лоры погасло. — Я владею небольшой химической фирмой. — Он намеренно не стал распространяться о долгих годах нелегкой борьбы и душевных страданий. — А вот ты меня просто изумила! — продолжал он. — Никогда бы не подумал, что в тебе живет потрясающая актриса. Во всяком случае, скетч был просто великолепен! Я проходил мимо и заглянул сюда, услышав смех. Признаюсь, что оторваться от происходившего на сцене уже не мог. Ты очаровала не только меня, но и весь зал.

И он кивнул в сторону все еще толпившихся в центре аудитории участников конференции. Лора чуть повернула голову в том же направлении. Собравшиеся с явным любопытством наблюдали за ней и Майклом. Но она просто махнула им рукой, повернулась к О'Брайану и, неожиданно протянув ему руку, сказала решительным тоном:

— Что ж, для меня было приятным сюрпризом вновь встретиться с тобой. До свидания, Мигуэль!

Ошарашенный столь непонятной выходкой Лоры, Майкл сжал ее руку. Маленькая ладонь светло-кремового света утонула в его бронзовой и широкой. Контраст их цвета кожи когда-то приводил О'Брайана в ужас. Сейчас эти страхи показались ему смешными. Прошедшие годы вселили в него уверенность, которой не было тогда, когда в последний раз его темная рука лежала на бледной ладони Лоры.

Страх прошел. Но Майкл вдруг понял, что все еще не освободился от властного, непреодолимого желания обладать этой женщиной. На что теперь он не имел абсолютно никакого права. И все же он хотел ее! Хотел так же, как тогда, на узком ложе, которое они делили с ней в Эквадоре…

— Лора, сейчас я должен идти на конференцию. Что ты делаешь потом? Может, посидим где-нибудь? Выпьем?.. — Голос прозвучал хрипло. Наверное, потому, что он сказал слова, которые не должен был говорить. Внутренний голос твердил ему, что тем самым он создает ситуацию, которая может привести к катастрофе. Но О'Брайан был уже не силах остановиться. — Ты сегодня ночуешь в отеле? — спросил он.

Лора неохотно кивнула и безучастно ответила:

— Я еду домой, в Лос-Анджелес, не раньше вторника.

— Тогда давай встретимся в половине девятого.

В маленькой ладной фигурке Лоры Майкл почувствовал нерешительность. Но ей и самой хотелось продолжить эту неожиданную встречу. И она вновь кивнула.

— Что ж, это было бы неплохо. В половине девятого я буду ждать тебя в вестибюле.

Чтобы хоть как-то убить время, она опустилась в стоявшее в вестибюле кресло и предалась воспоминаниям. На душе было сумрачно и тревожно. Память уносила Лору в далекое прошлое. К тому дню, когда она впервые встретила Мигуэля О'Брайана…

Она стояла рядом с отцом, Густавом Нордхеймом, и ждала Джеролда Истена, который должен был привезти ее вещи. Водитель подкатившего лимузина вытащил из багажника чемодан и передал Истену. Тот в свою очередь поставил его у ног Лоры на нижнюю ступеньку входа в университет.

— Я все же думаю, что ты делаешь очень необдуманный шаг, Лора, — сказал он дрожащим от негодования голосом, тряхнув рыжеватой шевелюрой. — Но ты уже выросла и вовсе не обязана слушать мои советы. Увидимся через два года!

Неожиданно Джеролд, а попросту Джерри, порывисто обнял Лору и поцеловал в губы. Это удивило ее даже больше, чем его раздраженный тон. Она оторопело смотрела, как он сел на заднее сиденье лимузина и хлопнул дверью. Джерри, молодой физик, начал работать у отца, когда ей было десять лет. За все последующие годы он ни разу не позволил себе даже повысить голос в разговоре с ней. А уж целовать — и подавно!

Лора повернулась к отцу:

— Что с Джерри? Он как будто не в себе!

Густав посмотрел на нее и чуть заметно улыбнулся:

— Возможно, он прикинул, чем обернется для него твоя стажировка в Корпусе мира.

— Не понимаю?

— Вижу, что не понимаешь, — согласился отец, покачав седеющей белокурой головой. — К твоему сведению, сессии НАТО длятся как минимум десять недель. Ты же, в случае успешного прохождения стажировки, можешь уехать гораздо раньше…

Резким движением головы Лора отбросила назад падавшие на плечи длинные тяжелые волосы. Направление, которое принимали прощальные напутствия родителя, ей не нравилось.

— Помни, доченька, что доктор Крамер, мой старый друг. Если у тебя возникнут какие-либо проблемы — не стесняйся и скажи ему. Он посадит тебя на первый же рейс и…

— О, папа, ты же обещал! Я сумею сама о себе позаботиться.

— Да, да, милая! Ты теперь совсем взрослая и свободна в своих поступках! — Густав, сам того не замечая, вдруг заговорил по-немецки. Хотя прошло вот уже более года, как родной язык прочно уступил место английскому, которым он, кстати, владел в совершенстве. — Не беспокойся, — продолжал он. — Доктор Крамер никому не скажет, что ты моя дочь. Я написал ему только потому, что в случае необходимости тебе будет трудно связаться со мной во время сессии.

— Густав, мы опоздаем на самолет! — напомнил Джеролд, высовывая голову из окна машины.

— Еще минутку! — откликнулся Нордхейм и, сделав ему успокаивающий жест рукой, вновь повернулся к дочери: — Ну, дитя мое, улыбнись мне на прощание и давай поцелуемся. Ты хочешь поспеть в Корпус мира, а я не желал бы опоздать на самолет.

Недовольство Лоры моментально исчезло. Ей даже стало немного не по себе от мысли, что при успешном окончании стажировки пройдет, возможно, не менее двух лет, прежде чем она вновь увидит отца. Во время ее стажировки Густав будет в Европе. И не вернется в США до окончания ее отпуска и отъезда в Южную Америку.