Филис Хаусман - Наше прошлое, вернись!

— Не совсем. В пляжном костюме сидят на берегу, подстелив полотенце, натираются лосьоном и заигрывают с молодыми людьми. А в купальном — залезают в воду и промокают до нитки.

Увидев появившуюся на лице рыжей техаски кислую мину, Лора прыснула со смеху. Голубые глаза той на секунду вспыхнули гневом, но тут же смягчились и засветились юмором:

— Между прочим, меня зовут Черил Дьюкейн.

Лора назвала свое имя. Но рыжеволосая его навряд ли расслышала, ибо продолжала говорить:

— Впрочем, меня это мало волнует. Вряд ли посмеют переотобрать человека только за то, что он закатывает истерику, когда его насильно загоняют в море вместо ванны.

— Переотобрать? Что вы имеете в виду?

— Это жаргон, принятый в Корпусе мира. Когда какого-либо стажера вычеркивают из программы, это называется «переотобрать». Если же кто-то сам решает уйти, то такого человека именуют дезертиром. Кстати, они стараются поставить нас в самые стрессовые ситуации, чтобы…

Лоре не суждено было дослушать монолог Черил Дьюкейн. Раздавшаяся за спиной эмоциональная испанская речь заставила ее обернуться. Мигуэль О'Брайан что-то горячо доказывал маленькой чернокожей девушке. Та же в ответ легонько постукивала красным ногтем длинного пальца по зажатому в руке бланку, отчего золотые браслеты на запястье отзванивали какую-то дикую мелодию. Испанский язык Лоры не давал ей возможности понять больше нескольких слов из быстрой речи молодой женщины. Но нетрудно было догадаться, что ту вывела из себя только что полученная от клерка увесистая пачка документов.

— Это же настоящая негритянка, — прошипела Черил. — Я еще ни у кого не видела столь черной кожи. Надеюсь, меня не поместят с ней в один вагончик!

Она взглянула на одну из бумаг, которые держала в руке.

— Мой номер тридцать шестой. А ваш, Лора?

Чтобы отыскать номер отведенного ей вагончика, Лоре пришлось перебрать чуть ли не все анкеты. Наконец она нашла нужную и с трудом сдержалась, чтобы не застонать.

— Я тоже в тридцать шестом.

«14 июля.

Дорогой папа, извини, что не написала раньше. Но ты не представляешь, как мало у нас есть свободного времени. Сегодня воскресенье, и педагоги милостиво предоставили нам пару часов, чтобы сходить в церковь или заняться своими земными делами. И вот я спешу посвятить тебя во все события, происшедшие со мной за первую неделю стажировки в Корпусе мира.

Уже на второй день начало казаться, что эта неделя будет для меня здесь последней. Однако помогло природное упрямство Нордхеймов. Я решила, что пусть меня выгонят, но сама я не уйду…

Сейчас стало немного полегче. Я даже думаю, что сумею все это выдержать. Если, конечно, смогу ежедневно пробегать не меньше мили. Вот так-то!

Поселили нас в вагончиках, где, кроме меня, еще три девушки. Все мы только закончили колледжи. Но я, как и везде, младшая.

Длина нашего вагончика — примерно десять метров. Он разделен на две жилые секции, между ними — душевая. В каждой секции — две койки, платяной шкаф и два столика.

Моя напарница по комнате — очаровательная девушка по имени Кэтти. Она из штата Висконсин. Очень добрая и всегда готовая помочь. По основной специальности — математик. А по второй — преподаватель испанского языка. Кэтти прожила несколько лет в Мехико, а потому свободно говорит на этом языке. Еще в институте она получила разряд по легкой атлетике и в ежедневном беге на милю неизменно оставляет меня далеко позади.

Впрочем, здесь все бегают быстрее меня. Даже Мэри Браун, самая старшая из стажеров, которой стукнуло уже пятьдесят четыре. Мне порой кажется, что если меня отсюда выгонят, то исключительно за неспособность пробежать милю за десять минут.

Ладно, вернусь к моим соседкам. Через душевую от нас живет Мэрилин из Калифорнии. Я пока мало что о ней знаю. Она какая-то очень незаметная. Молчаливая, тихая…

Зато ее напарница Черил не замолкает ни на минуту. Говорит она, смешно растягивая слова. Имеет свое мнение буквально обо всем и обо всех. Причем в основном — саркастическое или на удивление злобное. Поразительно, что Черил, выросшая в Эль-Пасо, не знает ни слова по-испански. Она отъявленная расистка! В нашей группе от нее досталось буквально всем. Вчера, не выдержав очередного потока ядовитых словоизлияний, я поведала ей о том, что и в моих жилах течет смешанная кровь. Черил тут же стала меня избегать.

Но я почти уверена, что от нее постараются поскорее отделаться. Кстати, мы здесь всего неделю, а я уже почти с уверенностью могу сказать, кто из нас будет отсеян, а кто объявлен «супердобровольцем». Это звание здесь присваивают тем, кто в силу своих личных качеств способен внести особенно ценный вклад в деятельность Корпуса мира. Таковых в каждой группе бывает от силы двое. Один из них вчера рассказывал о своей работе в глухой эквадорской деревне. При этом показывал весьма впечатляющие слайды…

Готова держать пари, что Кэтти получит это звание! А другим непременно станет Мигуэль О'Брайан. Я заглянула в его автобиографию, там написано, что еще в двадцать один год он получил степень магистра химии. А здесь уже успел завоевать медаль на соревнованиях по бегу. Кроме того, говорят, что О'Брайан всегда готов протянуть руку помощи попавшему в беду человеку. Попытаюсь взять у него несколько уроков по спортивному бегу, прежде чем меня выгонят…

Вот вроде бы и все. Передай от меня привет Джерри и объясни, почему я не написала ему. Если он захочет, дай ему прочесть это письмо.

С любовью,

твоя дочь со стертыми ногами Лора».

«1 августа.

Дорогая Марта, надеюсь, ты прекрасно отдыхаешь со всей своей семьей в Мюнихе. Я пишу по-английски, потому что мои наставники наказали вовсе забыть немецкий язык. Они считают, что в противном случае я никогда не смогу освоить испанский, на котором надо будет изъясняться в Эквадоре. Тем не менее мой испанский совершенно очевидно уже имеет немецкий акцент!

Так или иначе, милая Марта, но я вовсе не забыла тебя. Тем более то внимание и помощь, которые ты столько лет оказывала мне и папе. И чего бы только не отдала, чтобы попробовать твой яблочный пирог! Хотя, может быть, это и к лучшему, что нас разделяют тысячи миль. Испробовала все способы, чтобы начать бегать быстрее. И в конце концов пришла к выводу, что никогда не смогу преодолеть милю за десять минут, если не уменьшусь в объеме…

Но прежде чем отправиться в Эквадор, мне будет положен двухнедельный отпуск. Он начнется 15 сентября. Я непременно проведу его дома. А ты к тому времени приготовь огромный яблочный пирог, побольше маленьких пирожков с капустой и всякую прочую вкуснятину.

Любящая тебя Лора».

— Я сбросила десять фунтов веса, а толку никакого! — простонала Лора, чувствуя, что у нее начинает сводить мышцы ног. А ведь впереди оставалось еще не менее четверти мили.