Барбара Делински - Язык цветов (Сборник)

Арка и старый собор выглядели столь же внушительно, как прежде, но за ними теперь простиралась новая улица — Маркет-стрит. Промелькнуло здание суда, которое Расс хорошо помнил, затем остались позади универмаг «Кинер», который он видел впервые, и муниципалитет. Расс притормозил машину лишь на площади Алоэ-Плаза. Ему всегда нравился расположенный на ней фонтан. Подростком он часами разглядывал бронзовые фигуры: мужчину и женщину, символизирующие слияние двух рек — Миссисипи и Миссури; в глазах Расса они представляли счастье, свободу и любовь. А потом Расс подолгу сидел у фонтана вместе с Синтией, держа ее за руку и любуясь игрой струй, прикасался к ее животу и чувствовал, как внутри бьет ножкой ребенок. Несмотря на их печально закончившийся союз, Рассу и сегодня было приятно смотреть на фонтан. В конце концов, его брак не был из рук вон плох, ведь благодаря ему родилась Дайана. Ее существование стоило любых мук.

Со странной смесью неприязни и любопытства он взглянул в противоположную сторону, на здание вокзала. Здесь он провел свою последнюю ночь в Сент-Луисе, скрючившись на жесткой скамье в ожидании первого утреннего поезда. В то время он был уверен, что ему уже никогда не выпадет более тоскливой ночи, но потом, когда проходил армейскую подготовку, и позже, когда очутился за границей, понял, что ошибался. За все это время он не получил ни единой весточки от Синтии.

К своему удивлению, Расс обнаружил, что бывшее здание вокзала преобразилось в отель с комплексом магазинов и ресторанов, и не стал жалеть об этой перемене. Чем меньше напоминаний о горестной и одинокой ночи ему предстоит увидеть, тем лучше.

Медленно влившись в поток машин, Расс вскоре свернул на другую улицу. Прочитанные за эти долгие годы газетные статьи о родном городе ни в коей мере не подготовили его к столь разительным переменам. Даже старые, тщательно отреставрированные здания трудно было узнать. Увиденное произвело на Расса большое впечатление. За двадцать пять лет Сент-Луис определенно похорошел.

Каждая улица рождала, все новые и новые воспоминания. Вот за новым рестораном, которого четверть века назад и в помине не было, промелькнул еще один, и Расс тотчас его вспомнил, хотя ни разу там не бывал. Такую роскошь тогда он не мог себе позволить. Пределом его возможностей были покупка пиццы и поход в кино, но Синтия никогда ни на что не жаловалась. В этом отношении она была бесподобна. Родившаяся в «шелковой» сорочке, в обеспеченной семье, она без колебаний рассталась с богатством, чтобы быть рядом с Рассом. Они сидели в стареньком «форде» Расса, хрустя чипсами и потягивая молочный коктейль из одного пакета, или обнимались в темных углах дешевых кафе, поскольку не могли появиться в особняке ее родителей или в лачуге, принадлежащей отцу Расса, но даже в самой мрачной и удручающей обстановке рядом с Синтией Расс чувствовал себя на седьмом небе. Он безумно любил ее. Любил без памяти.

Поток машин поредел. Хотя до наступления сумерек оставалось больше часа, косые лучи солнца и толпы служащих, покидающих офисы, создавали атмосферу наступающего вечера. Повернув на запад, Расс направился в сторону Клейтона, пригорода, в котором он решил остановиться, поскольку оттуда было недалеко и до университета, где Рассу предстояло навестить коллегу, и до дома Синтии, где должна была состояться свадьба. Его выбор пал на отель «Семь фронтонов»: во-первых, своим внешним видом тот напоминал ему Новую Англию, а во-вторых, был небольшим и уютным. В огромном, обезличенном отеле во время такой поездки он не вынес бы ни минуты, особенно потому, что давно не чувствовал себя столь уязвимым.

Отель оказался опрятнее, чем дом Натаниэля Хоуторна, который Расс посетил в Сейлеме. Персонал выглядел вышколенным и доброжелательным. Снятый Рассом номер имел вполне европейский вид, и тем не менее здесь царила уютная домашняя атмосфера. Большая кровать с декоративными валиками в голове и ногах, застеленная стеганым сизо-голубым одеялом, под цвет обоев с цветочным рисунком и собранных пышными складками штор. От картин на стенах — танцовщицы, пейзажи — исходило спокойствие. На небольшом круглом столе стояла ваза с цветами и корзина со свежими фруктами.

Бросив на кровать пиджак, Расс расстегнул манжеты рубашки и завернул рукава. Взяв из корзины яблоко, он надкусил его, небрежной походкой подошел к окну, выходящему на улицу, и открыл его, впустив струю свежего вечернего воздуха.

Успев сделать лишь вдох-другой, Расс застыл на месте. Из светло-серого «линкольна», подрулившего к противоположному тротуару, вышла женщина среднего роста — пять футов и шесть дюймов [1] 1 м 67 см , это Расс помнил точно, — и с горделивой осанкой. Расс не припоминал, однако, чтобы прежде она держалась так надменно. В гладком льняном костюме, со строгим узлом светлых волос, с поразительной грацией и серьезным выражением лица, она казалась воплощением деловитости.

При виде Синтии у Расса пересохло во рту. Некогда она олицетворяла для него весь мир. Он измерял дни временем, проведенным с ней. Она была его теплом, радостью жизни, надеждой. Он мечтал лишь об одном — заботиться об этой женщине, дарить ей счастье.

Но это ему не удалось.

Не в силах сдвинуться с места, Расс наблюдал, как Синтия перешла через улицу и скрылась под навесом крыльца отеля. Его сердце учащенно забилось — точно так же, как двадцать шесть лет назад, когда он впервые увидел ее в дешевом кафе, и потом, когда пригласил на свидание, поцеловал, познал блаженство любви… Расс всегда волновался, видя фотографии Синтии в газете, словно она по-прежнему принадлежала ему и лишь на время исчезла из его жизни.

И вот теперь их жизненные пути вновь пересеклись. Через несколько минут в дверь постучали. Расс тупо посмотрел на дверь и остался стоять на месте, и, лишь когда стук повторился, он, нервно сглотнув, расправил плечи, сделал медленный и глубокий вдох и пошел открывать.

Син Хоффман и Расти Шоу много лет учились вместе, но только перед самым началом последнего учебного года, в конце августа, они по-настоящему взглянули друг на друга и забыли обо всем на свете. Синтия до сих пор помнила тот день, когда вместе с подругами вошла в кафе и увидела Расти. Он споро работал за прилавком, разливая молочные коктейли и раскладывая банановые десерты. Синтия заказала напиток из лайма [2] Разновидность лимона. . Карие глаза Расти казались бездонными, квадратный подбородок оттеняла щетина, чем могли похвастаться лишь немногие ее одноклассники. Но прежде всего Синтию заворожила улыбка Расти, от которой по ее телу от макушки до пят побежали горячие волны.