Мерлин Лавлейс - Итальянская страсть

Пожилая женщина зарделась от удовольствия.

— Его превосходительство преувеличивает.

Темные глаза внимательно посмотрели на Сабрину, и этот пристальный взгляд заставил ее ощутить легкое смятение.

— Прошу извинить меня за мой английский, синьорина Руссо. Я говорю не очень хорошо.

— Уверяю вас, ваш английский гораздо лучше моего итальянского. Кстати, сегодня я познакомилась с вашей дочерью. Она очень нахваливала вашу pesce spada [5] Жареная рыба. .

Лицо пожилой женщины озарилось широкой улыбкой.

— Я как раз приготовила ее сегодня на ужин.

— Мне не терпится попробовать.

— Садитесь, ваше превосходительство. Я все принесу.

Марко сел на стул, вытянув длинные ноги, и обратился к Сабрине:

— А пока, может, расскажете мне о деле, которое привело вас в Италию?

Лучшего окончания дня, который начался не слишком удачно, Сабрина не могла бы и придумать. Красивейший закат. Удивительно вкусная жареная рыба-меч. Ароматный капуччино с воздушной молочной пенкой. Замечательный собеседник.

Ну ладно, хватит уже притворяться, оборвала себя Сабрина. Она всерьез увлечена его превосходительством Марко Антонио д'... Как там дальше? Она всегда питала слабость к мужчинам, подобным Марко: превосходные манеры, фундаментальное образование, хорошая физическая форма. Марко, вне сомнения, был незаурядным мужчиной. Он мог говорить обо всем: об опере, водном поло, о вкусовых качествах кур-гриль, купленных на улицах Нью-Йорка. А его улыбка, от которой в уголках глаз появлялись очаровательные морщинки, просто сводила ее с ума.

Но каким бы привлекательным Сабрина ни находила Марко, у их отношений нет будущего. Допив кофе, Сабрина поднялась на ноги и ухватилась за костыли. Марко вскочил и поддержал ее.

— Болит?

— Немного.

— Мне не стоило утомлять вас долгими разговорами, — покаялся Марко. — Сейчас вам лучше держать ногу горизонтально.

Да черт с ней, с ее ногой! Сабриной завладела потребность иного рода. Губы Марко находились всего в нескольких дюймах от ее лица, и ей безумно хотелось его поцеловать. Ей уже казалось, что она чувствует вкус его губ.

Она не знала, что ее мысли настолько прозрачны, пока они не вошли в лифт. Невозмутимое выражение мигом слетело с лица Марко, когда их взгляды встретились.

Марко с ужасом осознал, что ничего не может поделать с охватившем его, как ураганный смерч, желанием. Он хотел эту женщину. Хотел вкусить ее сладость, ласкать ее округлые, женственные формы и слышать, как она стонет от удовольствия.

Время, которое он провел со своей гостьей с момента несчастного случая на дороге, заставило его забыть о нелепой мысли, будто Сабрина могла приходиться Джанетте сестрой. И уж точно она никак не могла быть ее призраком.

Сабрина Руссо нисколько не походила на его своевольную, упрямую жену. Когда она смеялась, в ее искреннем заразительном смехе не было слышно никаких истеричных ноток. У нее был острый и живой ум. А ее губы... Боже милостивый, ее губы!

Лифт остановился, но Марко даже не пошевелился, когда двери открылись. Желание поцеловать ее боролось с рассудком. Нельзя этого делать, убеждал себя Марко. Сабрина была его гостьей, пациенткой. В конце концов, она приехала в Италию ненадолго, и уже завтра их пути разойдутся.

Увы, голос рассудка заглушил зов страсти. Лишь благодаря своей железной воле Марко сдержался. Но, увидев в глазах Сабрины отражение своего желания, услышав, как участилось ее дыхание, он с приглушенным восклицанием наклонил голову и прижался к ее губам.

У губ Сабрины был вкус кофе с молоком, но он пьянил не хуже вина. Марко прижался к ним сильнее, чтобы полнее испить их сладость. Сабрина приоткрыла губы, отвечая на его поцелуй с не меньшей страстью, и обхватила его шею руками.

Когда груди Сабрины оказались прижаты к его груди, кровь его вскипела. Напряжение, охватившее его тело, стало почти болезненным, поэтому Марко не сразу понял, что Сабрина попыталась вырваться из его объятий. Подняв голову, он увидел, что ее лицо искажено гримасой боли.

— Я сделал тебе больно? — быстро спросил он.

— Нет, — прерывисто дыша, ответила Сабрина. Ее щеки окрасились румянцем. — Я неудачно поставила ногу.

Марко охватило чувство вины, и он сразу отодвинулся, чтобы освободить ее от веса своего тела.

— Прости, — сказал он, помогая ей выйти из лифта. — Мне очень жаль, — повторил он.

На губах Сабрины заиграла улыбка.

— А мне нет.

Марко покачал головой, недовольный собой.

— Обычно я не набрасываюсь вот так на женщин.

— Да? — В ее глазах сверкнули смешинки. — Думаешь, я поверю?

— Дразнишься, — заметил Марко, — но с гостями я действительно обычно веду себя по-другому.

— По-моему, вы слишком много на себя берете, док. Я всеми силами старалась показать, что буду совсем не против, если ты меня поцелуешь. Или я плохо старалась?

Марко усмехнулся.

— Напротив, мисс Руссо. У меня не осталось в этом никаких сомнений.

То, что Сабрина была не против, все же не оправдывало его поведения. Марко снова призвал на помощь всю свою выдержку, чтобы не думать о том, как приятно оказалось целовать Сабрину и с какой готовностью она ответила на его поцелуй.

Постель в спальне Сабрины была разобрана.

При виде шелкового постельного белья в мозгу Марко мгновенно вспыхнули эротичные и крайне неприличные образы.

— Если тебе нужна помощь, я позову синьору Бертальди.

— Ты уверен, что сам не хочешь мне помочь?

Сабрина невинно посмотрела на него, но Марко чувствовал, что она сдерживается, чтобы не рассмеяться. Она опять его дразнит, понял он. Непрошеные образы вновь возникли в его голове. Он ясно видел Сабрину лежащей на этих чистых простынях. Ее приоткрытые губы так и манят прикоснуться к ним... Проклятье!

— Уверен, — с грубоватой честностью признал Марко. — Но я пришлю к тебе маму Рафаэллы.

Когда Марко вышел в холл, он почувствовал, что рубашка на спине намокла от пота. Миновав лифт, он стал спускаться по лестнице, раздосадованный чувствами, которые вызвала в нем Сабрина Руссо. И вопрос, почему она так его волнует, оставался открытым.

После смерти жены у него были женщины. В конце концов, он молодой здоровый мужчина и у него есть физические потребности. Он встречался с несколькими красотками в Риме. Почти все они были весьма искушенными в любовных делах, но ни одна из них не вызывала в нем чувств, которые возбудила эта американка.

Завтра она уедет, мрачно подумал Марко, и он больше никогда ее не увидит.

— О господи, что с твоей лодыжкой? Она выглядит ужасно.

Услышав слова подруги, Сабрина усмехнулась и повернула экран лэптопа к себе.

Встроенная в ноутбук камера отразила на экране часть спальни, в которую поселили Сабрину.